— Да разве можно тут жить, коли чертовщина осиливает… — Что такое? В чём она проявляется? — Ни днём, ни ночью от неё нет покоя. Такая музыка по всему дому раздаётся, что от страха глаза на лоб лезут. Чтобы проверить жалобы жильцов, домовладелец сам переехал в свой дом и тоже недолго в нём прожил. Через неделю и он освободил квартиру, не зная, к чему приписать странные явления, происходившие в этом доме. Действительно, творилось что-то страшное. Не только ночью, но даже среди белого дня "нечистая сила" выла, стонала и хрипела на весь дом. Что-то дикое, зловещее слышалось в этой чёртовой музыке, особенно страшной и неугомонной ночью. Довели об этом до сведения полиции, которая стала следить за всеми близкими к нему людьми, начиная с подвального жильца, какого-то обнищавшего мастерового, до дворника включительно, не проделывает ли, мол, кто-нибудь из них эти шутки? Но ничего подозрительного ни за кем замечено не было. Слухи о "заколдованном доме" распространились по всему Петербургу. Как это всегда бывает, нашлось немало праздных любителей городских происшествий, которые толпами стали собираться во Флюгов переулок, чтобы поглазеть на диковинную постройку, облюбованную нечистой силой… Разумеется, дошло это до сведения Сыскной полиции. Путилин сам взялся расследовать это дело и найти виновников "чертовщины". Благодаря своему огромному опыту он сразу напал на след. Прежде всего, были вытребованы для допроса плотники и печники, работавшие при постройке этого дома. — Ваших рук дело? — спросил их Путилин. Те, разумеется, стали запираться. "Знать ничего не знаем и ведать не ведаем. С чертями дружбы не ведём и ничего общего с ними не имеем". — Отлично, — сказал Иван Дмитриевич, — в чертей и я тоже не верю, но о проделках мастеров кое-что знаю. Чертей, конечно, никаких в доме нет, и чтобы прекратить о них толки в город, я заставлю вас даром дом этот разобрать и снова его построить… Нечего было делать, пришлось печникам признаваться, что "чёртова музыка" действительно устроена ими, которую они и взялись устранить в один день. — Зачем она вам понадобилась? — интересовался Путилин. — А мы её устроили за хозяйскую обиду. Обидел он нас, не так рассчитался с нами, как уговаривался. На другой день разломали печь и вынули из кладки её десяток различной величины стеклянных бутылок. Посуда эта была замуравлена в стенки печи и труб таким образом, что открытые их горлышки выходили вовнутрь трубы. И вот при сильной тяге воздуха в печах ветер дул прямо в отверстия бутылочных горлышек и вызывал этим различные звуки, похожие то на ужасающий вой, то на заунывные стоны. Разумеется, когда всю эту посуду вынули из печи и трубы замазали, "нечистая сила" разом пропала и уже никого никогда не беспокоила, хотя, впрочем, долгое время не находилось всё-таки жильцов, потому что слухи о заколдованном доме распространены были по всему городу, и нужно было быть очень отважными, чтобы водвориться на жительство в такой дом, который успел приобрести печальную популярность… 4. Коломенский звонарь В Коломне[8] построили дом для рабочих известного Бердова завода[9]. На дворе был поставлен столб с нишей наверху, под которой повешен был колокол, необходимый атрибут рабочего района. По удару в колокол рабочие отправлялись на завод, возвращались с работы, уходили обедать и т. д. в обыкновенном порядке. Колокол был достаточно большой, так что звон его был слышен на большом пространстве. Вдруг в одну прекрасную ночь колокол зазвонил сам, произведя суматоху среди рабочих, поднявшихся со сна в неурочное время. Приписав это к неуместной шутке какого-нибудь проказника, сначала пропустили этот случай без серьёзного внимания, но когда на следующую ночь звон снова повторился, стали добираться до виновника. Несколько человек подошли к столбу и нашли, что верёвка от колокола висит свободно, а мерный звон продолжает раздаваться. Что за чудеса? На третью ночь были приставлены к столбу сторожа, верёвка плотно привязана к крюку, а колокол продолжал звонить сам собою. Этот таинственный звон перепугал всех коломенских обитателей. Весь город о нём заговорил, и стали расходиться по Петербургу всяческие нелепые догадки и предположения. По обыкновению, нашлось множество досужих людей, которые целыми ночами толпились возле колокола и с недоумением пожимали плечами. Стали толковать, что колокол этот потому звонит сам собою ночью, что он будто бы украден из какого-то бедного монастыря. Другие придумали комбинацию более замысловатую: пустили слух, что колокол этот когда-то был на деревенском погосте, и под звон его хоронили колдуна, с тех пор колокол стал по ночам "стонать". Чтобы покончить с праздными толками окрестного люда, колокол этот сняли и на его место повесили другой, новый. Но и этот стал звонить по ночам. Тут уж панический страх обуял всех, и в особенности заводских рабочих. — Не к добру, — твердили они и стали с ужасом ожидать какого-нибудь несчастья. Вскоре, однако, когда уже собирались срыть столб и колокол заменить чем-нибудь другим, выдалась светлая лунная ночь… Зазвонил колокол. Сторож подбежал к столбу и стал вглядываться наверх. Через несколько минуть внимательных наблюдений он замечает, что на самой вершине столба, под навесом, устроенным для защиты колокола от дождя, сидит какое-то чучело. Сторожа бросило в дрожь, он решил, что там гнездится "нечистая сила". Он начал шептать молитвы — не помогает. Нечистая сила покачивается спокойно на колоколе и позванивает, внушая суеверный страх всем, до кого доносится звон. Сторож подобрал полы своего традиционного дворницкого тулупа и бросился опрометью к рабочим. — Братцы, на колоколе нечистая сила… Сам видел! Вскочили рабочие и побежали к месту происшествия. Взглянули кверху — действительно, какое-то чудище. Раздобылись у управляющего ружьём, нашёлся умелый стрелок, и удачный выстрел свалил таинственного звонаря. Что же оказалось? Это была огромная сова, повадившаяся прятаться по ночам под колокольную нишу. Тяжестью своего тела она приводила в движение колокол, и, должно быть, делала она это нарочно, из любви к колокольным звукам… 5. Вольтер В начале семидесятых годов[10] в Петербурге заговорили, что в Публичной библиотеке творится что-то неладное. Каждую ночь по обширным залам библиотеки ходит белая тень. Сторожа, встречавшиеся по ночам с этой тенью, говорили, что она ведёт себя крайне благопристойно. Бродит по библиотеке тихо, бесшумно, никого не трогая и даже не обращая внимания на встречающихся. Людская молва решила, что тень эта — оживающая ночью статуя Вольтера, находящаяся в зале барона Корфа. Такой слух, конечно, не мог не возбудить общественного интереса, и в библиотеку стали стекаться любопытные для осмотра гипсового изваяния, показывающего неслыханные чудеса. В эти рассказы охотно верили сами сторожа, иначе бы они устроили бы облаву на таинственного ночного посетителя… Об оживающей статуи Вольтера стали так много говорить, что Путилин предложил заведующему библиотекой обратить серьёзное внимание на слухи и вывести из заблуждения публику, которая, по обыкновению, в своих предложениях в конце концов дойдёт до геркулесовых столбов[11]… Внимание было обращено, и заведовавший в то время иностранным отделом библиотеки В.И. Собольщиков[12] обнаружил пропажу дорогих и редких книг, а также и ценных гравюр. Это открытие не могло быть, конечно, не связанным с прогулкой по ночам статуи Вольтера, и тотчас же был отдан приказ сторожам о поимке тени, ворующей библиотечные драгоценности и, очевидно, понимающей в них большой толк. Однако, как пропажа книг обнаружилась, тень эта, к общей досаде дежуривших по целым ночам сторожей, исчезла бесследно. Вольтер не стал оживать, но книги пропадать продолжали. Стали очень строго следить за всеми лицами, имевшими свободный доступ в отделения библиотеки. Через некоторый промежуток времени, когда бесплодные дежурства сторожей были отменены, виновник пропажи книг был обнаружен. Он оказался знаменитым германским учёным Пихлером[13]. Как-то надевая на него пальто, швейцар случайно ощупал на его спине книгу, спрятанную под сюртуком. Его задержали, обыскали и уличили в краже. На квартире у него нашли более пятисот[14] экземпляров похищенных из Публичной библиотеки редких книг. При следствии Пихлер признался, что белой тенью по библиотеке бродил он. Его судили и сослали в одну из северных губерний[15]. Роковое совпадение В церковной сторожке много лет ютился старик, исправляющий обязанности привратника. Знакомые богомольцы оделяли его медяками, которые он припрятывал на инвалидность. Однажды он решился израсходовать двадцать рублей на покупку нового пальто — старое сильно поистрепалось, лет пятнадцать не видело оно ремонта. У сторожа этого был знакомый человек из мастеровых, с которым он дружил и водил компанию: в праздник после обедни бывал с ним в трактире и угощался чаем. А нередко даже заходил к нему на квартиру, чтобы проведать. Как-то приходит к старику мастеровой и просит "на одёвку" новое пальто: — Нынче на именины зван к куму, так желательно почище одеться. — Что ж, — согласился старик, — я с удовольствием, только ты его не порви или не загваздай… — Ну вот ещё! — возразил мастеровой. — Нешто я не знаю, что вещь новая. В цельной сохранности завтра утром доставлю. Будь благонадёжен. Старик снял с гвоздя своё новое пальто и отдал его своему приятелю. Тот быстро снял с себя своё старое дырявое, сложил его комком на сундуке и облачился в новое. Старик его проводил, закрыл за ним дверь и, так как время было вечернее, вскоре лёг спать. Утром рано обнаружено было убийство. Старика нашли в сторожке мёртвым в обстановке, указывавшей на цель грабежа. Всё перерыто, разбросано, замок у сундука взломан. Что именно похищено — никто не мог указать, потому что никто в точности не знал имущественную наличность покойного. Таким образом, следственное производство было затруднено. Но вдруг один из понятых заявляет следователю: — Пальто нового нет… Старик намедни справил себе тёплую одежду… Наткнулись на драную одежонку мастерового.