Мой страх отступил, и вместо него я начала ощущать раздражение. Одно дело- умереть, и совсем другое, когда тебя заставляют сидеть на холодном ветру и вести светские разговоры с такой поганой задницей, как Мессинджер. Раньше я думала, что лучше вести себя хорошо. А теперь размышляла — зачем? В данный момент он уставился на мое лицо, а я уставилась на него, просто чтобы посмотреть, что будет. Он покивал. — Твой фонарь под глазом выглядит лучше. Я провела пальцами вокруг глаза. Все время забываю, как я должна выглядеть для постороннего наблюдателя. В последний раз, анализируя свои многочисленные травмы, я отметила, что синяки значительно поменяли свой оттенок. Лимонно-желтый перешел в ярко-зеленый, со сливовой каемочкой. — Ты почти поймал меня в тот раз. Он отмахнулся от комплимента. — Это была разминка. Ничего серьезного. — Что Эрик об этом подумал? — Это его не беспокоило. Посмотри на мультфильмы. Дети видят насилие все время, и это не считается. Люди на самом деле не умирают, это все спецэффекты. — Не думаю, что он будет так чувствовать, если ты убьешь его мать. — Нет, если я застрелю ее, когда.. Я заметила, что его взгляд переместился. На летное поле приземлился крошечный самолет, со звуком, который издает «фольксваген», нуждающийся в замене приводного ремня. Он исчез за каким-то зданием, потом появился снова, двигаясь в нашу сторону. Мессинджер поднялся на ноги. — Спорю, это он. Пошли. И держи рот закрытым, пока я тебя не прикончил. Самолет достиг цементной площадки у ангара, и пилот сделал миниатюрный разворот, так что самолет оказался повернут в сторону взлетной полосы. Он выключил мотор и огни. Мессинджер схватил меня сзади за шею и быстро потащил к самолету. Я представила, как пилот снимает свой шлем, пишет в бортовом журнале, отстегивает ремень. Если это брат Рошель, он узнает Мессинджера сразу, как увидит. Страх поднимался вдоль моего позвоночника, как дым. Я пыталась задержаться, сопротивляться, но пальцы Мессинджера впились в мою шею с мучительной болью. Мы почти бежали, плечом к плечу, пока не достигли хвоста самолета. Прямо перед нами открылась дверь кабины и вышел пилот. Мы были меньше, чем в двух метрах. Мессинджер сказал: — Эй, Рой? Я предупреждающе вскрикнула. Пилот с удивлением оглянулся. Фью! Рой упал на колени. Повалился лицом вниз. Его нос разлетелся от пули, которая отколола кусок черепа на выходе. Я кричала от ужаса, отпрянув в сторону. В воздухе запахло порохом. Я оперлась рукой о самолет. Мессинджер тащил мертвеца за руки в тень от ангара. Я оттолкнулась от самолета и бросилась бежать изо всех сил. Я бежала к стоянке, надеясь добраться до дороги. — Эй! Я слышала, как Мессинджер бежит за мной, тяжело топая. Я не оглядывалась. Он бежал быстрее, и он догонял. Я почувствовала толчок, который послал меня на землю. Я попробовала перекатиться, но действовала недостаточно быстро, чтобы спастись. Я была на земле, и он был сверху, взвинченный и разъяренный. Он перевернул меня на спину. Я пыталась защититься руками от ударов, которые он мне наносил. Что-то отвлекло его внимание, его лицо дернулось. Машина ехала со стороны болота. Он поднял меня на ноги и потащил под прикрытие здания. Он прислонился к стене, мое тело притиснуто к нему, почти у него подмышкой. Одной рукой он закрывал мне рот, и дуло пистолета снова было у моего виска. Я почти задыхалась, мы оба тяжело дышали. Машина заехала на стоянку. Я слышала, как хлопнули дверцы, одна за другой, потом послышались голоса. Сначала я увидела Рошель, услышала стук ее каблучков, увидела бледные щеки и светлые волосы поверх поднятого воротника ее плаща. Эрик шел рядом с ней, лицо повернуто в ее сторону. Они держались за руки. Диц шел позади, близко к ним, вглядываясь в окружающую темноту. Увидев самолет, он заколебался. Я почти видела его озабоченную гримасу. Он протянул руку, чтобы остановить Рошель, и Эрик остановился. Мессинджер шагнул вперед, вытолкнув меня. — Эй, приятель. Здесь. Посмотри, что у меня есть. На мгновение мы впятером составили немую сцену. Я чувствовала, будто мы были частью спектакля, любительская театральная группа, представляющая известную сцену из истории. Никто не шевелился. Мессинджер убрал руку с моего рта, но никто из нас не сказал ни слова. Наконец, Эрик очнулся. — Папа? — Привет, дружок. Как дела? Я пришел забрать тебя. Рошель сказала: — Марк, оставь его со мной. Я тебя умоляю. Он был у тебя восемь месяцев. Дай ему побыть со мной. Пожалуйста. Несмотря на расстояние между нами, голоса были слышны хорошо. — Ни за что, детка. Это мой ребенок. Хотя, вот что я скажу. Заключим сделку. Я получу Эрика. Вы получите Кинси. Достаточно честно? Диц взглянул на Рошель. — Он не причинит вреда Эрику… Рошель набросилась на Дица. — Заткнись! Это между нами. — Он убьет ее, — сказал Диц. — Мне плевать! — выпалила она. Мессинджер вмешался. — Извини, Диц, что прерываю, но ты ее никогда не переспоришь. Это упрямая стерва. Поверь, я знаю. Диц молчал. Рошель обхватила Эрика руками и прижала к себе, почти так же, как Мессинджер держал меня. Мессинджер наблюдал за Дицем. — Ты молодец, приятель, что достаешь свой пистолет. Можешь ты это сделать? Я пока не хочу вышибить этой леди мозги. Я думал, вы захотите сначала попрощаться. — Насколько серьезно ты предлагаешь сделку? — Давай сначала разберемся с пистолетом, ладно? Потом будем торговаться. Должен тебе сказать, я нервничаю. У меня а.45, снятый с предохранителя и на курок надо надавить с силой всего килограмм. Тебе, наверное, лучше двигаться неторопливо. Диц двигался, как в замедленной съемке, доставая пистолет из кобуры, которая была у него под спортивной курткой. Он извлек магазин и бросил на землю. Я слышала, как металл скрежетнул о цемент, когда он оттолкнул его ногой. Он бросил пистолет через плечо, в темноту. Поднял руки, ладонями наружу. Мы с Дицем обменялись взглядом. Я чувствовала спиной, как напряжен Мессинджер. Мне было теплее стоять, прижатой к нему, и, если не шевелить головой, я почти не чувствовала дула у виска. Длина, его вместе с глушителем, мешала ему, он был вынужден держать пистолет под углом. Интересно, скоро он устанет? Мессинджер, видимо, внимательно следил за Дицем. — Очень хорошо. Теперь, почему бы тебе не убедить Рошель сотрудничать. Посмотрим, сумеешь ли ты ее уговорить, потому что, если нет, я собираюсь выполнить этот заказ на полторы тысячи. Рошель сказала: — Почему ты не спросишь Эрика, чего он хочет? Тон Мессинджера был снисходительным. — Потому что он слишком мал, чтобы принимать такое решение. Господи, Рошель. Я не могу поверить. Такое поведение делает тебя ужасной матерью, ты знаешь это? Если он останется с тобой, ты сделаешь его фруктом. Ладно, хватит молоть ерунду, давайте заключим сделку. Просто пошлите сюда Эрика, и посмотрим, что можно сделать. Диц посмотрел на Рошель. — Делайте, как он говорит. Она ничего не ответила. Она смотрела на Мессинджера, потом перевела взгляд на меня. — Я тебе не верю. Ты все равно ее убьешь. — Нет, не убью, — отозвался он обиженно. — Я привез ее сюда, чтобы обменять. Я бы никогда не стал мошенничать в сделке, куда вовлечен мой ребенок. Ты что, с ума сошла? Диц сказал Рошель: — У вас будет другой шанс вернуть Эрика. Я обещаю. Мы вам поможем. Только сделайте это сейчас. Даже на расстоянии было видно, как осунулось ее лицо. Она слегка подтолкнула Эрика. — Иди…