– Извини, но мне крайне необходимо было это узнать, – сказала Сьюзен, краем глаза наблюдая, как ворон, забравшись на полки с продуктами, пытается клювом снять крышку с одной из банок. – А если одному из вампиров покажется, что неплохо было бы промочить горло? – проворчал Игорь, однако дубинку опять убрал. Банка с маринованными яйцами громко брякнула. Сьюзен изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону. – Мы можем уйти отсюда? – спросил о боже. – Здесь столько алкоголя, что я начинаю нервничать. Сьюзен кивнула и поспешила к двери. Игорь тяжело вздохнул и снова уставился на морозные узоры – какое-никакое, а развлечение: Игорь не требовал от жизни многого. Спустя некоторое время до его ушей донесся победный, хотя и несколько невнятный крик: – Ефть, ефть! Крик был невнятным потому, что ворон в своем клюве сжимал большое маринованное яйцо. Игорь снова вздохнул и взял дубинку. Вероятно, ворону пришлось бы несладко, если бы Смерть Крыс не укусил Игоря за ухо. – ЗДЕСЬ, – промолвил Смерть. Поводья натянулись так резко, что кабанов занесло. Задремавший было Альберт с трудом выкарабкался из кучи плюшевых медведей. – В чем дело? Что такое? В кого-нибудь чуть не врезались? Смерть молча указал вниз. Внизу простирались бескрайние заснеженные поля, и только редкий огонек свечи в окне да засыпанные снегом крыши хижин указывали на то, что в этом месте жили смертные. Альберт прищурился и увидел то, что привлекло внимание Смерти. – Какой-то старик бредет по снегу, – сказал он. – Судя по всему, собирал хворост. Не слишком удачное время выбрал. Честно говоря, мне тоже все порядком надоело. Хозяин, я уверен, ты сделал все, чтобы… – ТАМ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ. ХО. ХО. ХО. – Послушай, он в полном порядке, – ответил Альберт, хватаясь за поручень входящих в пике саней. Внизу мелькнул свет – это старик открыл дверь заваленной снегом хижины. – Смотри, его кто-то догоняет, и не с пустыми руками. Скорее всего, у старика будет удачная ночь. Никаких проблем, мы можем… Светящиеся глазницы Смерти видели мельчайшие подробности происходившего. – ЭТО НЕПРАВИЛЬНО, – заявил он. – Ну вот, опять начинается… О боже в нерешительности остановился. – Почему ты не можешь пройти сквозь дверь? – спросила Сьюзен. – В трактире у тебя неплохо получилось. – Там все было по-другому. Божественные качества появляются у меня только в присутствии алкоголя. Мы постучали, она не отозвалась. В конце концов, есть же хорошие манеры… Сьюзен пожала плечами и прошла сквозь трухлявую дверь. Она знала, что так поступать не следовало. Каждым таким поступком она сокращала долю нормальности в своей жизни. Рано или поздно она вообще забудет, зачем нужны дверные ручки, – как и дедушка. Впрочем, если задуматься, он никогда и не знал, зачем нужны дверные ручки. Она открыла дверь изнутри. О боже вошел и огляделся. На это не потребовалось много времени. Комната была небольшой. Более того, она была выгорожена из комнаты, которая, в свою очередь, также не отличалась большими размерами. – И здесь живет зубная фея? – удивился Перепой. – Немного убого, ты не находишь? Все разбросано… А что это висит на веревке? – Это… предметы женской одежды, – ответила Сьюзен, просматривая валяющиеся на шатком столике бумаги. – Не слишком большие, – заметил о боже. – И какие-то… тонкие… – Слушай, – произнесла Сьюзен, не поднимая взгляда, – воспоминания, с которыми ты здесь появился… судя по всему, они были не слишком обильными, а? Сьюзен открыла красную записную книжку, и о боже с интересом заглянул через ее плечо. – Я лишь несколько раз встречалась с Фиалкой, – сказала Сьюзен. – Кажется, она куда-то передавала зубы и получала процент. Работа была не самой высокооплачиваемой. Ну, знаешь, в объявлениях всегда пишут, что ты можешь «заработать $$$ в свободное время», а она говорила, что жила бы гораздо лучше, если бы работала официанткой…. Ага, вот оно… – Что? – Она рассказывала, что нужные имена сообщают ей каждую неделю. – Что? Имена детей, у которых должны выпасть зубы? – Ага. Имена и адреса, – подтвердила Сьюзен, перелистывая страницы. – Невозможно в это поверить. – Извини, но ты – бог похмелья, верно? Смотри-ка, здесь даже записан зуб Твилы, который выпал месяц назад. – Она улыбнулась, посмотрев на аккуратные строчки. – Она чуть ли не выбила его себе, так ей нужны были деньги. – А ты любишь детей? – вдруг спросил о боже. Сьюзен бросила на него косой взгляд. – Только не в сыром виде. Люди вообще существа как существа. Погоди, погоди… Она пролистала еще несколько страниц. – Тут есть пустые дни, вернее, ночи, – сообщила она. – Смотри, последние несколько ночей не отмечены. Никаких имен. А если вернуться назад на пару недель, то все заполнено и внизу каждой страницы проставлена сумма, видишь? Это же… ненормально, согласен? На странице, соответствующей первой рабочей ночи на прошлой неделе (дальше страницы пустовали), были записаны всего пять имен. Большинство детей инстинктивно знали, что не стоит искушать судьбу, и только очень алчные или стоматологически недальновидные подростки вызывали зубную фею в канун страшдества. – Прочти имена, – попросила Сьюзен. – «Вильям Виттлс, он же Вилли (дм.), Метатель (шкл.), Пиночная ул., 68, 2 эт., зд. сил.; Софи Лангтри, она же Папочкина Принцесса, Гиппо, 5, сил. на черд.; Дост. Джеффри Бибблтон, он же Горе В Штанах (дм.), Четырехглазый (шкл.), Парковый пер. „Скротский осб.“, 1 эт., вход со двр…» О боже замолчал. – Тебе не кажется, что мы вторгаемся в чужую личную жизнь? – Это новый для тебя мир, – сказала Сьюзен. – Ты в нем еще не освоился. Продолжай. – «Нухакме Икта, она же Маленькая Жемчужина, пркрст. Колиглазной и Промочной, „Смеющийся Фалафель. Клатчистанская денно-ночная бакалея“, подвал. Реджинальд Белолилий, он же Банджо, Задира из Паркового Переулка, Вы-Когда-Нибудь-Его-Видели, Беда Гусиных Ворот, Гроза Сонного Холма, МАРИ, ком. № 17…» – МАРИ? – прервавшись, удивленно переспросил о боже. – Так мы обычно называем Молодежную Ассоциацию Реформистов – Поклонников Ихор-Бел-Шамгарота, – объяснила Сьюзен. – И к этому человеку собиралась наведаться зубная фея? – Ну, это ваш мир… – Скорее к нему следовало бы наведаться Городской Страже. Сьюзен огляделась. Комнатка была убогой; нечто подобное мог снять человек, не собиравшийся оставаться здесь надолго. Прогулка по полу такой комнаты во мраке ночи обычно сопровождалась хрустом извивающихся в смертельном фламенко тараканов. Просто поразительно, сколько людей проводят все свои жизни там, где совсем не собирались оставаться надолго. Дешевая узкая кровать, осыпающаяся штукатурка, крохотное окно… Сьюзен открыла окно, провела рукой под карнизом и довольно улыбнулась, когда пальцы нащупали веревку, на которой висел мешочек из промасленной ткани. Она втянула мешочек. – Что это? – спросил о боже, когда она высыпала содержимое мешочка на стол. – Известный способ, – откликнулась Сьюзен, рассматривая свертки из мятой вощеной бумаги. – Ты живешь один, мыши и тараканы жрут все подряд, хранить еду негде… а за окном прохладненько и безопасно. Ну, более или менее. Древний прием. Смотри-ка: жесткий бекон, заплесневелая краюшка хлеба и сыр, который неплохо было бы побрить. Можешь мне поверить, ее давно не было дома. – Неужели? Ну и что? – Куда она могла девать зубы? – спросила Сьюзен у мира в целом и у самой себя в частности. – Что может делать зубная фея с… Кто-то вежливо постучался в дверь. Сьюзен открыла ее и увидела маленького лысого человечка в длинном коричневом пальто. Он держал в руках папку и нервно моргал. – Э… – произнес незнакомец.