Сьюзен отошла в сторонку от света и взмахнула рукой. Искрящаяся синяя линия мелькнула в воздухе, на мгновение оттенив лезвие – такое тонкое, что его почти не было видно. О боже торопливо отступил. – Что это? – Это лезвие способно разрубить пополам молекулу воздуха. Способно отсечь душу от тела, так что держись подальше. – Конечно, конечно. Сьюзен вытащила из подставки для зонтиков черные ножны. Подставка для зонтиков! Здесь никогда не шел дождь, но у Смерти была подставка для зонтиков. Ни у кого из знакомых Сьюзен не было подставок для зонтиков. В любом списке полезной мебели подставка для зонтиков занимала самое последнее место. Смерть жил в черном мире, где не было ничего живого и все было темным. В углах его огромной библиотеки скапливались пыль и паутина только потому, что он сам их создавал. На здешнем небе никогда не всходило солнце, воздух тут застыл в вечной неподвижности… И тем не менее у Смерти была подставка для зонтиков. Рядом с кроватью лежали серебряные расчески. Он хотел стать чем-то большим, нежели костлявым призраком. Пытался хотя бы штрихами наметить свою личность, но они были слишком грубыми, слишком показными – так незрелый подросток, стремясь сойти за взрослого, душится одеколоном «Бешеный». Дедушка все делал не так. Он видел жизнь только снаружи и поэтому не понимал ее. – Опасная штуковина, – заметил о боже. Сьюзен вложила меч в ножны. – Надеюсь, – откликнулась она. – И куда же мы направляемся? – Туда, где небо есть только над головой, – ответила Сьюзен. – Я видела это место… совсем недавно. Я его знаю. Они вышли к конюшне. Бинки покорно ждала. – Я уже говорила, ты вовсе не обязан идти со мной, – сказала Сьюзен, положив руки на лошадиную шею. – Ты ведь всего-навсего сторонний наблюдатель. – Не только. А еще я о боже похмелья, излеченный от похмелья, – поправил ее Перепой. – И мне теперь совсем нечего делать. Он выглядел таким несчастным, что Сьюзен не выдержала: – Ну хорошо, тогда поехали. – Она усадила его позади себя. – Просто держись, – сказала она и тут же добавила: – Только за какое-нибудь другое место. – Извини, я сделал что-то не так? – спросил о боже, убирая руки, – Объяснять слишком долго. Кроме того, для тебя будет слишком много незнакомых слов. Лучше держи меня за пояс. Сьюзен достала жизнеизмеритель Фиалки и посмотрела на него. Песка оставалось много; еще бы знать, хороший это признак или плохой. Зато Сьюзен точно знала: лошадь Смерти отвезет ее куда угодно. Скрип пера Гекса напоминал шуршание попавшего в спичечный коробок паука. Несмотря на неприязнь ко всему происходящему, часть Думминга Тупса была приятно удивлена. Раньше, когда Гекс начинал упрямиться, впадал в механическую хандру и начинал выдавать ответы типа: «+++ Ошибка Недостаточно Сыра +++» или «+++ Начать Заново +++», Думминг пытался разобраться в проблеме спокойно и логически. Он и подумать не мог, что можно было прибегнуть к помощи кувалды. А именно это и пообещал Чудакулли. Особенно поражал и отчасти беспокоил тот факт, что Гекс, похоже, понял угрозу. – Отлично, – ухмыльнулся Чудакулли, откладывая кувалду в сторону. – Давай перестанем твердить о каких-то там данных, которых тебе не хватает. Попробуй прибегнуть к фантазии. – У него нет фантазии, аркканцлер, – возразил Думминг. – Неужели? А с казначеем они очень даже неплохо общались. – Аркканцлер, Гекс – обычная машина, – напомнил Думминг. – Ну, знаешь что, – фыркнул Чудакулли. – Легче всего прикинуться какой-то безмозглой машиной. Если не знаешь ответ, почему бы честно не написать: «Тут вы меня поймали», «А черт его знает» или «Ну и вопросики ты, начальник, задаешь!» Все эта «нехватка данных» от чистого упрямства. Лично мне так кажется. А еще из-за чванливости. – Он повернулся к Гексу. – Эй, ты. Попробуй еще пошевелить мозгами. Перо начало было писать: «Недостат…», но вдруг остановилось. Подрожав немного, оно опустилось строчкой ниже и снова принялось строчить: «+++ Следующая Далее Информация Является Плодом Умозрительных Расчетов И Не Может Быть Истолкована Как-Либо Иначе +++» – Ты пиши, а уж толковать мы будем, – велел Чудакулли. «+++ Количество Веры В Мире Ограничено И Представляет Из Себя Более-Менее Постоянную Величину +++» – Какая-то ерунда, – заметил декан. – Почему ерунда? – удивился Чудакулли. – По мне, так очень может быть. Все люди во что-то верят. Естественно, есть предел, до которого можно верить. Я всегда об этом говорил. Ну и дальше-то что? «+++ Существа Появляются, Когда В Них Верят +++» – Ага, можно и так выразиться. «+++ Существа Исчезают, Потому Что В Них Перестают Верить +++» – Вполне разумно, – заметил Чудакулли. «+++ Люди Верят Во Что-То Еще – Запрос? +++» Чудакулли посмотрел на других волшебников, но те лишь пожали плечами. – Возможно, – осторожно произнес он. – Люди много чему верят. «+++ Следовательно, Если Удалить Основной Фокус, Одновременно Высвободится Большое Количество Незадействованной Веры +++» Чудакулли, ничего не понимая, разглядывал слова. – То есть… ты хочешь сказать, вера сейчас витает в воздухе? Огромное колесо с бараньими черепами завращалось быстрее, а по стеклянным трубкам забегали суетливые муравьи. – Что происходит? – громким шепотом спросил Чудакулли. – Думаю, Гекс пытается распознать оборот «витать в воздухе», – пояснил Думминг. – Для этого нужно задействовать вспомогательный банк данных. Сверху опустились большие песочные часы на пружинке. – А это зачем? – спросил Чудакулли. – Это… ну, знак того, что Гекс работает над проблемой. – Ага. А что это жужжит? Похоже, где-то за стеной. Думминг откашлялся. – Там располагается вспомогательный банк данных, аркканцлер. – То есть там кладовка с разными банками? – Э-э, нет, аркканцлер, все немножко интереснее… Представьте себе память в виде множества маленьких полочек или отверстий, в которые помещены разные знания. Так вот, нам удалось создать память, которая идеально взаимодействует с муравьями и, что более важно, может постоянно расширяться в зависимости от количества помещенных в нее данных. Возможно, она работает несколько медленно, но… – Громко жужжит, – перебил его декан. – Что-нибудь сломалось? – Нет, так и должно быть, – ответил Думминг. – На самом деле там улей. Он снова откашлялся. – Разная пыльца, разная толщина слоя меда, расположение яиц… Просто поразительно, скользко информации можно хранить в сотах. Он посмотрел на волшебников. – Причем система абсолютно защищена от взлома, потому что любого, кто попытается туда проникнуть, пчелы зажалят насмерть. А еще Адриан считает, что летом, ну, на каникулы мы сможем отключить память, и потом всю осень будем есть мед. – Он опять закашлялся. – С санд… винами. Под презрительными взглядами волшебников Думминг Тупс ощутил себя мелочным и ничтожным человечком. Он все съеживался, съеживался… Выручил его Гекс. Песочные часы исчезли. Перо опустилось в чернильницу и начало выводить буквы: «+++ Да. Витает В Воздухе. И Притягивается К Новым Точкам +++»