– Вчера я заходил к тебе после занятий, но тебя не было дома. И я всю ночь писал тебе. – Знаю. – Я сглатываю вставший в горле ком. – Я ночевала у друзей. Я… – Еще один ком. – Я же сказала тебе, что больше не хочу тебя видеть. – Я надеялся изменить твое решение. – В его голосе безошибочно слышится искренняя боль. – Черт подери, детка, я скучаю по тебе. Понимаю, прошла всего пара дней, но я уже очень сильно скучаю. Мое сердце словно раскалывается на две половинки. – Я облажался. Теперь я это понимаю. Не нужно было выдвигать тебе ультиматум и уж тем более не следовало говорить тебе, что твоя актерская карьера – это пустая трата времени. Побывав на твоей премьере в Бостоне, я был сражен наповал. Честное слово. Детка, ты необычайно талантлива! Я был последним мерзавцем, когда говорил тебе все то дерьмо. На самом деле я ничего такого не думаю. Сейчас он практически умоляет меня, и от сердца откалывается еще один кусочек. – Шон… – Ты самый важный человек в моей жизни, – продолжает говорить он переполненным эмоциями голосом. – Ты очень много для меня значишь, и, блин, мне хочется придушить себя за то, что оттолкнул тебя. Прошу тебя, детка, дай мне еще один шанс. – Шон… – Я знаю, что смогу все исправить. Просто дай мне шанс… – Шон. Он умолкает. – Детка, – неуверенным голосом продолжает Шон. Горло сжимается так, что невозможно говорить, а тело будто пытается помешать мне сказать то, что я хочу. Но чувство вины продолжает мучить меня. Я не могу просто так сидеть и слушать, как Шон умоляет меня, испытывая такие сильные угрызения совести. Я снова сглатываю ком в горле и заставляю себя говорить. – Этой ночью я переспала с другим парнем. Ответом мне служит оглушительная тишина. Кажется, она длится уже вечность, и с каждой секундой мой желудок скручивается все сильнее. – Ты слышал меня? – шепотом спрашиваю я. Раздается какой-то приглушенный звук. – Да… слышал. Мы оба снова молчим. Боль и чувство вины продолжают грызть мою душу. Бессознательно в воспоминаниях всплывает день, когда мы с Шоном впервые встретились. Это было во время ознакомительной лекции для первокурсников, и я тогда подумала, что в жизни не видела такого симпатичного парня: растрепанные каштановые волосы, искрящиеся карие глаза и самая классная в мире задница. Я никогда не стеснялась говорить то, что думаю, и насчет его задницы высказалась вслух – тогда его щеки стали краснее футболки команды «Ред Сокс». В тот же день, вечером, мы отправились поужинать в одну из студенческих столовых. Неделю спустя стали встречаться. А сейчас, три года спустя, расстались, и я только что призналась, что у меня был секс с другим парнем. Когда, черт возьми, все пошло не так? – С кем? Заданный сдавленным голосом вопрос вырывает меня из моих мыслей. – Ч-что? – С кем? – безжизненно спрашивает Шон. Ощущение неловкости сжимает грудь. – Неважно, с кем. Я больше не собираюсь с ним встречаться. Это было… – Я делаю вдох. – Это была глупая ошибка. Но я решила, что тебе следует знать. Он ничего не отвечает. – Шон! На том конце слышится неровное дыхание. – Спасибо, что сказала, – бормочет он. И вешает трубку. Проходит несколько минут, пока я отнимаю телефон от уха, а затем трясущейся рукой провожу по волосам. Боже, это было… жестоко. Часть меня задается вопросом: зачем я вообще сказала ему об этом? Я же не изменила ему. Я не обязана была ничего говорить. И вообще, умолчав об этом, я бы избавила его от боли, которую он, должно быть, сейчас ощущает. Но я всегда была честна с Шоном, и какая-то глупая, совестливая часть меня решила, что он заслуживал все узнать. С губ слетает полный муки стон. Сердце снова начинает болеть. Сейчас чувство вины стало еще сильнее, скрутившись в тугой, давящий узел в моем животе. Вместо того чтобы продолжить читать сценарий, я беру свой iPod и засовываю в уши наушники. Потом натягиваю одеяло до подбородка и ставлю на повтор песню Майли Сайрус Wrecking Ball, потому что именно так я себя чувствую сейчас – разрушенной. * * * Дин – О-о-о, ты только посмотри на него, Джи! Какой он хорошенький, когда спит. – Как ангел. – Погоди-ка, а ангелы занимаются сексом? А если занимаются, то небесные оргазмы, наверное, в миллион раз лучше земных, как думаешь? Готов поспорить, что так и есть. – Эх ты! А откуда, по-твоему, берутся радуги? Видишь радугу – значит, где-то кончил ангел. – О, точняк! Типа как когда звенит колокольчик, ангел получает свои крылья. – Именно так. Я открываю один глаз и смотрю в сторону дверного проема. – Вообще-то, я вас слышу. Мой раздраженный голос мигом прекращает эту немыслимо странную беседу. – Вот и отлично, значит, ты проснулся, – говорит Логан. – Конечно, проснулся, – потирая глаза, охрипшим со сна голосом отвечаю я. – Да и как тут поспишь, когда рядом с кроватью стоят два придурка и обсуждают, как ангелы занимаются сексом? Гаррет усмехается. – Как будто я первый, кто об этом задумался. – Поверь, ты первый. Когда вы вернулись? Логан опирается своим огромным плечом на косяк двери. – Около часа назад. Грейси нужно было приехать пораньше, чтобы успеть к записи программы. Я киваю. Девушка Логана работает продюсером на университетской радиостанции. Что напоминает мне о… – Ты собираешься снова позвонить ей и признаться в любви? – с издевкой спрашиваю я. Он вздыхает. – Ты будешь припоминать мне это всю оставшуюся жизнь, да? – Ага. А вообще, мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь успел записать тот выпуск и я смог бы выбрать оттуда несколько цитат и потом изводить ими Логана. Совершив глупость и чуть не потеряв Грейс, в прошлые выходные Логан вновь завоевал ее тем, что позвонил в шоу советов, которое она выпускает, и наговорил кучу немыслимо слащавых вещей. Иногда я начинаю волноваться за него. Отбросив в сторону одеяло, я, абсолютно голый, вылезаю из кровати. Мои соседи продолжают следить за мной со своих мест у дверного проема моей комнаты. Я нахожу чистые трусы и натягиваю их. – Клянусь, если вы скажете мне, что целый час смотрели на меня спящего, как парочка извращенцев, я вызову копов. – Тренер звонил, – сообщает мне Гаррет, – сказал, что все утро пытался дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Он хочет, чтобы через час ты был на ледовой арене. – Зачем? – настороженно спрашиваю я.