Джексон ничего не ответил, он смотрел на меня взглядом, в котором все сказано было без слов. Внезапно, мы почувствовали желание полноценно ощутить внутренние составляющие наших душ и переживаний, которые были у нас. Джексон, нежно начал целовать мои ямочки на щеках, наши губы почувствовали легкое соприкосновение друг с другом. Я отметила, чтобы губы Джексона были напряженными и горячими. Мне казалось, что еле заметным соприкосновением к его губам, я словно обожглась. Наше дыхание было прерывистым, мы притянулись к друг другу, нас пронзал легкий летний ветерок, дующий с океана, и в этот момент меня резко сзади кто-то дернул по плечу, в результате чего я вздрогнула. Поворачиваюсь. «О, боже, только не она», — протараторило мое сознание. Сзади нас находилась София. — Джексон? Милана? Не верю своим глазам, значит, ты врал мне? Сам целуешься с Миланой, а меня приглашаешь на танцы и пикники? Ты, ты, ты обманщик и предатель, как ты мог? Я думала, что между нами что-то есть, а ты со своей подружкой у меня за спиной встречаешься, — кричит София. — София, давай спокойно поговорим. Не делай преждевременно выводы, не зная всех подробностей ситуации. — Я же вижу, как ты на нее смотришь и смотрел на пикнике, ты совершено иной, когда рядом с Миланой, а со мной все обстоит иначе. Мне с тобой больше не о чем разговаривать, ты предал меня! — Милана, я сейчас все объясню, — говорит Джексон Софии, начиная злиться. — Милана? Джексон, ты, что бредишь ею? Перед тобой София, не Милана. А ты, — показывает на меня София, — предательница, я верила в нашу дружбу, вы оба меня обманывали. Что вы только нашли в ней с Питером. — Не смей так говорить о Милане, слышишь? А знаешь, ты права, между нами все кончено, — грубо сообщает Джексон. — Джексон, так ты ее защищаешь? Да она же крутит вами обоими. Все это время, я стояла, и по моим щекам текли горькие слезы. София права, я предала ее, мы чуть ли не поцеловались с Джексоном. Но она зашла слишком далеко, впутывая в ситуацию Питера. Я не знала, что сказать Софии. Я не могу сама себе объяснить, какие чувства я испытываю к Джексону, но в тот момент я желала его поцеловать. — Мы уходим, — уверено говорит Джексон, беря мою руку и крепко сжимая. — Прощай, мне больше не о чем с тобой говорить. Ты права я ее защищал, защищаю и буду защищать, и ты никогда не посмеешь говорить о ней подобные гадости. — Джексон, подожди, я думала, ты извинишься, и мы продолжим наше общение. — София, я все сказал. Мне очень жаль, но я не испытываю к тебе никаких чувств. Держась за руки, мы отправились обратно домой быстрым шагом. Я до сих пор не могла поверить во все происходящее между нами. От поцелуя нас отделяла доля секунды, в момент которой появилась София. Поцелуя? Я продолжаю плакать, все это следствие моей эмоциональности. Джексон меня останавливает, когда замечает мои всхлипывания от слез, которые слышны в округе и говорит: — Мила, родная, пожалуйста, успокойся! Ты ни в чем не виновата, я совершил ошибку, София права. Но тебя никто не смеет так оскорблять и говорить вещи, противоречащие твоей сущности. Иди ко мне. Он успокаивает меня, заключает в объятия, и я начинаю постепенно приходить в себя. — Нет, Джексон, — вытираю я слезы, текущие по щекам, — мы не должны были… — Мила, я испортил наш с тобой момент. — Джексон, как ты мог испортить, ты дал мне почувствовать то, что я еще никогда не чувствовала в своей жизни. — Я тоже ощутил незабываемые чувства, — говорит Джексон, его голос при произнесении этих слов казался мне таким нежным, чувственным. — Мила, ты вся дрожишь, необходимо возвращаться домой, иначе простудишься. — Да, бежим? — спрашиваю я, — Назовем это вечерней пробежкой. — Мила… моя Мила, на раз, два, три… Взявшись за руки, мы со скоростью света побежали к моему дому, в котором наверняка сейчас мама с Марией обзванивают все телефоны, начиная со скорой помощи, ведь мы ушли на 15 минут, а прошло уже больше часа, да и без сотовых телефонов. — Джексон, готовь оправдания нашего отсутствия, — с улыбкой говорю я Джексону. — Сейчас ты станешь свидетелем моей импровизации, — отвечает Джексон и открывает передо мной дверь дома. Не успев переступить через порог, мама повышенным тоном голоса сообщает: — Довольны? Вы заставили нас волноваться, сказали, что уйдете на несколько минут, вас не было 1,5 часа. Трубки не берете, вы очень некрасиво поступили. Особенно Милана, к нам пришли в гости, а ты в свою очередь развернулась и покинула нас. — Джексон, вы решили пошутить, таким образом? — говорит Мария, соглашаясь со словами моей мамы. — Нет, миссис Анна, мама, вина лежит на мне, я уговорил Милу прогуляться со мной по набережной и поговорить с ней. С нами все хорошо, нам казалось время еще не позднее, — достаточно уверено сказал Джексон. — Милана, детка, а что с твоими глазами, ты плакала? — перебивает Мария Джексона. — Мы с Джексоном, вспоминали истории из детства, и меня накрыла ностальгия, — лгу я. Понимаю, что ложь не выход из любой ситуации. Но не сообщу, же я прямо, что мы стояли на пирсе, смотрели на звезды через телескоп, обнимались и почти поцеловали друг друга, но в данный момент появилась подруга Джексона, набросилась с обвинениями и обозвала нас предателями. — Давайте пить чай с приготовленными мною кексами, — говорит мама, пытаясь наладить произошедшее, чтобы не испортить вечер окончательно. Мы с Джексоном киваем и садимся за стол. Мама позвала Питера и папу кушать с нами угощения, которые, все это время пока нас не было, занимались чтением написанного Питером детектива. — Как успехи? — мама задает вопрос папе, заваривая травяной чай. — Питер — гений, его работы впечатляют. Будем продолжать заниматься над рукописями, возможно, в ближайшее время буду часто бывать в гостях у вас, — говорит папа, обращаясь к Питеру и Марии. — Всегда рады видеть, — с искренней улыбкой говорит Мария, — вы столько делаете для нашей семьи. «Чаепитие — лучший способ чтобы согреться и отвлечься от негативных мыслей», — подумала я. Замечаю, что рука Джексона прикасается к моей под столом, которая находится на коленях. Я начинаю смущаться, боясь, что присутствующие заметят, но отгоняю данные мысли, мотивируя себя тем, что стыдного в этом ничего нет. Джексон трогает мои пальцы на руке, поглаживая и одновременно щекоча их. Я тихо начинаю хихикать, Джексон замечает мой смех, и мы начинаем улыбаться друг другу. Посмотрев на Питера, я увидела коварный и недовольный взгляд. «Вот бы не произнес очередную небылицу!» — твердила я про себя. — Что за улыбки? Вы от нас что-то скрываете! — изъявляет Питер. Уходя от ответа, я моментально взяла кружку с травяным чаем и принялась пить. У Джексона не выходит держать себя в руках при насмешках Питера и пора снова ждать очередных словесных разногласий между ними. — Тебе какое дело до этого? Нравиться ломать жизни других людей? Теперь моя очередь дергать Джексона за ногу, с целью, чтобы он прекратил и держал язык за зубами, не поддаваясь на провокации Питера. — Я ничего не ломал. — Значит, ты кретин, который не осознает своих действий. — Мальчики, немедленно прекратите. Джексон, что с тобой такое? Твое поведение переходит все границы! — озлобленно говорит Мария. — Доволен Питер? — раздраженно говорит Джексон. — Да, еще бы, — язвительно изъявляет Питер. — Достаточно слов, мы уходим домой. Анна, Ник, благодарю вас за вечер, приношу свои извинения, но Джексон и Питер в последнее время как с цепи сорвались. — Понимаем, — отвечают мама с папой, — но оставайтесь, все в порядке. — Уже позднее время, повторно выражаю благодарность за этот вечер! Я замечательно провела время с вами! Приходите также ко мне как-нибудь. — Всего доброго, Мария! — сообщает мама. Джексон кивнул мне, показывая на экран телефона, что потом напишет мне или позвонит. Питер и Мария ушли следом за Джексоном. — Что такое с Джексоном? Он всегда такой был милым, я не ожидала от него подобное, — бормочет мама, выражая глубокое удивление. Мама ошибается, она не знает его так, как знаю я. Она не имеет права делать выводы, не понимая через какие жизненные испытания прошел Джексон. Каждый заслуживает высказать свое мнение. Я полностью согласна с Джексоном, Питеру не за чем знать наши личные дела с Джексоном, улыбаемся мы друг другу или нет, держимся ли мы за руки. — Он имеет право на свое личное мнение! — Так ты защищаешь его действия по отношению к Питеру? — Я исхожу из того, что чувствую, а чувствую я, что нельзя обсуждать действия человека. Лишь поговорив с ним, возможно, понять, осознать, почему он поступает так. Питер ушел от них с мамой, как поступил их отец. Разве, ты не помнишь, как он переживал, а Мария, она же не имела тогда большого количества финансовых средств, представь, как непросто было Джексону. Для него утрата одного из членов семьи казалась утратой его жизни. — Дочь, когда ты успела вырасти? Такие мысли… Я горжусь тобой, ты, верно, поступаешь, что стараешься понять человека, помочь ему, поддержать его. — Мам, поэтому не говори плохо о Джексоне, ты же сама видела, как Питер начинал наговаривать на него… — говорю я, защищая Джексона. — Я видела только одно: Питеру ты небезразлична, поэтому, как только он замечает тебя с Джексоном, так начинает сообщать вопросы, которые вас обоих раздражают, — говорит мама, убирая со стола. — Я слышал, что речь о мальчиках снова, кому там Милана небезразлична? — вмешался отец в наш разговор с мамой. — Питеру, это же очевидно! — дополняет мама, и я глубоко вздыхаю, понимая, насколько меня это раздражает. — Даже и не смей говорить о таком! — строго заявляет папа. — Почему, Ник? Наша дочь такая красивая девушка, в нее что, никто не может влюбиться? — Нет, не Питер! — А что такое с Питером? Ну, подумаешь ему 20 лет, а Милане — 17, — сообщает мама. Не могу осознать то, что мама и папа спорят из-за Питера, которого нет давно уже в нашем доме. «Что же эта за личность Питер? Почему он всегда оказывается в центре всех событий?» — спрашиваю я себя. — Кстати о возрасте, — говорит папа, — через две недели тебе исполнится восемнадцать лет, но это не означает, что тебе будет разрешено встречаться с мальчиками.