Сьюзен изо всех сил хлопнула его по спине. Стоя на коленях и опираясь о снег руками, мужчина жадно ловил ртом воздух. Тогда она просунула руки ему под мышки, опять приподняла и крепко обхватила за пояс. «О боги, как же это делается, меня же учили, кажется, нужно сжать одну руку в кулак, другую положить на нее, сильно нажать и дернуть вверх, вот так…» Мужчина кашлянул. Что-то отскочило от дерева и упало на ледяную корку сугроба. Сьюзен присела, чтобы получше рассмотреть выскочивший из его горла предмет. Это был маленький черный боб. Высоко на дереве вдруг защебетала какая-то птичка. Сьюзен подняла глаза. Королек, наклонив маленькую головку, внимательно оглядел девушку с головы до ног и перелетел на другую ветку. Когда она снова опустила взгляд, мужчина уже изменился. На нем появились меховой тулуп со штанами, меховая шапка и меховые сапоги. Он опирался на копье с каменным наконечником и выглядел куда увереннее. Что-то мелькнуло между деревьями – так быстро, что Сьюзен успела заметить только тень улепетывающего прочь белого зайца. А потом она снова посмотрела на мужчину. К тому времени меха исчезли, человек постарел, но глаза его остались прежними. Теперь он был одет в белую толстую рясу и больше походил на какого-нибудь жреца. Когда же птичка защебетала в очередной раз, Сьюзен нарочно не стала отводить глаза. И тут она поняла, что ошибалась, думая, будто человек перед ней изменяется так, словно кто-то перелистывает картинки. Нет, все образы существовали одновременно – и многие другие тоже. А его облик зависел от того, как ты смотрел. «К счастью, я девушка хладнокровная и немножко привыкшая к подобным вещам, – подумала Сьюзен. – Иначе можно было бы и в обморок хлопнуться…» Они вышли на опушку леса. Немного поодаль стояли окутанные клубами пара четыре огромных кабана, запряженные в грубые, словно бы сколоченные на скорую руку сани. С почерневшего дерева взирали какие-то лики, высеченные то ли каменным резцом, то ли дождем и ветром. Санта-Хрякус забрался в сани. За последние несколько шагов он сильно располнел, и сейчас в санях сидел толстый старик в красном тулупе, усеянном яркими, блестящими кристалликами льда. И лишь прищурившись и очень внимательно присмотревшись, можно было разглядеть легкие намеки на щетину и клыки. Поерзав на скамейке, он вдруг сунул руку куда-то вниз и извлек из-под себя фальшивую бороду. – ИЗВИНИ, – раздался голос за спиной у Сьюзен. – ЭТО Я ЗАБЫЛ. Санта-Хрякус кивнул Смерти – как один ремесленник другому, – после чего посмотрел на Сьюзен. Она не была уверена, поблагодарил он ее или нет: его кивок был скорее жестом признания, подтверждением того, что сделанное было необходимо сделать. Нет, он явно не благодарил ее. А затем Санта-Хрякус натянул поводья, щелкнул языком, и сани умчались. Смерть и Сьюзен проводили их взглядом. – Я где-то слышала, – сказала Сьюзен, – что красно-белая одежда Санта-Хрякуса была придумана совсем недавно. – НЕ СОВСЕМ. О НЕЙ ПРОСТО ВСПОМНИЛИ. Санта-Хрякус уже превратился в красную точку на другой стороне долины. – Значит, с одеждой все ясно, – рассеянно промолвила Сьюзен. – Но я хотела бы еще спросить, так, чисто из теоретического интереса… Ты знал, что я останусь в живых? – У МЕНЯ ПОЧТИ НЕ БЫЛО СОМНЕНИЙ. – Замечательно. – Я ПОДВЕЗУ ТЕБЯ ДОМОЙ, – после некоторой паузы сказал Смерть. – Спасибо. А скажи… – ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ СПАСЛА ЕГО? – Да! Солнце взошло бы? Как всегда? – НЕТ. – Перестань. Неужели ты думаешь, что я в это поверю. Это же астрономический факт. – СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ. – Она повернулась к Смерти. – Послушай, дед, эта ночь выдалась очень напряженной! Я устала, хочу принять ванну, и выслушивать какие-то глупости я сейчас совсем не в настроении! – СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ. – Правда? И дальше что? – МИР ОСВЕЩАЛ БЫ ПРОСТОЙ ШАР ГОРЯЩЕГО ГАЗА. Они еще немного помолчали. – Ага, – наконец сказала Сьюзен. – Игра слов. Знаешь, я раньше считала, ты не умеешь шутить. – Я САМАЯ СЕРЬЕЗНАЯ СУЩНОСТЬ, КАКАЯ ТОЛЬКО МОЖЕТ БЫТЬ. А ИГРОЙ СЛОВ ОБМАНЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДИ. – Ну хорошо, – вздохнула Сьюзен. – Я все-таки не дура. Ты намекаешь, что люди без… фантазий просто не могут? Что они просто не выживут? – ТО ЕСТЬ ФАНТАЗИИ – ЭТО СВОЕГО РОДА РОЗОВЫЕ ПИЛЮЛИ? НЕТ. ЛЮДЯМ НУЖНЫ ФАНТАЗИИ, ЧТОБЫ ОСТАВАТЬСЯ ЛЮДЬМИ. ЧТОБЫ БЫЛО МЕСТО, ГДЕ ПАДШИЙ АНГЕЛ МОЖЕТ ВСТРЕТИТЬСЯ С ПОДНИМАЮЩИМСЯ НА НОГИ ПРИМАТОМ. – Зубные феи? Санта-Хрякусы? Маленькие… – ДА. ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В КАЧЕСТВЕ ПРАКТИКИ. ДЛЯ НАЧАЛА СЛЕДУЕТ НАУЧИТЬСЯ ВЕРИТЬ В МАЛЕНЬКУЮ ЛОЖЬ. – Чтобы потом поверить в большую? – ДА. В ПРАВОСУДИЕ, ЖАЛОСТЬ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ. – Но это не одно и то же! – ТЫ ТАК ДУМАЕШЬ? ТОГДА ВОЗЬМИ ВСЕЛЕННУЮ, РАЗОТРИ ЕЕ В МЕЛЬЧАЙШИЙ ПОРОШОК, ПРОСЕЙ ЧЕРЕЗ САМОЕ МЕЛКОЕ СИТО И ПОКАЖИ МНЕ АТОМ СПРАВЕДЛИВОСТИ ИЛИ МОЛЕКУЛУ ЖАЛОСТИ. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ… – Смерть взмахнул рукой. – ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ТЫ ПОСТУПАЕШЬ ТАК, СЛОВНО В МИРЕ СУЩЕСТВУЕТ ИДЕАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК, СЛОВНО СУЩЕСТВУЕТ… СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВО ВСЕЛЕННОЙ, МЕРКАМИ КОТОРОЙ МОЖНО СУДИТЬ. – Да, но люди вынуждены верить в это, иначе зачем еще… – ИМЕННО ЭТО Я И ХОТЕЛ СКАЗАТЬ. – Она попыталась собраться с мыслями. – ВО ВСЕЛЕННОЙ ЕСТЬ ТАКОЕ МЕСТО, ГДЕ ВОТ УЖЕ НА ПРОТЯЖЕНИИ МИЛЛИОНОВ ЛЕТ ПОСТОЯННО СТАЛКИВАЮТСЯ ДВЕ ГАЛАКТИКИ, – ни с того, ни с сего вдруг произнес Смерть. – НЕ ПЫТАЙСЯ УБЕДИТЬ МЕНЯ В ТОМ, ЧТО ЭТО СПРАВЕДЛИВО. – Да, но люди об этом не думают, – возразила Сьюзен. «Где-то там есть кровать…» – ПРАВИЛЬНО. ЗВЕЗДЫ ВЗРЫВАЮТСЯ, МИРЫ СТАЛКИВАЮТСЯ. ВО ВСЕЛЕННОЙ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ МАЛО МЕСТ, ГДЕ ЛЮДИ МОГЛИ БЫ ЖИТЬ, НЕ ПОДВЕРГАЯСЬ ОПАСНОСТИ ПРЕВРАТИТЬСЯ В СОСУЛЬКУ ИЛИ, НАОБОРОТ, В ДЫМЯЩИЙСЯ КУСОК МЯСА. ОДНАКО ВЫ ВЕРИТЕ… ЧТО, ДОПУСТИМ, КРОВАТЬ – ЭТО ОЧЕНЬ ДАЖЕ НОРМАЛЬНАЯ И ЕСТЕСТВЕННАЯ ВЕЩЬ. ПОРАЗИТЕЛЬНЫЙ ТАЛАНТ. – Талант? – ДА. ИНАЧЕ ГОВОРЯ, ОСОБАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ ГЛУПОСТИ. ВЫ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ НАХОДИТСЯ У ВАС В ГОЛОВАХ. – Послушать тебя, так мы абсолютные безумцы, – покачала головой Сьюзен. «Мягкая теплая кровать…» – НЕТ. ВАМ ПРОСТО НУЖНО НАУЧИТЬСЯ ВЕРИТЬ В ТО, ЧЕГО НЕ СУЩЕСТВУЕТ. ИНАЧЕ ОТКУДА ВСЕ ВОЗЬМЕТСЯ? – заключил Смерть, помогая ей взобраться на Бинки. – Эти горы, – сказала Сьюзен, когда лошадь поднялась в воздух. – Они настоящие или просто тени? – ДА. Сьюзен знала, что другого ответа она не услышит. – Э-э… и я потеряла меч. Где-то в стране зубной феи. Смерть пожал плечами. – Я МОГУ СДЕЛАТЬ ЕЩЕ ОДИН. – Правда? – КОНЕЧНО. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, БУДЕТ ЧЕМ РУКИ ЗАНЯТЬ. НЕ ВОЛНУЙСЯ ОБ ЭТОМ. Главный философ, что-то весело напевая под нос, расчесал бороду и обильно смочил ее своим любимым лосьоном – в воздухе сразу распространился аромат, больше походящий на запах вытяжки из желез дурностая, которой обычно пользуются для изгнания особо злых демонов. Во всяком случае, запах данного лосьона не имел ничего общего с «приятным мужским ароматом», каковым считал его главный философ[25]. А потом главный философ вышел в кабинет. – Извините, что задержался, но… – начал было он.