– Я была с вашим мужем, когда он… сегодня утром он… – Помер, – сказала красавица, рассматривая ее. – Я знаю. Вам нужны деньги? – Почему деньги? – смешалась Тонечка. – Вы его любовница и вам нужны деньги? Вам он тоже обещал? – Я сценарист, – сказала Тонечка, изо всех сил жалея, что впуталась в такую ерунду. – И я была утром в квартире Василия. Он умер у меня на глазах. – Какая потеря, – проговорила красавица. – Он обещал вам денег и вы пришли за ними? Тонечка почесала голову, темные очки свалились на пол, она полезла их поднимать. Когда она вынырнула из-под стола, щеки у нее были пунцовыми. – Зоя Евгеньевна, – начала она. – Я просто сценарист, а не любовница вашего мужа. Я его едва знаю. Он как-то должен был снимать фильм по моему сценарию, но что-то там не срослось. Сегодня утром мы с Александром Германом, продюсером, приехали к вашему мужу, и он умер у нас на глазах. Деньги мне не нужны. – Зачем вы меня разыскали? Тонечка помолчала. – Чтобы спросить у вас, может, вы знаете, кто к нему в последнее время приходил. – Зачем вам это? Для сценария? – Он говорил, что его непременно убьют. – Василий только и делал, что нес ахинею. – Да, но сегодня утром он умер. – Логично, – неожиданно заключила Зоя. – Вы хотите вести следствие? Тонечка еще немного помолчала. – Моя дочь нашла тело актрисы Дольчиковой. Дольчикова погибла во время приемных экзаменов в театральном институте. – Я читала в новостях. – На следующий день я встретила на работе вашего мужа. Он был пьян, плакал и кричал, что Свету убили и его тоже убьют. Я хочу выяснить, как связаны две смерти – вашего мужа и Дольчиковой. – Беспокоитесь за дочь? – Да, – просто сказала Тонечка. – Понятно. …Если без лицемерия, пронеслось в голове у Тонечки, то все просто и понятно. Зоя встала, подошла к столу и нажала кнопку на телефонном аппарате. – Наташ, сделайте нам чаю, – попросила она задумчиво. – Или вам кофе? – Лучше кофе. Зоя вернулась на свое место напротив Тонечки, села боком и стала рассматривать весеннее небо за окном. – Не знаю, говорил вам Саша Герман или нет, но мы с Василием много лет не живем вместе. Считать его подружек я давно перестала, кто там к нему ходил, когда, зачем! Понятия не имею. – Но он вам все время звонил, – утвердительно сказала Тонечка. Зоя перевела взгляд на нее. – Откуда вы знаете, если с ним не жили? – Я слышала, – объяснила Тонечка. – В буфете. Он плакал и кричал, что должен вам позвонить, вы что-нибудь придумаете. – Ах, слышали!.. Дверь распахнулась без стука, и девушка из приемной внесла поднос с чашками и чайником. Еще, кажется, были конфеты. Тонечке очень хотелось есть. Должно быть, есть конфеты в этом кабинете не полагается, и держат их исключительно для посетителей, но она съест! Возьмет и съест… две! Она же и впрямь посетитель! Голодный. – Он звонил, это правда, – сказала Зоя, когда за секретаршей закрылась дверь. – Мы разошлись, но он был абсолютно уверен, что его проблемы как были, так и остались моими. Он не хотел ничем заниматься, кроме… творчества. Никогда. Тонечка слушала очень внимательно. – И вы решали его проблемы? – По привычке. Мы прожили вместе лет пятнадцать, за это время вырабатываются вполне устойчивые привычки. Тонечка отлично знала про «устойчивые привычки» и про то, как они вырабатываются!.. После смерти мужа она много лет прятала прикупленную на Новый год бутылку шампанского так, что ее потом никто не мог найти, даже она сама. – Ему в голову не приходило, что мы разойдемся и тогда он станет жить без всякого моего участия. Меня это забавляло. Я ему даже как-то сказала об этом! Но он не очень понял, что я имею в виду. Он считал себя гением, а гения нужно беречь, ухаживать, обслуживать, выслушивать. Гению можно все, а посредственности ничего. В нашем союзе посредственностью была я, а он только творил. И ему нужны были эмоции – понятное дело, на стороне. И поддержка – ясное дело, моя. Кто, кроме меня, стал бы его поддерживать!.. Тонечка уставилась на собеседницу. Ее собственный муж был точно таким же! Он страдал без причины, рыдал без повода, врал без зазрения совести, скандалил без удержу. «Я же писатель! – кричал он и швырял в Тонечку первым, что подворачивалось под руку. – Мне нужны эмоции! Я должен дышать, понимаешь?! Я задыхаюсь в неволе, а ты все хочешь, чтобы я сидел в тюрьме, возле твоей юбки! Где мне взять эмоции?! Ты же ничего, ничего мне не даешь! Ты забираешь даже те, что еще есть, последние остатки!» Эти «последние остатки» Тонечку просто убивали!.. – Самое интересное, – вдруг громко и удивленно сказала Зоя, – что я всерьез считала его гением! Представляете? То есть я смотрела его фильмы и понимала – вот гениальный фильм! Столько лет! Вы видели, что он снимал? – Видела, – осторожно призналась Тонечка. – Всякую ерунду он снимал. – А мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы это понять! Должно быть, я на самом деле посредственность! – Должно быть, вы на самом деле его любили, – сказала Тонечка. – Можно я конфету съем? – Сколько хотите! Вы на машине? Может, коньяку выпьем? Тонечка, запихав конфету за щеку, промычала, что с удовольствием выпьет коньяку. Зоя принесла хрустальные стаканы, пузатую бутылку и налила – прилично. – Упокой, Господи, душу раба твоего Василия, – скороговоркой выговорила она и глотнула. – Жил черт-те как и умер тоже по-дурацки. – Это точно, – согласилась Тонечка. – А почему вы с ним не развелись, Зоя? – Зачем? – Не знаю. Так положено. – Мне разводиться было лень, а его все устраивало. Ему было удобно, что он женатый человек со штампом в паспорте. Если что, никаких претензий. – А предъявляли? Зоя махнула рукой. – И не один раз. Приходили какие-то девицы, спрашивали с меня денег. Говорили, что Василий обещал, а я ему не даю. – Он брал у вас деньги? – Он просил, конечно. Иногда я давала, иногда нет. В прошлом году отправляла его матери на лечение. Однажды заплатила кредит. Он взял и забыл. Или кто-то из девиц по его паспорту взял, я не стала разбираться. Он очухался, только когда пришли имущество описывать! Тонечка запихала за щеку еще одну конфету. – Он мне звонил, плакал, ничего нового. Я заплатила. – А вообще-то, – спросила Тонечка задумчиво, – у него были деньги? – Да вы ведь все знаете, если работаете в этой сфере. То густо, то пусто. Есть работа, есть деньги. Нет, и все, никаких денег. Разумеется, девиц он заводил, когда деньги были. Он им то роли обещал, то какие-то безделушки, то вечную любовь. – А вам? – Тонечка тоже глотнула коньяку. – Вам он что обещал, когда за вами ухаживал?