Глеб взял отца за руку и вошел в распахнувшуюся перед ним дверь. За дверью была чернота, и лишь где-то вдали мелькало пятно света – что-то вроде солнечного зайчика. Отца больше не было рядом. Глеб попытался поймать солнечный зайчик рукой, но он ускользал от него, как будто играя с ним. Потом он ускакал далеко вперед и растворился в бесконечной темноте. Глеб шел вперед, за ним, пока тоже не растворился в той же самой темноте. Не стало звуков. Не стало движений. Не стало ничего. Глеб лежал на земле в лужице черной крови и смотрел на небо. Над ним стоял человек в сером костюме. В руке человек сжимал гитарную струну, к концу которой была привязана большая металлическая гайка. У этого человека были очень большие глаза – он как будто удивлялся чему-то. На самом деле он никогда и ничему не удивлялся. 11:06 Мирон сидел в машине, растерянно крутя в руке мобильный телефон. Куда звонить? Куда идти? Где ему сейчас найти исполнителя, такого, которого не свяжут потом с ним? Спокойно. Время еще есть. Нужно поехать куда-нибудь, где есть Интернет, и посмотреть тот сайт для поиска работы. Там десятки резюме. Договориться о собеседовании. Зазвонил телефон. Звонила Хозяйка. – Как у тебя дела? Ее голос всегда заставлял его выпрямиться по стойке смирно. Как это у нее получалось? Он не раз смотрел в лицо смерти. Он много раз умирал и убивал. Но когда он слышал голос Хозяйки, у него душа уходила в пятки. Эта женщина пугала его не на шутку – своим холодным умом, своей извращенной фантазией, своей готовностью всегда идти за край. У нее не было никаких моральных ограничителей. Она жертв не считала. И, конечно, она легко пожертвует им, если понадобится. – Все в порядке. – Что случилось? Как она это делает? Она по его голосу сразу поняла, что что-то пошло не так. – Мне пришлось убрать Ярослава. Секундная пауза. – Избавься от тела. Ты нашел курьера? – В процессе. – Отстаешь от графика. – Я ускорюсь. – Сделай одолжение. Короткие гудки. Мирон убрал телефон в карман и протянул руку к ключу зажигания. Где-то тут поблизости было интернет-кафе? Стук в окно. Он поднял глаза и увидел Асю. Она стояла рядом с машиной. Он опустил стекло и вопросительно посмотрел на нее. – Что-то забыла? Он уже знал, что она сейчас ему скажет. – Впустите меня. Нам нужно поговорить. Он открыл дверь. Она села рядом с ним. Она сразу почувствовала запах. Но ничего не сказала. И не посмотрела назад – туда, где, накрытый брезентовой палаткой, лежал и уже потихоньку разлагался Ярослав. Может быть, она подумала, что так пахнет от Мирона. Мужчина в возрасте на тридцатиградусной жаре воздух не озонирует. – Я сделаю для вас все, что вы захотите. Я буду вашей рабыней. Мне нужна эта работа. Я не уйду, пока вы не возьмете меня на работу. Мирон почувствовал, как тоска взяла его за горло и не отпускает. Что будет с Тамарой? – Хорошо, – сказал он. Он должен разорвать эту нелепую связь, которая случайно возникла между его дочерью и этой девчонкой. Он должен перестать ее жалеть. Он должен сделать что-то, что превратит ее для него в простое тело, в зверушку без души и разума. – Вы не пожалеете о том, что вы меня взяли, – продолжала Ася. Он не виноват. Она пришла сама. Он пытался от нее избавиться, но она сама, сама лезет на рожон. Он не виноват в том, что она вернулась. Это знак. Он просто делает свою работу. А она сделает свою. – Ну и на что ты готова ради этой работы? – насмешливо спросил он. – На все, – твердо сказала она. Он вздохнул. – Давай проверим. Он снял одну руку с руля и опустил ее вниз. Он провел рукой по ее колену, забираясь выше. Нащупал полоску трусиков и отодвинул их в сторону. Она смотрела на него, не отводя глаз. А его рука хозяйничала в ее промежности, ничуть не заботясь о том, чтобы доставить ей удовольствие, – грубо и механически. Ей было больно. Она терпела. Он перевел глаза на свою ширинку. – Действуй, – сказал он. Она наклонилась и расстегнула его брюки. – Зубы, – предупредил он. Вряд ли она так уж опытна в этом деле. Она действительно делала это плохо, неумело. Но она старалась. Он положил руку ей на затылок, задавая темп. Соси, сука! Соси, тварь! Соси, животное. Ты не человек, ты просто тело, которое создано для того, чтобы приносить мужчинам удовольствие. Пустая оболочка, без души, без желаний, без чувств. Никто тебя не любит и никогда не полюбит. Никто тебя не пожалеет, когда бомба, лежащая сейчас в красной сумке на заднем сиденье, разорвет тебя в клочья. Соси, мразь! На мгновение Мирону показалось, что он видит не лицо Аси, а лицо Тамары – такое, каким оно было на фотографии. Ему стало страшно. Он закрыл глаза и в этот момент кончил. Он зарычал, схватил ее голову двумя руками и насадил ее на свой член. Она не сопротивлялась. Он откинулся назад и отвернулся от нее. Она вытерла тыльной стороной ладони мокрый рот. – Этого больше не повторится, – сказал он. Да, этого больше не повторится, потому что сегодня вечером она умрет. Но он хочет, чтобы эти несколько часов она прожила, думая, что у нее есть будущее. Она это заслужила. – Тебя никто и никогда больше не тронет. Я об этом позабочусь. У тебя будет хорошее рабочее место и хорошая зарплата. И никто и никогда тебя больше не тронет. Я буду тебя защищать. Тебе никто даже слова худого никогда не скажет. – Спасибо. Врать легко. Убивать легко. Умирать легко. Ему совершенно ее не жалко. Она сама так захотела. Он пытался ее отговорить. Пытался ее защитить. Видимо, это ее судьба. Кто он такой, чтобы спорить с судьбой? – Когда я могу начать работать? – Сегодня. – Что я должна сделать? – Сейчас ты поедешь в аэропорт и купишь билет на самолет в Красноярск. Рейс в девятнадцать двадцать. Запомнила? – Рейс в Красноярск, сегодня в девятнадцать двадцать. – Тебе нужно будет отвезти одну вещь. Ноутбук. В ноутбуке – важная информация. Не пытайся его включить и посмотреть, он запаролен. Поняла? – Не включать ноутбук. Поняла. – Всю дорогу будешь держать его при себе. Не вздумай сдать в багаж. – Не сдавать в багаж. Поняла. – Никуда не заезжай по дороге. Прямиком едешь в аэропорт, покупаешь билет и сидишь там до отправления.