Ожидая Джексона и Питера возле их дома, я вспоминаю о забытом дома зонте. Появившееся от наслаждения природы вдохновение озаряет мою внутреннюю составляющую души, и мои мысли образуют следующие строки: «Летний дождь» А почему бы не промокнуть под летним дождем, И как в детстве не пробежаться бы по лужам? Прочувствовать запах и пар от дождя, И быть от купания не простуженным. Как же порой нам не хватает таких, Беззаботных, спокойных мгновений, Когда не стоит нам спешить никуда, Забыв наши житейские проблемы. Как часто мы не созерцаем красот природы, Гневим, раздражаемся, смотря на погоду, А она не перестает радовать нас снова и снова, Даря нам, то пушистый снег, то огромные воды. А это солнце, что светит для нас, как вечный огонь, Встает каждый день вместе с нами, Освещая нас своими малышами — лучами, С надеждой, что мы улыбнемся сейчас. — Милана, приветствую. О чем задумалась? — перебивает ход моих игривых стихотворных мыслей Питер, выходя из дома. Его белая футболка с телесным цветом брюк делает его привлекательным. — Привет! Я осознала, что не взяла с собой зонт, а по прогнозу погоды сегодня обильный ливень продолжительностью несколько часов. — Так какие проблемы? Сейчас вернусь за своим, в случае дождя поделюсь своим пространством зонта, — вежливо сообщает Питер, улыбаясь мне, и возвращается в дом. Я, стоя рядом с машиной Джексона, слушаю пение птиц, которые словно о чем-то нас предупреждают, пытаются сообщить важную информацию. Мое созерцание природой перебивают очередные разногласия Питера и Джексона. — Зачем тебе зонт? Или ты испугался выйти на солнце и обгореть, прикрываясь зонтом? — смеется Джексон, говоря Питеру. — Можешь дальше продолжать свой дневной юмор. Зонт нужен не мне, а твоей девушке! В отличие от тебя она смотрела прогноз погоды, и к вечеру ожидается ливень. — Я тогда сейчас возьму свой, — молвит Джексон, изменяя тональность голоса после слов «твоей девушке». — Какая разница, чей зонт мы возьмем? У меня он чуть больше в размере, для вас двоих хватит, а я буду без него. — Так у меня точь-в-точь такой. Нам же мама дарила их, — недовольным голосом сообщает Джексон. — Я уже взял этот и положил в пакет, — спокойно отвечает Питер. — Я уже тоже положил, — продолжая спорить с Питером, бурчит Джексон. Устав слушать их спор, я врываюсь в гостиную, расцепляю их в сторону друг от друга и четко произношу: — Мальчики, сколько можно спорить? Вы меня заставляете чувствовать, что я нахожусь в детском саду, когда эго каждого борется за обладание горшка. — Он первый начал, — говорит Питер, показывая пальцем на Джексона. — Я первый начал? Я лишь спросил, зачем тебе понадобился зонт. — Что я и говорю, настоящая младшая группа в детском саду! Так, мы поедем или нет? Или вы будете продолжать развивать ваш бесцельный спор? — Да, через пять минут, — успокоившись, ответил Джексон. Наконец-то я смогла докричаться до них. Окинув взор на Джексона, я обращаю внимание на его подобранный стиль, который манит своим чарующим видом: белая с зеленым принтом футболка, выбранная мною и подаренная Питером, черные приталенные джинсы. Я сажусь в машину на переднее сиденье рядом с Джексоном, и мы переглядываемся с ним влюбленными взглядами. «Если бы мы были вдвоем сейчас, в отсутствии Питера, то вели бы себя раскрепощено, свободно, но все-таки, учитывая непредсказуемую личность его брата, все гораздо сложнее», — размышляю я. — Заедем в кафе перекусим, может? Концерт длится несколько часов, проголодаемся! — предлагает Питер. — Я согласна! — Впервые от тебя я услышал дельную мысль, с которой соглашусь! — отвечает Джексон, что действительно было удивительно. Выехав на трассу, мы застреваем в огромной пробке машин, будто это скопление автомобилей направлялось именно на концерт в то же время, что и мы. — Черт… Я думаю, что мы застряли надолго здесь, — отмечает Джексон взволнованным голосом. — Насколько мне известно, для этого места не характерны пробки. Возможно, произошла авария по пути, — высказывает предположение Питер. — Я говорил, что выезжать нужно было еще раньше, — повторяет Джексон. — А что, если нам объехать данную пробку? — предлагаю я. — Думаю, это единственный выход. Не стоять же нам здесь три с половиной часа. «Милая, поступим, как ты предложила», — соглашается Джексон, посмотрев на меня. Питер, делает вид, что, не замечает наплыв нежности от Джексона. Джексон разворачивает машину на объезд объезжать пробки через небольшой участок леса. Проезжая, мне показалось, что мы находимся в зарослях, напоминающих джунгли. — Фееричное место, может, остановимся и сделаем фото на мой новый фотоаппарат? Мы втроем в белых рубашках на фоне зелени, тем более тут объездным путем ехать не очень долго, — задумчиво произношу я, оглядывая вокруг природу. Начала я уговаривать Питера и Джексона об остановке. — Питер, скажи, — с ухмылкой говорит Джексон, — был ли тот день, когда мы говорили Милане «нет» на ее просьбы? — Наша Милана уговорит каждого, — смеясь, соглашается со словами Джексона Питер. Мы останавливаемся возле объемного дуба, которому уже за сотню лет было. Вокруг нас — скромная поляна, на которой максимум можно было заметить несколько цветков. Окружающая нас природа находится, словно в ожидании чуда, о чем свидетельствовала мертвая тишина, символизирующая умиротворение. Ни один листик не шелохнулся, пока мы стояли. Сделав пару снимков, мы замечаем начало дождя, капли которого оставались заметными на фотоаппарате. Мы делаем совместное фото с Джексоном, он робко целует меня, пока Питер сидит в машине. Но о том, что и в машине есть боковые стекла, мы и не подумали. Питер открывает дверцу машины, с насмешкой говорит: — Давайте, вы не будете делать вид, что я слепой, и не вижу ваших тайных действий, заключающихся в объятиях и поцелуях. Я вам, что, мама, при которой нужно скрывать это? Будьте самими собой при мне, пожалуйста. — Питер, нет, ты не так понял нас. Мы не скрываемся, — говорю я, почувствовав неловкость. — Все я так понял, не стоит прятать своих чувств. Какая разница вам, что я на это скажу? — Питер прав, милая, будем самим собой, — повторно соглашается с Питером Джексон, крепко обнимая, что меня снова насторожило. Во-первых, Питер ведет себя как взрослый мужчина, а во-вторых, там, где на первый взгляд кажется мир между ними, значит, на самом деле скоро разыграется ссора. Это лишь минута спокойствия перед бурей их разногласий. — Ладно, давайте поедем, а то может опоздать, — говорит Питер, закрывая дверцу машины. «Думаю, ему неприятно видеть нас с Джексоном вместе. Но зачем я об этом думаю?». Мы открываем передние дверца машины, и Питер, смеясь, спрашивает: — Джексон, я могу повести твою машину, а вы побудете на заднем сиденье, поворкуете как голубки? — Я тебе такого удовольствия не предоставлю! — грозно отвечает Джексон, садясь за руль. — Моя малышка, мне на ней кататься, я не доверяю твоему маленькому опыту вождения автомобилей! — Маленькому? — удивленно произносит Питер. — Я два года уже за рулем. И вообще, я думал, что тебе важнее твоя девушка, нежели машина. — Не путай две разные вещи: человека и автомобиль. Доверие здесь совершено разное. Слова Джексона задевают мои чувства. Все-таки, идея, предложенная Питером отличная. Я бы с удовольствием побыла в объятиях Джексона на заднем сиденье машины. Но получается, что Джексон не доверяет Питеру, что не является для меня новостью. — Так что я сяду? — повторно спрашивает Питер. Я уже начинаю удостоверяться в своих словах относительно того, что мир между ними не длиться дольше пяти минут. — Нет, я уже сказал! — продолжает недовольно отказывать Джексон Питеру в просьбе. — И вообще скажи спасибо, что я тебе разрешил сесть в эту машину. Джексон резко заводит машину, и спустя время мы продолжаем путь. Я пристегиваю ремень безопасности и начинаю думать, как остановить тот поток грубости, который они направляют друг другу.