– Спасибо. Она способная. Пока все сыро, но это дело тренировки. Продавать она может. – Продажи – это образ жизни. Ты уверена, что хочешь жить этой жизнью? – У меня нет выхода. Мне нужна работа. Он взял бы ее на работу. Ей-богу. Если бы ему действительно нужен был продавец, он бы ее взял. Голод – лучший учитель и мотиватор. Девушки более способные и старательные, чем парни. Она никогда не прогуляет, не опоздает, не уйдет в запой. Она будет работать как зверь и станет опорой компании. Все продажи будут держаться на ней, и она даже не будет это понимать. Будет пахать год за годом, принося деньги в компанию. Если хозяин не дурак, он будет сдувать с нее пылинки. Но это будет другой хозяин. Настоящий. Не он. Для работы, которую ему нужно сделать, она не годилась. Для продаж – может быть. Но для того, чтобы отнести ноутбук с бомбой туда, куда ему нужно, – нет. Если он сделает это, если он возьмет ее – он будет жалеть об этом всю жизнь. Он будет вспоминать это кафе, этот круглый столик, ее дурацкую застиранную белую блузку и то, как она продавала ему чашку кофе. Он себе этого не простит. А самое скверное – он чувствовал, что это может как-то повредить его дочери. Все в этом мире связано, и если он станет причиной гибели девушки, похожей на его Тамару, невидимая нить, протянувшаяся от него до Санкт-Петербурга, оборвется и с Тамарой случится что-то плохое. Он не хотел продолжать думать в этом направлении, но мысли его снова и снова возвращались к Тамаре. Поэтому – нет. – Слушай, – начал он, и у нее оборвалось сердце. Она не могла поверить, что это происходит снова. Она опять не прошла собеседование. Опять… – Ты мне нравишься. Правда нравишься. Но… – Пожалуйста, – она почти плакала, – мне нужна эта работа. Я не могу вернуться назад и сказать бабушке, что меня не взяли. – Слушай меня. Ты хорошая девчонка, и ты найдешь себе нормальную работу. Но мне нужен крепкий мужик с яйцами. Неправда. Ему нужна именно такая девушка, как Ася. Мужик с красной сумкой вызовет подозрения. А девушка, скромная девушка в белой блузке – самое то, что надо. Ася подходила идеально. – Просто ты не подходишь именно мне. Но если он ее не возьмет, это тоже будет проблема. У него осталось не так много времени. Где он возьмет другую такую же дуру? У него нет времени, чтобы искать. Он не может обратиться в кадровое агентство – такое обращение оставит след, и вечером, когда бомба взорвется, личность террористки будет установлена и на него выйдут за пять минут. Он и сейчас рисковал. Кто-то из посетителей кафе или официантов мог запомнить их, и вечером, когда фото девушки покажут в новостях, они могут вспомнить, что она сидела утром в этом кафе и разговаривала с седобородым мужчиной. Он не имел права так подставляться. Он должен был встретиться с нею в машине. Но в машине… в машине на заднем сиденье лежал Ярослав. Лежал и уже начинал разлагаться. Запах чувствовался в салоне. Он должен как можно скорее убраться отсюда и избавиться от трупа. И желательно сделать это незаметно. На это тоже нужно время. А времени у него нет. Он не может сейчас заниматься ничем другим до тех пор, пока не найдет того, кто возьмет красную сумку, лежащую в машине, и купит билет на самолет. – Ты хоть представляешь, что такое торговая фирма? – Нет, но я приспособлюсь. Я научусь. Только что они сидели в кафе, вокруг шумел город. А теперь города не было, стены кафе стали картонными, а люди превратились в плоские силуэты. Ее в очередной раз выбросили из жизни. Показали ей, что она не годится для того, чтобы стать полноценным членом общества. За что? За что? За то, что она просидела все эти годы в средневековой Испании? За то, что год за годом пряталась от этой жизни? За это ее наказывают? За то, что она не смотрела новости, не нюхала клей и не гуляла вечерами по улицам, где такую девушку, как она, в любой момент могли насадить на нож или на член? – Ничему ты не научишься. Да господи боже мой, чему там учиться? Выучить два скрипта продаж и скрипт закрытия возражений. Это даже инфузория туфелька может выучить, не то что девчонка, которая одним махом закинула себе в голову весь испанский язык с его Дон Кихотами и Дульсинеями. – Ничему ты не научишься. Продажи – это нечто среднее между армией и концлагерем. Отдел продаж – это банда, в которой каждый сам за себя. Там каждый готов подгадить другому, только чтобы поднять свои показатели и получить бонус. – Я справлюсь. – Не справишься! Конечно, она справится. Все эти альфа-самцы ломаются на третий день в продажах. И лишь такие девчонки всегда идут до конца, работая по 12 часов в сутки на холодных звонках и не теряя энтузиазма к концу рабочего дня. – Отдел продаж – это мат, жеребятина, приставания. Если ты не уступишь – твою жизнь превратят в ад. Если уступишь – тебя сделают шлюхой всего отдела. Когда ты не будешь звонить по телефону, все остальное время твой рот будет занят, и далеко не разговорами. Господи, да что такое он несет! – В лучшем случае кто-нибудь из парней положит на тебя глаз и возьмет тебя под защиту. Но и в этом случае он не будет твоим парнем. Ты для него будешь просто шлюха с работы. Если он захочет поделиться тобой с каким-то особо важным клиентом – он это сделает не задумываясь. Она молчала. Он попал в точку. А теперь он должен сказать ей что-нибудь обнадеживающее. – Попробуй найти работу в госструктурах. Там мало платят, но там более-менее стабильно. Не нужно тебе идти в бизнес. Тебя там сломают. Конечно нет. Ей нужно идти в бизнес. Это определенно ее. Он ясно видел, что любой отдел продаж будет бегать по ее поручениям через три дня после ее появления. – Возьмите меня на испытательный срок – сказала она. В ее глазах блестели слезы, – испытайте меня. Дайте мне поработать неделю бесплатно. Вы увидите, что я могу. Черт. Еще немного, и он сдастся. Нельзя, нельзя ей уступать. Она идеально подходит для этой работы. Если она возьмет его красную сумку – что бы ни случилось, она будет там, где она должна быть в 19:34. И умрет вместе со всеми людьми, которые должны будут умереть. Но он уже мысленно связал ее с Тамарой. Он уже решил, что если он ей уступит, то что-то плохое случится с его дочерью. Глупое суеверие. Станешь тут суеверным, когда в этом мире не за что больше зацепиться, кроме как за суеверие. Тамара такая же упрямая, как эта девчонка. Живет с каким-то питерским парнем, работягой. У его родителей трешка в центре. Конечно, сегодняшний Петербург – не самое подходящее место для молодой девушки, но она так захотела. Он встал. – Извини. Это все, что он может для нее сделать. Это самое большее, что он может для нее сделать. Ты еще молодая, тебе жить. У тебя все будет хорошо. Ты умная, красивая. Ты найдешь себе работу. Ты еще слишком молодая, чтобы умирать. Твоя бабушка должна побывать на твоей свадьбе, тебе нужно испытать радость любви, материнства. Ты должна повидать мир. Живи, девушка в белой блузке. Выйдя из кафе, он задумался. Почему он так поступил? Что сделало эту девушку так похожей на Тамару? И тут же ответил сам себе. Да белая блузка же! На той фотографии, которую Тамара ему прислала весной, с выпускного, она была в такой же белой блузке. Если бы девушка была одета по-другому, он бы смог справиться с собой. Он бы сделал все по плану. Теперь ему нужно искать другую девушку. И делать это быстро. Часики тикают. Тик-так. Тик-так. 10:59 Глеб выпал в тихий арбатский переулок, как горошина из прохудившегося мешка. Валентин приказал ему ехать в гостиницу и ждать там. Сколько у него есть времени до того, как о подписанном им договоре станет известно наверху? Все будет зависеть от того, что сейчас будет делать Валентин. Когда он нанесет удар. Конечно, у него все давно продумано и подготовлено. Он предусмотрел абсолютно все. Включая Аделаиду. Нашел какую-то шлюху, которая сыграла для него роль его жены. Все рассчитал правильно. Все предусмотрел. Какой ему достанется куш? Если считать цементный завод в Самаре, то потянет на два миллиона долларов. Очень неплохо. А он предупреждал их о том, что в Москву лучше не соваться. Конечно, они всё лучше знают. Вот теперь пусть расплачиваются. Ему все равно на кого работать. Послышался хлопок, и небо как будто на мгновение пошатнулось. Глеб обернулся и увидел рядом машину. Это была «Скорая». Боковая дверца была открыта, там сидела Аделаида и махала ему рукой. – Иди сюда!