— Тогда, с днем рождения. Надеюсь, я не прервала празднование. — Вовсе нет. — Мне сорок семь. — Она слегка улыбнулась. — Я знаю, что выгляжу, как старая карга, но я относительно молода… по калифорнийским стандартам. — Вы болеете? — Скажем так… я нехорошо себя чувствую. Мы с мужем переехали в Санта-Терезу три года назад, из Палм Спрингс. Это был дом его родителей. После смерти отца Клайд взял на себя уход за матерью. Она умерла два месяца назад. Я пробормотала что-то, подходящее к случаю. — Дело в том, что нам не надо было переезжать сюда, но Клайд настоял. Не обращал внимания на мои возражения. Он вырос в Санта-Терезе и настроился вернуться. — Я понимаю, вы это восприняли без энтузиазма. Она взглянула на меня. — Мне здесь не нравится. Никогда не нравилось. Мы приезжали сюда, может быть, дважды в год. У меня отвращение к морю. Город мне всегда казался угнетающим. У него очень темная аура. Все так поражены его красотой, но мне не нравятся напыщенные восторги и вся эта зелень. Я родилась в пустыне и ее предпочитаю. Мое здоровье ухудшилось с первого дня, как мы приехали, хотя доктора ничего у меня не находят. Клайду здесь хорошо, конечно. Подозреваю, что он думает, что это мои капризы, но это не так. Это страх. Я просыпаюсь каждое утро с изнуряющим страхом. Иногда это ощущается как электрический разряд, или тяжесть в груди, почти непереносимая. — Вы говорите о приступах паники? — Так это называют доктора. Я пробормотала что-то неопределенное, размышляя, куда все это может привести. Айрин, кажется, прочла мои мысли. — Что вы знаете о Плитах? — неожиданно спросила она. — О Плитах? — А, вижу, что не слышали. Неудивительно. Это в пустыне Мохав, к востоку от Сэлтон Си. Во время Второй мировой войны там была десантная база, Кэмп Данлап. Ее уже нет. Все что осталось, это бетонные основания для бараков, известные сейчас как Плиты. Каждую зиму тысячи людей переселяются туда с Севера. Они называют себя снежными птичками, потому что спасаются от суровых северных зим. Я там выросла. Моя мать до сих пор там, насколько я знаю. Условия очень примитивные… ни воды, ни канализации, никаких удобств, но это бесплатно. Снежные птицы живут как цыгане: кто в дорогих домах на колесах, кто в картонных лачугах. Весной большинство из них снова исчезает, отправляясь на север. Моя мать — одна из немногих постоянных жителей, но я не получала о ней известий несколько месяцев. У нее нет ни телефона, ни адреса. Я за нее волнуюсь. Я хочу, чтобы кто-нибудь съездил туда и посмотрел, все ли с ней в порядке. — Как часто она обычно с вами связывалась? — Это было раз в месяц. Она ловит машину в город и звонит из маленького кафе в Ниланде. Иногда она звонит из Браули или Вестморленда, в зависимости от того, куда ее подвезут. Мы разговариваем, она покупает припасы и ловит машину, чтобы ехать назад. — У нее есть постоянный доход? Социальные выплаты? Миссис Герш покачала головой. — Только чеки, которые я посылаю. Я думаю, у нее никогда не было даже номера социального страхования. Все годы, что я помню, она зарабатывала на нас двоих, убирая дома и получая наличные. Сейчас ей восемьдесят три, и она не работает, конечно. — Как же до нее доходит почта, если у нее нет адреса? — У нее есть свой ящик в почтовом отделении. По крайней мере, был. — Как насчет чеков? Она сняла по ним деньги? — Этих денег нет в банковском отчете, поэтому я думаю, что нет. Потому я и заподозрила неладное. Она должна иметь деньги на еду и все необходимое. — И когда вы последний раз с ней разговаривали? — На Рождество. Я послала ей немного денег, и она позвонила, чтобы поблагодарить. Сказала, что все хорошо, хотя разговаривала она не очень хорошо. Она иногда выпивает. — Как насчет соседей? Нельзя ли связаться с ними? Айрин снова покачала головой. — Ни у кого нет телефонов. Вы и представить себе не можете, какие там условия. Эти люди вынуждены таскать свои отходы на городскую помойку. Единственная предоставляемая услуга — школьный автобус для детей, и иногда горожане поднимают шум по этому поводу. — А местная полиция? Есть ли шанс выйти на нее через них? — Я не решилась попробовать. Моя мать не допускает вторжения в свою жизнь, она даже немного эксцентрична, когда доходит до этого. Она была бы в ярости, если бы я обратилась к официальным лицам. — Шесть месяцев — долгое время, чтобы ничего не предпринимать. Ее щеки слегка порозовели. — Я это знаю, но я надеялась, что она объявится. Если честно, я не хотела вызвать ее гнев. Предупреждаю вас, она ужасна, особенно, когда разозлится. Она очень независима. Я обдумывала ситуацию, прикидывая возможности. — Вы сказали, у нее нет адреса. Как же я найду ее? Миссис Герш протянула руку и достала из-под шезлонга обтянутую кожей коробку. Вынула оттуда маленький конверт и пару фотографий. — Это последнее письмо от нее. А эти фотографии я сделала, когда последний раз ее навещала. Это трейлер, в котором она живет. Извините, но ее фотографий у меня нет. Я посмотрела на фотографии старого передвижного дома, выкрашенного в голубой цвет. — Когда это снято? — Три года назад. Незадолго до того, как мы с Клайдом переехали сюда. Я могу нарисовать вам карту, где находится трейлер. Я гарантирую, что он еще там. Когда кто-нибудь в Плитах захватит кусок земли, даже цементную площадку три на три метра, они не уйдут. Вы не представляете, как люди могут держаться за клочок грязи и пару кустов. Кстати, ее зовут Агнес Грей. — У вас нет никаких ее фотографий? — Вообще-то нет, но ее все знают. Не думаю, что у вас возникнут проблемы с ее идентификацией, если она там. — И если я ее найду? Что потом? — Вы должны будете сообщить мне, в каком состоянии она находится. Тогда мы будем решать, какие действия лучше предпринять. Должна сказать, я выбрала вас, потому что вы женщина. Мама не любит мужчин. Она неуютно себя чувствует в обществе незнакомых людей, но с мужчинами еще хуже. Вы сделаете это? — Я могу выехать завтра, если хотите. — Хорошо. Я надеялась, что вы скажете это. Я хотела бы иметь возможность связываться с вами в нерабочее время. Если мама объявится, я бы хотела говорить с вами, а не с автоответчиком. И адрес тоже, если можно. Я написала свой домашний телефон и адрес на обороте визитки. — Я редко даю это кому-нибудь, поэтому, пожалуйста, не злоупотребляйте. — Конечно. Спасибо. Мы обсудили наше соглашение. Я привезла стандартный контракт, и мы заполнили бланки. Она заплатила аванс, пятьсот долларов, и нарисовала грубую схему участка Плит, где находился трейлер ее матери. Я не вела дел о пропавших людях с прошлого июня, и мне не терпелось взяться за работу. Дело выглядело простым, и я расценивала его как хороший подарок ко дню рождения. Я покинула дом Гершей в 12.15 и направилась прямиком в ближайший Макдональдс, где побаловала себя праздничным гамбургером с сыром. 2 В час дня я снова была дома, довольная жизнью. У меня была новая работа, квартира, от которой я в восторге… Телефон начал звонить, когда я отпирала дверь. Я схватила трубку, пока не включился автоответчик. — Мисс Миллоун? — Голос был женский и незнакомый. Шум на линии свидетельствовал о том, что звонок междугородный. — Да. — С вами будет говорить мистер Галишофф. — Хорошо, — ответила я, сразу заинтересовавшись. Ли Галишофф был адвокатом, общественным защитником в Карсон Сити, Невада. Мы работали вместе четыре года назад, когда он пытался найти парня по имени Тирон Патти. Подозреваемый в вооруженном ограблении Джо-Кинси Джексон был арестован и обвинялся в попытке убийства продавца винного магазина. Джексон заявлял, что организатором был Тирон Патти. Галишофф был очень заинтересован в беседе с ним. Ходили слухи, что Патти перебрался в Санта-Терезу. Когда местная полиция не смогла его найти, Галишофф связался со следователем общественной защиты в Санта-Терезе, который направил его ко мне. Он объяснил мне ситуацию и прислал информацию о Патти, вместе с фотографией с предыдущего ареста. Я охотилась за ним три дня, с помощью городских документов, свидетельств о браке, разводе и смерти, материалов местных и верховных судов и документов о нарушении правил дорожного движения. Я учуяла его запах, когда наткнулась на квитанцию о штрафе за неправильный переход улицы, которая была выписана на его имя неделей раньше. Там был указан местный адрес, какого-то его дружка, и Патти сам открыл мне дверь. Поскольку я выдавала себя за представительницу фирмы «Авон», мне повезло не встретиться с хозяйкой дома. Любая женщина в здравом уме с первого взгляда поняла бы, что я не имею никакого понятия о косметике. Патти, руководимый другими инстинктами, захлопнул дверь у меня перед носом. Я доложила о его местонахождении Галишоффу, который к тому времени нашел свидетеля, подтвердившего заявление Джексона. Патти был арестован через два дня и доставлен в Неваду. Последнее, что я слышала, он был осужден и отбывал срок в тюрьме штата Невада в Карсон Сити. Галишофф подошел к телефону.