– И что будешь делать? – Уеду в Италию жить. Куплю там виноградник. – Бред. Ты себя слышишь? Знаешь, что Вишен сделает с твоим заводом? – Конечно, знаю. Он его закроет, чтобы не было конкуренции с его заводами. Второй пожевал губами. – Ты это знал? – Да. Он этого почти не скрывает. – И ты готов пустить завод под нож, лишь бы не возвращать его государству? Так не доставайся ты никому? Антон, это очень нехорошо. Очень. Это непатриотично, в конце концов. – Кто здесь говорит о патриотизме? Ты? У тебя дом в Майами и остров на Фиджи. Ты будешь меня учить патриотизму? – Да, буду! – Второй возвысил голос. – Да, Антон, буду! Все, что у меня есть, дало мне мое государство. И я этому государству служу верой и правдой, а ты… – Вы – паразиты. Сосете кровь у своей страны. И меня хотите сделать таким же. Не будет этого. Я скорее снесу свой завод, чем отдам его вам. – Это твое последнее слово? – Последнее. Так им и передай. – Они и так все уже слышали, можешь не сомневаться. Ты последствия взвесил? – Да. – Ну что ж, Антон. Видимо, больше мы с тобой уже не увидимся. – Видимо, так. – Бывай. – И тебе не хворать. И двое разошлись в разные стороны. Первый зашагал по набережной прочь от центра. Второй сел в большую черную машину, достал из внутреннего кармана телефон, набрал номер. – Алло, это я. Он отказался. Все, запускай твою схему. Убрал телефон обратно в карман, посмотрел на удаляющуюся фигуру на набережной. – Хороший был парень Антон Курашов, а сгинул ни за что из-за своего ослиного упрямства. Большая черная машина медленно-медленно двинулась с места и поползла в сторону центра. 10:07 Ярослав вышел из метро «Театральная». Красная сумка висела у него на плече. Город был окутан серой дымкой. Где-то поблизости плакал ребенок. Женщина на ходу говорила в телефон: «Это ад, настоящий ад! Мы живем в аду!» Ярослав поднялся наверх по Большой Дмитровке и свернул по второй переулок направо, где стоял у обочины светло-зеленый джип «Мицубиси Паджеро». Открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, сел в машину, положив сумку на колени. На водительском месте сидел невысокий, плотный мужчина лет сорока. Коротко постриженные седые волосы и аккуратная седая же бородка. Загорелое, обветренное лицо. И пальцы, лежащие на руле, – узловатые, похожие на корни дерева. – Морнинг, Мирон – весело сказал Ярослав. – Давай без имен, – сказал мужчина. – Боишься, что я тебя пишу на диктофон? – Это ты должен бояться, не я. – А мне-то чего бояться? – Не знаю, ты мне скажи. Она здесь? – Сейчас. – Ярослав открыл сумку, но Мирон протянул руку и забрал сумку. – Э, але! – возмутился Ярослав. – Сумка денег стоит. Мирон протянул руку назад и положил сумку на заднее сиденье. Ярослав проводил ее взглядом. – Нормально, да? Я с ней вообще-то в спортзал хожу. – Новую купишь, – невозмутимо сказал Мирон, достал из внутреннего кармана мятый конверт и подал его Ярославу. Ярослав протянул руку, взял конверт, но Мирон не разжал руку. Держал конверт и смотрел Ярославу в глаза. – И во что мы играем? – спросил Ярослав, тяжело вздохнув. – Эта твоя штука сработает? – Можешь не сомневаться. – Если она не сработает, я приду и оторву тебе яйца. – Дяденька, а вы умеете мотивировать персонал. Вы в «Макдоналдсе» не работали? Менеджером среднего звена? – Хватит паясничать. Щенок. – А вот обижать меня не надо. – Я тебе серьезно говорю. Если она не сработает… – Успокойтесь уже. Система простая, как три копейки. Чем проще, тем надежнее. Там просто нет деталей, которые могли бы отказать. Рванет как надо. В девятнадцать тридцать четыре. Можете сверять по ней свои часы. Мирон разжал руку. Ярослав взял конверт и заглянул внутрь. Внутри были доллары. Ярослав сунул палец в конверт и провел им по купюрам. Купюры были не новые, мятые и местами надорванные. – А что, новые деньги вам дядя Сэм зажал? – Что ты сказал? Мирон посмотрел на Ярослава в упор. – Ладно, шутка не прокатила. Я пошел. Бай-бай. Мирон отвернулся. Ярослав убрал деньги в карман джинсов, открыл дверь и вышел из машины. Остановился, как будто что-то забыл, снова открыл дверь и заглянул в машину. – Я тут подумал. А что, если я сейчас дойду до ближайшего телефона-автомата, позвоню и скажу, что в светло-зеленом «Мицубиси» в Дмитровском переулке сидит террорист, у которого в красной сумке лежит самодельное взрывное устройство. Как вы думаете, мне дадут премию? Мирон прищурился: – Что ты сказал? – Шутка! – Ярослав выпрямился. – Счастливо оставаться, дядя. – Сядь в машину, – рявкнул Мирон. Ярослав попытался закрыть дверь, но Мирон наклонился, протянул руку, схватил его за плечо и рывком втащил в машину. При этом Ярослав весьма чувствительно ударился головой о приборную панель. – Охренел? Пусти, я закричу. – Я т-те закричу. Мирон несколько раз изо всех сил ударил Ярослава кулаком по затылку. После третьего или четвертого удара послышался хруст, тело Ярослава обмякло. Мирон вылез из машины. Постоял, прижав разбитые костяшки пальцев к холодному стеклу. Огляделся. Переулок был пуст. Он вернулся в машину. Посмотрел на Ярослава, скрючившегося на пассажирском сиденье.