— Да-да поругай его, а то совсем от рук отбился. — Питер открывает бутылку и от того, что ее ни раз трясло в машине, она брызгает ему в лицо и проливается на пол. — Пи-и-ите-е-ер! Вот вечно у тебя всё через не то место, — язвит Ритчелл. — Протирай теперь! — Все в порядке, ничего страшного не случилось, — махнув рукой, я припоминаю, что за холодильником валялась половая тряпка. Вытаскиваю ее и укладываю на образовавшуюся лужицу, которая мгновенно впитывается в лоскуток. — Вы как хотите — а я в таком разгроме не желаю праздновать! — У Ритчелл странно-переменчивое настроение, которое все уже успели подметить. — Есть какая-то другая комната, в которой бы мы могли посидеть? Но перед этим, я еще сама в ней протру все поверхности влажным полотенцем и проветрю окно! — Подруга, чего ты такая сегодня?! Всеми сейчас приберемся быстренько, — Милана снижает порывы ее разнообразных эмоций. Питер делает шаг к невесте и притягивает ее к себе за талию: — Любимая моя злюка! Не проголодалась ли ты, может от этого готова в нас всех попускать пульки гнева? — Ничего я не злая! Только о еде и думаешь! — проявляет характер Ритчелл. — И ты воняешь, как протухшее яйцо! Еще и мокрый! Иди в ванну и переоденься! Я разражаюсь смехом, как будущей миссис Моррис удалось умерить Питера, не перестающего теперь обнюхивать себя. Питер уточняет у меня, где ванна и просит что-нибудь предложить ему из моей одежды. — Понял. Ну а где брать её, я думаю, не стоит задавать вопроса. Через стену местная распродажа, так что… — Если для вашего размерчика что-то налезет, — посмеиваюсь я, выпровожая его из кухни. — Джексон, Милана, давайте по меню обсудим, чтобы мы начали готовить… — вставляет Ритчелл, взмахивая волосы назад усталым движением. — Ростбиф из говядины, запеченный картофель, пицца с грушей и горгонзолой, что мы еще хот… Питер с другой комнаты сбивает Ритчелл: — Жульен с грибами и курицей в горшочках и салат с тунцом. Ритчелл делает смешное выражение лица — шуточно-недовольно растягивает губы. — Ты договоришься и будешь мне есть только овощной салатик! — Уяснил, брат?! — резвлюсь я. — Свои гастрономические ожидания оставь лишь в мечтах. Он уходит в ванную, и я вскрикиваю ему, чтобы он не до утра там пробыл, чтобы я тоже успел ополоснуться и переодеться. Ритчелл занимается разделкой говядины, Милана нарезает грибы, я укладываю в холодильник напитки. Милана спрашивает у меня: — Джексон, когда я была здесь впервые, видела одну дверь, ведущую в отдельную комнату. Она для кого-то предназначена или нет?.. — Ее голос выдает какую-то мысль, прячущуюся за этим вопросом. — Может, мы там усядемся, а то к утру не разберем склад твоих вещей. Помню, собирался я на празднование дня рождения Миланы (и своего) на яхту и искал подходящие регалии, чтобы замаскироваться и пришлось перекапать немало вещей, как своих, так и вещей моих коллег, которые привезли особые национальные реквизиты из Мексики из недавней поездки-командировки. В этом-то и причина беспорядка. — Комната-то есть, но… — Но?.. — продолжает Милана и, нарезая сыр «Пармезан», кладет мне кусочек в рот, на что я, улыбнувшись, жую и думаю, как мне поступить. При покупке дома, моим главным условием было — местечко, которое описывает Милану: уютное, оригинальное, милое, спокойное, теплое, светящееся в огоньках, предназначенное для нее. Оборудовав для нее комнатку, я ждал подходящего момента, чтобы показать её ей, но он все никак не наступал. А сейчас — не тот ли самый момент? Сохраняя шутливый тон, я отвечаю: — Зал специализовался для иных нужд на одного пребывателя. — Какого же? — Милана сразу меняет тон. «Вторая начала устраивать сцены ревности». С подобием ребяческого задора придумываю ответ: — Одной привередливой, оригинальной во вкусах, особы. Не каждому придется по душе такое пространство с некоторыми особенностями. — Милана ищет, где лежат керамические горшочки для запекания и я, следя за ней, за ее ускоренными движениями, отчасти в которых проявляется гнев, подсказываю: — Самый крайний шкафчик наверху. — Сама бы нашла, — буркает себе под нос. И пытается дотянутся до него. Я подхожу сзади ее спины, намеренно быстро целуя ее в шею, и вынимаю нужные кухонные принадлежности. У Ритчелл появляется широкая заразительная улыбка. Одна поняла, а вторая? — Джексон, так та особа не обидится, если мы сегодня устроим в этой комнате пир? Милана с усердием и с чувством кладет в горшочки грибы, вымещая на них все чувства, что я еле подавляю смешок, когда говорю: — Надо бы позвонить ей и уточнить. Она может закатить такой скандал, что потом еще думай, чем ее задобрить. — Так звони, чего же ты стоишь?! — Хлопнув духовкой, моя любовь дуется, что кажется надо бы раскрыть уже тайну этой комнаты, а то с такими поворотами мы с Питером вдвоем будем отмечать его решительный шаг на супружество. — Идем Ритчелл, тебе покажу первой. Ты же у нас ревизор. Не забудь прихватить перчатку, чтобы оценить слой пыли, — с саркастическим оттенком произношу я. — Как скажешь, — смеется Ритчелл. Мы шагаем и до нас доносятся вздохи Миланы, сопровождаемые язвительными заявлениями, о том, какой я негодяй: — Ну и идите! Оценивайте! А я и не сяду там, раз оно предназначено для какой-то «бабы». Ритчелл действительно идет с тряпкой и шепчет мне: — Для Миланы? Я отвечаю: — Ну естественно. Включаю свет и пропускаю вперед инспектора, который через минуту с удивлением молвит: — Ог-о-о-о! Милаа-а-а-на! Глава 2 Милана Неохотно я тащу ноги на крик подруги в еще одну гостиную — вершину роскоши, которую Джексон оснастил для прихотливой богатенькой Беллы и нагло посмел об этом объявить. Я вхожу и мои босые ноги тонут в мягком ворсе карамельного ковра. Я прижимаю руки к груди, когда вожу глазами из стороны в сторону. Зал, сооруженный в форме полумесяца, предстает перед моим взором во всей своей красе и новизне. Запах только развернутой из пленки мебели, который столь различим в этих стенах, подвергает сомнению мои прежние домыслы — здесь никто не гостил до сегодняшнего дня. Напротив меня — три широких окна, растянувшиеся от пола до потолка, к бокам которых сдвинут золотисто-желтый тюль, и открывающие вид на заднюю часть участка. Посередине помещен изящный кожаный диван лимонного цвета, установленный за стеклянным столиком, с двумя креслами, стоящими по левую сторону дивана противоположно друг другу. Левее занимает место белоснежный камин с эффектом пламени, над которым висит телевизор, а чуть левее репродукции двух картин, среднего размера, одна — Винсента Ван Гога «Звездная ночь», вторая — Архипа Ивановича Куинджи «Лунная ночь на Днепре». «Мои любимые картины». По правую сторону — библиотека. Книжный шкаф, длиной во всю стену с налетом старины, — стеллажи изготовлены из массива дерева — заполненные как современными, так и старинными печатными изданиями. Поднимая голову то вправо, то влево, я охватываю эту небольшую миниатюрную роскошь и подмечаю протянутую на багете гирлянду в форме звездочек. — Я открою окошко — надо бы запустить сюда свежего воздуха, — гласит Джексон, пока Ритчелл пускает в меня говорящий взгляд: «А ты переживала». Неверно истолковав его слова, мне становится совестливо, и я подумываю, как загладить свой косяк. Смотрю на него, улыбаясь его мальчишеской выходке. — Джексон, — начинаю я, глубоко тронутая этим жестом, но он обрывает меня словами, сияя игривой улыбкой: — Дамы, вы тут осматривайтесь, приводите в порядок стол, на котором тоже нужно снять пленку, а я пойду выгонять Питера — он уже перепарился. — Спасибо еще раз, Джексон! Мы не подведем тебя, ничего не испортим. И та особа, для которой построен этот замок и не заметит здесь присутствия чужаков. С шутливой строгостью, стоя уже в проходе, великодушный хозяин мини-дворца выражается: — Как бы не обозлилась она на меня и не устроила «кузькину мать». Мы смеемся и остаемся с подругой вдвоем. — Мила… ты только взгляни… — Ритчелл тушит свет и вставляет в розетку шнур. — Все как ты любишь — звезды и снаружи, и внутри, оживотворяющая писательская среда. Для тебя… А-х-х-х-х… Я не спускаю глаз с огоньков, не веря, что Джексон продумал всё до таких мелочей для меня. — Подруга-а-а, — лепечу, как ребенок, — я…я… я даже не знала, что он такой… — Ага-ага, не знала, — опровергает она меня, меняя режимы сияния пультом, — он таким всегда был. Ты успела забыть: воздушный шар, яхта, песни, путешествия, которые он дарил тебе?! * * * Разложив льняные салфетки, серебряные приборы, бокалы, мы с Ритчелл зажигаем свечи в канделябрах и ставим декоративные, обкладывая ими весь стол, вводим в работу камин, воссоздающий имитацию живого огня.