Я вздохнула. Нет, она права, конечно. Но… — Ты вот по уши влюбленная, хорошо тебе разве? — Да, — кивнула я. — Хорошо. — А от Асура семья отказалась из-за тебя. Как, совесть не мучает? — Нет, — подумав, сказала я. — Ладно б я его заставляла, так он сам выбрал. Осознанно. А что? Дом у нас есть. Работа тоже. Деньги даже имеются. Будем жить-поживать в мире и согласии. — Видимо, каждому свое, — пожала плечами Аглая. — Я вот не хотела бы, чтобы семья мужа меня ненавидела. Не по-людски это. Теперь уже я отмахнулась. Да плевать я хотела на всех Синегорских, кроме Асура. Это только их выбор. Если им какие-то обычаи и правила важнее, чем счастье сына, то это лишь их проблемы. Да и вообще, не верила я, что они прям так уж от него отказались навечно. Вон, когда история с Рейной случилась, папочка Синегорский мигом примчался. Значит, не наплевать ему. Значит, рано или поздно помирятся.От автораСегодня я показываю Наталью Варварову и ее бесплатную книгу-антистрессСладкий подарок для императора Теней Я одна из пяти сестер Дэшвуд. Не самая талантливая и не самая красивая, зато мне служит демон с бархатным голосом, который меня обожает… Нет, кого я обманываю? Стоит ему вычислить, кто из нас его хозяйка, как он выкинет меня, как сломанную куклу. Пусть побыстрее поможет нам с наследством и тогда… Тогда я выйду замуж за скучного соседа и стану навеки счастлива!Однажды всесильный император пожелал себе небывалый подарок: сладкий, но не приторный, приятный — но не утомительный, бесценный, но… Эй, почему не получается снять эту клятую повязку? Глава 37 (отвлеченная). Расчеты и письма Разговоры про будущее натолкнули меня на мысль о том, что деньги любят счет. Пора бы уже и мне подумать, как я буду жить дальше. В отцовском кабинете было пусто и светло. Стены обиты свежими деревянными панелями, пол буквально вчера перестелили, потолок побелили. За все это нужно снова благодарить Аглаю, которая нашла мастеров и все проконтролировала, пока я занималась всякой ерундой. Деловая она и времени зря не теряет. С сестрой мне очень повезло. Из мебели — только стол и стул, да пачка бумаг в столе. Я хотела еще обои поклеить, но их в Буйске не продают, Данил обещал чуть позже в Большегорск за ними съездить, когда дороги окончательно просохнут. Пока же кабинет был пуст и использовался лишь тогда, когда нужно было подписать какие-то бумаги. Я села за стол, положила перед собой лист, обмакнула перо в чернила и накорябала (писать пером я толком так и не научилась): 1. Зерк-ф. 200 зол. Ровно столько я потребовала с Озерова за свою работу. Как раз стоимость патента на Севере. Как раз столько, сколько он у меня украл. 2. 200 зол. банк. Мои честно заработанные деньги. 3. Насл-во: 423 зол. И это не считая материалов. Итого: 823 зол. Много. Очень много. Из этих денег мне нужно провести водопровод, закончить ремонт дома и пошить свадебное платье. Стоит еще узнать про учебу, Асур прав — знания лишними никогда не будут. А что дальше? А дальше решать будем: или на Север вернемся, или тут останемся. Я открою свою мастерскую, Асур будет работать лекарем, а там и о детях подумаем. Хотелось бы верить, что неприятности закончились. Единственное, что вызывает у меня опасение теперь — это родня Асура. Не хотелось бы, чтобы они в мою жизнь лезли. Я им неугодна, но от сына они вряд ли отрекутся. Что ж, поживем — увидим. Из письма князя Озерова князю Синегорского: Вот забрал я с собой Милану, что, легче тебе сделалось? Стоило оно того? Девка тоскует, не ест, не пьёт. С Семкой не вышло ничего, не слюбились они. Хранит верность твоему сыну, что, не ждал такого? Жалко ее, погубим ведь. А где я потом такого ювелира найду? И чем тебе такая невестка не по душе, не пойму. Кровь вашу холодную северную давно разбавить нужно. Из ответного письма князя Синегорского: Кто тебе сказал, что я своему младшему жениться запрещаю? Да пусть хоть кухарку в жены берет, лишь бы счастлив был. Только ему урок этот на пользу пошёл: за учёбу взялся сразу, работает много. А то ведь одни гулянки на уме были. Только и делал, что по ресторанам да по театрам шлялся, когда только учиться успевал, не пойму. Актриски еще эти вокруг него крутились… Оно мне надо было, чтобы какая-нибудь девица гулящая ему голову вскружила? Сын у меня младший, поздний, нежданный, да ты и так знаешь. Избаловали мы его совершенно. Знаешь, как горные орлы птенцов своих летать учат? Из гнезда выкидывают раз за разом. Если жалеть орленка, то крылья не окрепнут. Вот и выкинул я его из гнезда, так лучше будет ему же. Если любит свою девицу, то пусть за ней едет. Препятствовать не стану. А если не любит, то лучше уж им расстаться одним махом. Сначала больно будет а потом стерпится. А что верность хранит — это хорошо. Знать, ошибался я в ней. Нужно извиниться будет. Из письма Асура к матери Я все никак не мог понять, почему так вышло? Почему Милана? Разве не видел я девушек более красивых? Более умных? Более целомудренных? А потом понял — она стала моим якорем. В тот день, когда мы встретились в Устинске, я был в настоящем отчаянии. Я потерял инструменты, дорогие, тонкой работы, сделанные по моей руке. И у меня не было денег, чтобы их починить. Я вообще не умел обращаться с деньгами, не привык. Всегда жил на широкую ногу, зная, что стоит только попросить у тебя или у отца, и у меня будет все, что я пожелаю. И когда отец лишил меня финансирования, я даже не понял, что случилось. Разве это так важно — деньги? Разве мне с самого детства не внушали, что честь дороже денег, что дружба дороже денег, что любовь дороже денег, да все на свете дороже денег! Вот только выяснилось, что все эти истины работают, если ты богатый. И друзья, и красивые женщины рядом до тех пор, пока ты богат. А если тебе не хватает на еду, то ты уже думаешь о том, как поужинать, а не о какой-то там гипотетической чести. И в тот момент, когда я уже готов был сдаться, когда ощущал себя несчастнейшим неудачником (а ведь я всего полгода вынужден был жить самостоятельно), появилась она. Светлая, яркая, как звезда, как искра теплого огня. Ей было совершенно плевать на мою родословную, рудники и шахты. Она не просила подарков, не хотела в театр или пафосный ресторан, не говорила: докажи, что я тебе нужна. Нет, я был нужен ей сам, только я один. Голый, одетый, грустный, веселый, щедрый, нищий — ей было неважно. Она могла меня накормить, утешить, приласкать. Я ощутил себя рядом с ней живым человеком. Для той же Матильды я не был Асуром. Я был младшим княжичем в совокупности с титулом и семейными владениями. Я был частью чего-то… но не целостностью. Мне стало плевать на то, что вместо ужина из шести блюд, приготовленного лучшим поваром Синегорья, мы едим булку с молоком, ведь мы ели ее напополам. Не столь важно, какие на тебе брюки — от Дэвисона или казенные университетские, пошитые на фабрике. Я больше не стеснялся стричь волосы сам. Стирать учился сам. Готовить тоже сам. Не столь и сложно оказалось. Вообще все было легко, ведь у меня был ветер по имени Милана, который одним взмахом тонкой руки прогоняла печали и тревоги. Она просто была моим воздухом. Жаль только, что воздух мы обычно замечаем лишь тогда, когда он пропадает. Из записки Данилы для Аглаи СУНДУК мы с Семкой выкопали и утопили в заброшенном колодце. Никто уже не найдет, да если честно, и не узнает. Спи теперь спокойно, моя голубка, только записку сожги. Из доклада начальника полицейского департамента Буйска в государеву канцелярию Посему уведомляю, что девица Ковальчик, круглая сирота, вступив в наследство, обнаружила в доме тайник с расписками, которые свидетельствуют о том, что покойный ювелир Матвей Ковальчик изготавливал и продавал запретные артефакты неизвестного действия. Копии расписок прилагаются. Прошу прислать комиссию для тайного следствия и дозволение для допроса и обыска в домах покупателей. Девицу Ковальчик за проявленную бдительность, активное сотрудничество и стремление к истинной справедливости прошу представить к награде. Сообщение, переданное посредством зеркалографа. Буйск-Белокаменск, князя Озерова — государевой канцелярии. Отправлено в полдень 2 числа мес. цветеня. Доставлено в 4 часа дня 2 числа мес. цветеня, расшифрованное в течение часа. “Работает! А сколько бы гонец ехал? А ежели на заставах враги? А ежели пожар или наводнение где? А ежели восстание? Изобретение мое пользы великой, прошу дополнительного финансирования для установки его на дальних границах и в горах, где сообщение затрудненное. Почтой отправлены предлагаемые мной ключевые точки и необходимые сметы. Готов возглавить работы и передать чертежи для государственного пользования. Глава 38. Самомнение В один прекрасный день ко мне в дом с самого утра заявились двое из ларца с телегой труб. В смысле, местные водопроводчики. Аглая визжала от радости, Данил вместе с ней остался контролировать процесс, а я, как обычно, сбежала к зеркалографу. Дел там осталось совсем немного. Я таки выправила себе инструменты — как маленький, “ювелирный” комплект, так и покрупнее, специально для работы с большими механизмами. С первым вышло совсем просто, оказывается, у нашей братии был в Буйске свой мастер, у которого можно найти любые инструменты. Цены не то, чтобы кусались, но были не самыми низкими. Понятное дело, что выскочка и самоучка вроде меня не должна была себе позволить самый лучший комплект, но — сюрприз-сюрприз, и на моей улице перевернулся грузовик с пряниками. Старый мастер все пытался узнать, не нашла ли я отцовское наследство, но я его заверила, что князь Озеров мне очень достойно платит. Кстати, он планирует построить еще не один зеркалограф, так что мастера ему нужны. Маленькая, но такая приятная месть! Надеюсь, что к Озерову выстроится очередь из местных ювелиров, жаждущих быстро заработать. Пока же я пыталась приноровиться к новым способам работы. Получалось быстро, но неаккуратно, словно то, что раньше я брала пальцами, теперь нужно было удерживать галицами. Словно я пыталась прорисовать тоненькие линии широкой малярной кистью. Уставала я еще больше, зато и дело двигалось в разы быстрее. Но с каждым днем, с каждым движением получалось все лучше, поэтому я и не забросила эту методу сразу же, а, закусив губу, снова и снова “пропускала” свою энергию через скребок. Сегодня на мою работу явился поглядеть сам заказчик. — Ну что, как оно? — спросил Озеров, рассеянно оглядывая меня. — Немного осталось, — отчиталась я. — Почти все отрегулировано. Через три-четыре дня закончу. — Славно, славно. А пошто ты грязная такая? Да еще в срамных портках? — Так я не в ювелирной лавке сижу. А в юбке по лесам лазать опасно и неприлично. — Пошей нормальные портки.