Айрин помотала головой. — Спасибо. Мы сидели в голубых креслах, обтянутых материей. Наружных окон не было. Стол был пустым. На сером кожаном диване осталась вмятина от спящих на нем докторов. Как импровизированная кровать, он был немного коротким, и можно было видеть царапины от обуви на одном из подлокотников. Белый книжный шкаф был наполнен стандартной медицинской литературой. Растение в кадке было искусственным, шведский плющ, сделанный из бумаги, на проволочной лозе. Единственная картина на стене выглядела, как иллюстрация к учебнику анатомии. Лично я могу обойтись без всех этих рук и ног, с которых содрали кожу. Большая бедренная вена была похожа на схему шоссе Лос-Анджелеса. Айрин сняла пальто и разгладила подол юбки. — Не могу поверить, что не надо было заполнять никаких бумаг. Они должны были ее принять. — Вы знаете больницы. В каждой делают все по-своему. — У Клайда в бумажнике есть информация о страховке. Блу Кросс, я думаю, хотя не уверена, что она это покрывает. — Пошлите счет в дом престарелых. Это их ответственность. Мы посидели молча некоторое время. Мне было интересно, какие чувства испытывают люди, имеющие семью. Кризис с пожилым человеком, сопровождаемый домашними дискуссиями, что делать с бабушкой. Мы услышали шаги в холле, и в комнату вошел доктор. Я ожидала увидеть дежурную с Клайдом и Дицем на буксире, поэтому мне потребовалось время, чтобы вычислить выражение на лице у этого парня. Ему было немного за тридцать, морковные кудрявые волосы и румяное лицо. На нем была больничная униформа зеленого цвета и туфли на мягкой подошве. На шее висел стетоскоп, а на пластиковой бирке было написано «Уоррен Стакхаус, МД». С его рыжими волосами и веснушками, зеленая одежда придавала ему слишком яркий вид, как персонажу из мультфильма. От него пахло клейкой лентой и мятой, а руки казались свежевыскобленными. Он держал папку, в которой был только один лист. Он положил его на стол и выровнял края. — Миссис Герш? Я — доктор Стакхаус. Они обменялись рукопожатием, и он прислонился к столу. — Боюсь, что мы ее потеряли. — О, ради бога! — воскликнула Айрин. — Неужели никто не может за ней уследить? Ой-ой, подумала я. До Айрин не дошло. — Я думаю, что он имел в виду не это… — пробормотала я. — У миссис Грей произошла остановка сердца. Мне очень жаль. Мы делали все, что могли, но вернуть ее не получилось. Айрин застыла, лицо без выражения, тон голоса почти обиженный. — Вы говорите, что она умерла? Но это невозможно. Она не должна была. Это какая-то ошибка. Клайд сказал, что у нее только синяки и царапины. Я думала, он говорил с вами. Я следила за доктором и видела, что он подбирает слова с осторожностью. — Когда ее привезли, у нее уже были признаки сердечной аритмии. Она была растеряна и дизориентирована, страдала от стресса. Для женщины ее возраста, при хрупком здоровье… Айрин издала вздох, наконец принимая известие. — Ох, бедняжка. Ее глаза наполнились слезами, которые потекли по щекам. На лице и шее выступили красные пятна. Она начала дрожать, встряхиваясь, как мокрая собака в середине мытья. Я схватила ее за руку. В дверях появился Клайд. Судя по выражению его глаз, он был в курсе событий. Дежурная, наверное, рассказала ему, когда он пришел. Айрин повернулась, умоляюще. — Клайд… Мамы больше нет.. Она потянулась к нему, встала со стула и бросилась в его объятия. Он прижал ее к себе. Впервые я осознала, какая она маленькая. Я отвернулась, не желая им мешать. Через открытую дверь я увидела Дица, облокотившегося о стену. Его поза была точно такой же, когда я в первый раз его увидела. Ковбойские сапоги, твидовая куртка. Больница в Браули. Не хватало только зубной щетки в нагрудном кармане. Его взгляд упал на меня, передвинулся на Айрин, снова встретился с моим и задержался. Взгляд был озадаченным и любопытным. Выражение лица менялось от самонадеянности до неуверенности. Меня неожиданно бросило в жар. Я отвела глаза, чувствуя, что покраснела. Потом вернула взгляд. Он все еще смотрел на меня, с задумчивостью, которой я раньше не видела. Мы все ждали в неловкости, пока Айрин успокоится. В конце концов, доктор направился к двери, и я последовала за ним. Мы вышли в коридор и направились к выходу. Диц присоединился к нам, положив руку на мою шею, что вызвало мое любопытство и насторожило. Это был жест обладания и физический контакт, заряженный внезапным током, который заставил воздух между нами гудеть. Доктор Стакхаус покачал головой. — Господи, мне жаль. Это была обидная потеря. Вы ее внучка? Кто-нибудь должен поговорить с полицейским. Я вынырнула и сфокусировалась на ситуации. — Я знакомая миссис Герш. Кинси Миллоун. — Это о вас она спрашивала. — Мне говорили. Вы случайно не знаете, что это было? — Ну, я могу сказать, что она говорила, но не думаю, что это много значит. Она повторяла, что это было лето. «Скажите ей, что это было лето…» Это важно? — Не для меня. В ее сознании это, возможно, было связано с прерывистой историей, которую она мне рассказывала в пустыне. Эмили и землетрясение, девочки Харпстеры и Артур Джеймс. — Это все, что она сказала? — Я услышал только это. — Вскрытие будет? — Возможно. Мы позвонили в офис коронера и он скоро прибудет. Он поговорит с патологоанатомом и решит насчет вскрытия. — С каким патологоанатомом? С доктором Йи или доктором Палчак? — С доктором Палчак. Конечно, коронер просто может разрешить нам подписать свидетельство о смерти. — А как насчет Агнес? Мы можем ее увидеть? Он кивнул. — Конечно. Она здесь, в конце коридора. Когда миссис Герш будет готова, медсестра вас проводит. Агнес временно поместили в редко используемую смотровую комнату в конце коридора. Когда мы уйдем, ее перевезут в подвал, в замороженную тьму морга. Диц ждал в коридоре вместе с Клайдом, пока мы с Айрин молча стояли возле каталки, на которой лежала ее мать. Смерть смягчила морщины на ее лице. Под белой простыней она казалась маленькой и хрупкой, птичий нос отчетливо выделялся на мирном и спокойном лице. Послышался осторожный стук в дверь. Молодой полицейский зашел в комнату и представился. Это он привез сюда Агнес и хотел рассказать Айрин о встрече с ее матерью. — Она казалась очень хорошим человеком, мэм. Я подумал, что вам захочется узнать, что она не доставила мне никаких хлопот… Глаза Айрин наполнились слезами. — Спасибо. Я вам очень признательна. Она страдала от боли? Я даже не могу подумать, через что она прошла. — Нет, мэм, я бы так не сказал. Она была растеряна, но непохоже, чтобы она испытывала боль, или что-то вроде этого. — Слава Богу. Она спрашивала обо мне? Краска проступила на щеках полицейского. — Не могу точно сказать. Я знаю, что она упоминала кого-то по имени Шейла. — Шейла? — спросила Айрин безучастно. — Думаю, что да. Она немного поплакала. Просила извинения за беспокойство. Я с ней разговаривал, говорил, что все хорошо. Она потом успокоилась, и казалось, что с ней все в порядке. Я знаю, что врачи сделали все возможное, чтобы ее спасти. Наверное, иногда люди умирают так. Подбородок Айрин задрожал. Она прижала ко рту платок, качала головой и шептала: — Я не знала, что она умирает. Боже, если бы мы поторопились, то могли бы приехать вовремя… Полицейский переступил с ноги на ногу. — Я пойду в комнату ожидания и закончу свой рапорт. Думаю, представитель шерифа уже здесь. Ему понадобится кое-какая информация, как только вы будете готовы. Он вышел в коридор, оставив дверь открытой. Через минуту вошел Клайд. Он обнял Айрин за плечи и повел к выходу. Перед тем, как дверь закрылась, я увидела в коридоре полицейского из офиса шерифа, который совещался со своим коллегой из отделения полиции. Я поняла, что городская полиция сообщила о смерти в окружной коронерский офис, потому что Агнес числилась пропавшей, и в последние часы жизни все еще была неподотчетной. Коронер должен определить обстоятельства и причину смерти. Если ее признают жертвой убийства, городская полиция будет нести ответственность за криминальное расследование. Я предположила, что смерть может быть определена как «нерапортуемая», по определению коронера, но посмотрим. Вскрытие может быть сделано в любом случае.