— Вроде как давно жила здесь и теперь вернулась. Он снова улыбнулся. Ей понравилось его открытое лицо. Неужели она и ее сверстники когда-то выглядели такими молодыми и доброжелательными? Она быстро просмотрела меню, вспомнив о голоде. — Я возьму лосиный бургер и чипсы из сладкого картофеля, — сказала она. — И бокал «Гиннесса». В честь отца. Он любил «Гиннесс», хотя обычно сопровождал пиво стопкой виски. — Солли здесь сегодня вечером? — поинтересовалась Ребекка, протягивая бармену меню. — Да… а вы знаете Солли? — Он вынул из-под крана полный бокал. Ребекка улыбнулась и сразу почувствовала себя лучше. — Если вы родом отсюда, то, конечно, знаете Солли. Спасибо, — добавила она, когда он поставил пиво с шапкой пены на пробковый кружок перед ней. — Солли! — позвал бармен через раздвижную дверцу, ведущую на кухню, когда продиктовал заказ. Солли вышла за стойку в фартуке с логотипом «Лося и Рога» на линялых джинсах, в рубашке с открытым воротом и кожаном жилете. Джинсы были небрежно запиханы в видавшие виды ковбойские сапоги. Ребекка испытала резкий толчок полузабытого чувства близости. Солли Мичем осталась такой же, но вместе с тем стала другой. Она была почти на восемь лет старше Ребекки, но годы обошлись с ней суровее, чем Ребекка думала о самой себе. Впрочем, разве так бывает не всегда? Ты ежедневно смотришься в зеркало и со временем замечаешь мелкие перемены. Но если ты кого-то долго не видела и не замечала никаких перемен, то новая встреча может стать потрясением. У Солли были изможденные черты заядлой курильщицы. Ее когда-то густые светлые волосы песочного оттенка выглядели сухими и ломкими и были коротко острижены. Но улыбка была очень широкой. — Ну, черт меня побери, — произнесла Солли, вытирая руки о фартук. — Смотрите-ка, кого занесло в мой бар! Бекка Норд! Возвращение блудной дочери. — О-ох, — протянула Ребекка. Солли хрипло и дружелюбно рассмеялась. — Как поживаешь, Сол? — спросила Ребекка. Мать Солли немного сдвинулась на природе, луне и звездах, поэтому назвала свою дочь Саммер Солстайс[5]. Но сколько Ребекка себя помнила, все звали ее Солли. Солли смерила Ребекку долгим взглядом, отмечая ее рабочую одежду и неряшливый узел на затылке. — Ха, только посмотри на себя. Девушку можно забрать в город из сельской глуши, но нельзя вытравить из нее фермерский дух, а, Бекка? А я-то думала, что ты теперь похожа на лощеного детектива из большого города. Как там это называется? Охотница за белыми воротничками? Ребекка фыркнула: — Коммерческие преступления. Но, думаю, это место каждому может напомнить, откуда он родом. Улыбка Солли померкла, когда между ними возникла невысказанная причина возвращения Ребекки. — Мне очень жаль Ноя, Бекка. Нам всем жаль. Будь оно проклято, что все так вышло. Ты в порядке? Собираешься устроить поминальную службу? Потому что мы уже обсуждали это дело между собой, если ты не… — Выражение ее лица изменилось, когда она осознала смысл сказанного. — Я… Господи, мне так жаль. Просто Эш говорил, что ты участвуешь в каком-то громком судебном процессе, который освещается в прессе и по телевидению, что ты являешься важной свидетельницей и, возможно, не сможешь приехать сюда просто из-за формальной обязанности присутствовать на суде. По крайней мере, не сразу. — Эш сказал тебе об этом? Солли выглядела так, словно ступила на минное поле. — Он… Думаю, он интересовался, как идут твои дела. Я хочу сказать, он часто заезжал в гости к Ною, а тот всегда рассказывал, чем ты занимаешься. Бармен принес еду, и Солли облегченно вздохнула. Но у Ребекки пропал аппетит. Позади раздался очередной треск сталкивающихся бильярдных шаров, сопровождаемый бурными возгласами. Певица закончила свой номер, и немногочисленные клиенты вежливо захлопали. Она начала очередную композицию из репертуара Кэтрин Ланг. — Я организую поминальную службу, когда получу тело отца. — Какие-то проблемы? — Я просто… стараюсь связать концы с концами. Солли нахмурилась. — Отличные фотографии, — заметила Ребекка, откусив кусок гамбургера и глотнув пива. — Тут есть даже я вместе с родителями. Солли повернулась и посмотрела. — Да, это со старого парада на Первое июля. — Она кивнула в сторону фотографии. — Просто не верится, насколько ты стала похожа на свою маму. Эти слова огорошили Ребекку. Полузабытые воспоминания о матери вдруг стеснились в ее голове, обретая новую жизнь. Новые цвета. Она никогда не думала о том, что похожа на свою мать. Это наполнило Ребекку теплом и странным ощущением принадлежности к дому, к этому месту. — Да, я получила фотографии из музея и городского фотоархива. Это была идея Льюиса. Реконструкция на историческую тему. А еще здесь есть старая киноафиша «Охоты на бешеного» по книге Коула Мадона. Это был памятный вечер. Майрон зашел за пивом и лосиными бургерами, но принес с собой DVD и экземпляры книги на подпись. Мы все смотрели фильм на большом экране прямо здесь, в баре. — Солли встретилась взглядом с Ребеккой. — Майрон даже пригласил твоего отца, можешь себе представить? — Солли рассмеялась. — Прошло не более получаса, как между ними началась перебранка. На это стоило бы посмотреть, если бы сохранилась запись. Ребекка невольно улыбнулась. — Как поживает Льюис? — спросила она, имея в виду мужа Солли. — По-прежнему все время занят мотелем или немного отошел от дел? Льюис управлял мотелем «Карибу-Лодж» в интересах своего отца, а Солстайс Саммер Хобсон работала официанткой в «Красном Быке», когда Ребекка оканчивала среднюю школу. В то время Льюис Мичем считался чертовски хорошей добычей для покладистой Солли, которая выросла вместе со своей разведенной матерью в обшарпанной квартирке в Девилс-Батт. В роду Мичемов были потомственные скотоводы с огромными стадами, которым привалило богатство еще в XIX веке, когда предок Мичема нашел золото на Хорсфлай-Ривер. Отец Льюиса Мичема когда-то владел половиной всех деловых заведений на Мейн-стрит и построил «Карибу-Лодж». Расчетливый и чрезвычайно прижимистый, даже когда речь шла о его собственных детях, он в конце концов передал свои дела Льюису и его младшему брату Микки, а вскоре ушел в мир иной. — О да, мы оба занимаемся делом. Только посмотри на меня! — Солли опустила руки, демонстрируя свой фартук, и издала хриплый смешок. Ребекка заметила пачку сигарет в кармане фартука. — Льюис оставил дела на ранчо на попечении Микки, но все, так или иначе, идет в семью. Что, твой бургер невкусный? — Нет, просто я не очень голодна, — Ребекка подцепила листик жареной картошки. Пиво ударило в голову, наложившись на пустой желудок и долгую бессонницу… а также на горе, стресс, чувство вины и собственной неполноценности. Внезапно почувствовав слабую тошноту, Ребекка отодвинула тарелку. — Расскажи о моем отце, Сол. Бак сказал, что он был здесь утром в день своей смерти. Солли потянулась за тряпкой и вытерла пятнышко, замеченное на стойке. — Да. Когда Ной приезжал в город, то всегда останавливался здесь. В тот день он ждал у двери, когда мы откроемся. — Полагаю, это было необычно? Тыльной стороной ладони Солли убрала прядь волос, упавшую на лоб, и рассеянно кивнула нескольким посетителям, которые пришли с мороза и потирали руки, стараясь согреться. — Типа того. — Она помедлила. — Почему бы нам не сесть в той кабинке? Там будет потише. Хэнк, принеси мне кофе, ладно? Ребекка взяла свое пиво вместе с тарелкой, и они перешли в маленькую кабинку, отгороженную деревянной стенкой. Перед Солли поставили большую кружку кофе, и она отхлебывала оттуда, пока Ребекка задавала вопросы. — Ты говорила с ним в тот день? — Да, конечно. Я производила опись в баре. Он сидел за стойкой и смотрел телевизор. Мы немного поболтали. — Он говорил, зачем приехал в город тем утром? — Он сказал, что рано утром ездил в Кэш-Крик встретиться с кем-то насчет старого закрытого дела, которое он взялся расследовать. Но не сказал, с кем именно. Или что это было за дело… но ходили слухи, будто он расследует давнее исчезновение Уитни Ганьон и Тревора Бьючемпа, поэтому у меня сложилось впечатление, что он встречался с женщиной. Боюсь, он был уже под мухой. Тот человек, с которым он хотел встретиться, накануне попал в ужасную катастрофу. То ли обледенелая трасса, то ли еще что. Автомобиль упал в реку с берега каньона. У Ребекки зачастило сердце. — Она выжила? Что сказал мой отец? — Судя по всему, скончалась на месте. Дорожная авария без свидетелей. Правда, в очень плохом месте. Ной не знал о ее гибели, пока не приехал туда. Так что он вернулся и пришел сюда, наверное, чтобы успокоить нервы, а потом слишком глубоко залез в бутылку, как с ним обычно бывало. Кровь горячо пульсировала в жилах Ребекки. Она вспомнила слова Дикси, произнесенные в морге. «Кроме того, Ной публично заявлял о разочаровании в жизни… В пабе «Лось и Рог». Не менее трех раз за последние несколько месяцев. Это выяснилось в ходе полицейского опроса. По словам бывших начальников и друзей, он утверждал, что считает себя полным неудачником в качестве полицейского и отца». — Он выглядел угнетенным или подавленным? — Наоборот. Он казался… нервным и возбужденным. Или это было похмелье, потому что он немного успокоился после пары стаканчиков. — Солли помолчала. — Он был хорошим человеком, Бекка. Просто очень много пил, а это бьет по мозгам, понимаешь? У него всегда была куча безумных теорий и забот, и он казался одержимым старыми делами, которые, пожалуй, с самого начала не стоили выеденного яйца. Ребекка нахмурилась, вглядываясь в лицо Солли и напряженно размышляя. С кем хотел встретиться отец в Кэш-Крик и какое отношение это имело к его расследованию? И почему он был вынужден уехать так рано для разговора с этим человеком? За этими вопросами скрывалось нечто темное и глубокое. «Он был в моем домике и забрал кое-какие бумаги из моего досье… Позавчера вечером кто-то следовал за мной в темноте до самого дома». Была ли гибель этого человека перед визитом ее отца обычной случайностью? Или чем-то более зловещим? — Значит, ты рассказала Баку об этом свидетеле из Кэш-Крик? — спросила Ребекка. — Да, конечно. — Солли отпила кофе. — Но, повторяю, твой отец часто нес чепуху о своих проектах. Со временем у него появилась мания преследования, и он беспокоился из-за любой мелочи. А в тот день он уже около полудня был пьян в стельку. Люди в городе поговаривали, что мы должны были предвидеть такой конец. Да, мы ожидали чего-то в этом роде. Мне просто жаль, что я лично ничего не сделала для него. Но погляди на половину мужиков, которые приходят сюда. Я продаю им выпивку. Их жизнь вращается вокруг этого простого удовольствия. Что я могла ему сказать? «Эй, старина, соберись с силами и перестань тратить деньги в этом месте?» — С кем еще он разговаривал в «Лосе и Роге» в то утро? — Ну, я не помню всех, кто приходил или уходил. Он обращался к каждому, кто подходил к стойке бара. — Выходит, все знали, что он хочет раскрыть тайну исчезновения Уитни и Тревора? — Очень многие. Он конкретно расспрашивал меня об Уитни, потому что она работала здесь по выходным на полставки. В то самое лето, пока не уехала из города. — То есть он задавал конкретные вопросы? Солли скорчила недовольную гримасу и задумалась.