* * * ПРОЛОГ Статуя была выполнена с редким искусством: император Орриан, изваянный в белом мраморе, выглядел совсем как живой, а его суровый взгляд пронизывал до самых костей. С похорон минуло три дня. Я, если честно, ожидал, что церемония погребения пройдет с помпой, в присутствии огромного количества людей и с бурным выражением скорби по поводу преждевременной кончины повелителя… но нет. На Тальраме правителей хоронили не в земле, а в семейных усыпальницах и исключительно в присутствии близких. Поэтому на похоронах можно было увидеть только ближайших сторонников Орриана, его мать, закутанную в непроницаемую черную вуаль, и сына, который собственноручно установил сосуд с прахом императора в специально созданную нишу. Затем с помощью магии сам же ее замуровал. И уже после этого в ряду молчаливо застывших мраморных изваяний, принадлежавших правителям прошлого, была установлена очередная статуя, на которую я и взирал сейчас с противоречивыми чувствами. Мне почему-то хотелось, чтобы скорбеть по умершему разрешили чуточку больше. Чтобы эмоции, вызванные его смертью, успели приглушиться, угаснуть. Но страна не может долго обходиться без повелителя, поэтому уже сегодня в присутствии верховного жреца и придворных был коронован новый император. Правда, торжественные мероприятия по этому поводу не проводились. Коронация прошла тихо, скромно, в тронном зале, куда пустили лишь самых именитых. И если простой народ еще мог себе позволить отпраздновать важное событие, то императорский дворец был погружен в траур. Карриан, едва закончилась официальная часть, во всеуслышание объявил, что переносит торжества по поводу коронации вместе с традиционными осенними балами на весну. После чего удалился в свои покои и до самой ночи носа оттуда не высовывал. Отведя взгляд от величественной статуи, я перешел на второе зрение и оглядел усыпальницу во второй раз. А вот и то, ради чего я пробрался сюда ночью: во время похорон мне показалось, что дальняя стена склепа закрыта слишком уж плотной магической завесой. Древняя усыпальница располагалась на втором уровне дворцовых подземелий, сравнительно недалеко от «белого» крыла. Три ее стены были опутаны стандартными желто-сине-белыми защитными сетями, а вот на четвертой таких сетей обнаружилось целых три. Причем если первая, самая мощная, находилась на поверхности, то вторая располагалась внутри стены на глубине около метра. А третью я разглядел только сейчас, подойдя вплотную, и всерьез заинтересовался причиной, по которой кому-то понадобилось здесь что-то прятать. Порывшись в памяти и не найдя там никаких подсказок (симулятор Тизара в очередной раз оставил меня без важной информации), я положил на подозрительную стену ладони, позаимствовал немного энергии у синей ниточки и принялся исследовать шершавый камень. Ага. Вот и она, родимая. Я хмыкнул, подцепив ногтем тончайшую черную нить наподобие той, что помогла нам в крепости Хад. Потянул ее на себя и не особенно удивился, когда часть стены с тихим шорохом отъехала в сторону. Внутри обнаружился короткий коридор, а за ним — вполне приличное помещение. Облицованное мраморными плитами и защищенное от посторонних такой же тройной сетью, как снаружи, только созданной из угольно-черных нитей, воспользоваться которыми мог лишь очень грамотный темный маг. Ну или же дарру, да и то не всякий. Судя по всему, помещением давно не пользовались — на полу лежал толстый слой пыли. Но для моих целей оно подходило идеально. Расположенное неподалеку от императорского крыла, абсолютно пустое, всеми забытое, — пожалуй, это было лучшее открытие, сделанное мной после смерти прежнего императора. «Отлично, — отстраненно подумал я. — Готовый операторский центр. Осталось только подвести сюда провода и поставить мебель». Подготовительную работу я за эти дни тоже провел. В частности, воссоздал из разбросанных по дворцу нитей новый вариант «камер слежения». Распихал их во все доступные помещения. Незаметно пробросил к ним «провода». Опробовал работу магических предохранителей, о создании которых задумался еще в Хадицах. Первую порцию «фонариков», конечно, спалил к Рамовой матери, потому что не учел, что пропускная способность нити будет напрямую зависеть от размеров и плотности завязанных на ней узелков. Но, поэкспериментировав пару ночей и спросив совета у Тизара, решил проблему самым элементарным способом, начав использовать в качестве предохранителей не один, а серию узелков, которые расположил на питающей нити по мере уменьшения размеров. Таким образом, чтобы самые дальние гасили наиболее мощные энергетические всплески. Те, что поближе, помогали сгладить пики поменьше. Наконец, самые тугие и маленькие узелки, которые я навязал в непосредственной близости от «фонариков», играли роль страховки. А в комбинации с петлями различной конфигурации позволяли стабилизировать текущую по нитям энергию и избавляли меня от необходимости обновлять «камеры» с интервалом раз в два-три дня. Единственное, чего мне не хватало, это удаленного и хорошо защищенного места, куда можно было бы вывести «провода», но сегодня я его нашел. И это означало, что мне больше не придется бегать по всему дворцу в поисках нужной информации. Вернувшись в усыпальницу, я закрыл потайную дверь, прикидывая, сколько времени займет проброска «проводов» через перекрытия. А уже перед уходом задержался возле свежей могилы и, в последний раз взглянув на статую человека, подарившего мне нечто гораздо большее, чем просто возможность начать новую жизнь, почтительно ему поклонился. ГЛАВА 1 — Свободен, — бросил Карриан, остановившись возле личных покоев. Нерт поспешно распахнул перед ним дверь, и император исчез внутри, больше не удостоив нас ни единым словом. Мы с северянином понимающе переглянулись, а Зиль, которому сегодня предстояло нести очередную ночную вахту, сокрушенно покачал головой. — Опять командир не в духе. Когда это только закончится? Я пожал плечами. По моему мнению, не скоро. А то, может, и никогда. Ноша императора и без того нелегка, но Карриану, как мне показалось, она давалась особенно тяжело. Принимать дела ему приходилось в спешке. Поток людей в его рабочий кабинет — да, пока еще туда, потому что переселяться в кабинет отца Карриан наотрез отказался, как, впрочем, и в его покои, не останавливался ни на мгновение. Делегации из соседних стран, стремящиеся убедиться, что со сменой императора прежние договоренности остались в силе. Наместники провинций, спешащие принести клятву верности новому повелителю. Представители торговых гильдий. Советники императора Орриана, плавно перекочевавшие в свиту его единственного сына. В промежутках между ними туда частенько наведывались главный управляющий, казначей, два его помощника и даже начальник дворцовой стражи. Наряду с ними Карриан не раз желал видеть и герцога эль Соар, которому пока было нечего сказать по поводу произошедшего в Хаде. Ну и, разумеется, там часто бывал Тизар, который все еще изучал амулеты, снятые с девчонки-дарру. И даже леди эль Мора досталось немало внимания его величества, несмотря на то, что госпожа герцогиня не так давно перенесла тяжелое ранение и еще неважно себя чувствовала. Правда, и сам Карриан работал как проклятый. Спал едва ли пару часов в сутки, из кабинета не выбирался до поздней ночи. К себе возвращался осунувшийся, измотанный, издерганный и, как водится, злой. Но при этом каждое утро он с рассветом вставал, находил время и силы на тренировку, скудно завтракал, после чего усаживался за бумаги и вникал в дела империи, не поднимая головы. Хвала Рам, что в последние годы большую часть этой работы ему и так пришлось выполнять в должности исполнительного советника. Поэтому и личные связи были уже налажены, и милорд герцог общался с ним как с равным. Да и господин Ястреб прислушивался к наследнику престола, и даже представители торговых гильдий частенько решали свои вопросы именно через него. Но даже так прошедшая неделя стала воистину адской. В первую очередь потому, что, кроме Нерта, Зиля и меня, охранять Карриана было некому: основной отряд до сих пор не вернулся. Кэрту вообще пришлось взять на себя обязанности коменданта в Хаде, на его же плечи легли все тяготы непростого расследования, и именно ему было поручено до конца разобраться в делишках предыдущего владельца замка. Но допускать в ближайшее окружение императора незнакомцев мне не хотелось. Поэтому ночью возле его покоев дежурил либо Зиль, либо Нерт, а дневные смены я полностью взял на себя. Самая большая сложность заключалась в том, что леди Ойгу, исполнявшую роль секретаря прежнего императора, Карриан сразу уволил. Не знаю уж, чем она ему не угодила; на мой вкус, спокойная, опрятная и уверенная в себе женщина, слегка за тридцать, не вызывала негатива. Раньше нам не доводилось общаться лично, поэтому о деловых качествах леди я судить не мог. Но в остальном она произвела на меня сугубо положительное впечатление, особенно тем непоколебимым спокойствием, с которым встретила известие, что император переводит ее на другую работу. Меня такое положение дел удивило: хорошего секретаря найти очень сложно. А отсутствие толкового помощника — это хаос в делах, неразбериха среди посетителей, сорванная запись на аудиенцию. И Рам знает сколько еще трудностей, которых можно было избежать, если бы леди Ойга осталась на прежней должности хотя бы до того момента, когда смогла передать дела преемнику мужского пола. Тем не менее на осторожное предложение Тизара император заявил, что женщин в его свите не было и не будет. «Дядюшка» немедленно отступился. Зиль, хоть и позволял себе иногда спорить с командиром, тоже не захотел встать на сторону беспричинно уволенной леди. А я посчитал себя не вправе вмешиваться, особенно в свете того, что после смерти императора Орриана отношения с его сыном не улучшились ни на йоту. Быть может потому, что Карриан винил в гибели императора именно меня, или же по причине того, что не забыл моих старых художеств, но он категорически не желал меня видеть, а я, к нашему общему несчастью, не мог уйти. По крайней мере, до тех пор, пока император во всеуслышание не пошлет меня на хрен. Но и этого Карриан почему-то не сделал. Когда утром первого рабочего дня он попытался отослать меня в коридор, я был вынужден напомнить, что у тени есть не только права, но и обязанности. И если его величество желает, чтобы я выполнял их в том объеме, в каком требовал прежний император, ему придется смириться с моим присутствием. После этого в кабинете воцарилась гробовая тишина, в которой его величество обдумывал мой ультиматум. Но на самом деле выбора не было ни у него, ни у меня. Да, я не обязан был подчиняться Карриану беспрекословно. Но если бы я ушел, то не смог бы в полной мере обеспечивать его безопасность. То есть подверг бы империю риску снова остаться без правителя, что, в свою очередь, означало неминуемую смуту и, скорее всего, гражданскую войну. А я в свое время поклялся служить империи. И пусть хозяин магической печати мертв, пусть с нее на Карриана перекинулась лишь малая часть связующих ниточек, — если я хотел жить, то должен был его защищать. Даже в том случае, если он сам этого не желает. О чем именно думал в тот момент император, я так и не узнал — Карриан предпочел отмолчаться. Но с тех самых пор он вообще перестал обращать на меня внимание. «За мной», «свободен», «жди» и «исчезни» — вот, пожалуй, и все слова, что я от него слышал. Меня ни о чем не спрашивали. Не интересовались моими нуждами и тем более мнением. Я, убедившись, что выгонять меня не собираются, тоже замолчал, предпочитая работать тихо и незаметно. А заодно смотрел, слушал, наблюдал и так же молча делал выводы. К концу первой недели стало ясно, что новый император в принципе не знаком с такими понятиями, как «нормированное рабочее время», «график» и «расписание». Насколько я мог видеть его работу в роли исполнительного советника, на прежней должности помощники Карриану не требовались. Он был хорошо образован, начитан, обладал великолепной памятью на лица, события и даты, поэтому, вероятно, решил, что и в статусе повелителя целой державы сможет обойтись без дополнительной помощи. Однако после вступления в новую должность нагрузка резко возросла, а планировать его день и разграничивать потоки посетителей стало некому. Люди часами парились в душной приемной. Как водится, шумели, толкались, пытались самостоятельно занимать очередь. И это порядком раздражало… не меня. Императора, естественно. Неудивительно, что уже к обеду он начинал тихо звереть, а к вечеру и вовсе готов был убить всех без разбору. Дело усугублялось еще и тем, что далеко не у всех находилось дело, которое требовало личного участия Карриана. Но в какой-то момент я сообразил, что это не заговор, а прямое следствие недальновидного решения императора остаться без секретарши и результат его нежелания проводить торжества в честь состоявшейся коронации. Обычно во время таких приемов чиновники, аристократы и прочий люд стремились так или иначе продемонстрировать лояльность новому повелителю. Мелькнуть лишний раз во дворце. Заверить в преданности короне. А теперь эту возможность отняли. Но потребность-то никуда не исчезла, поэтому неудивительно, что вскоре после коронации один за другим стали изобретаться самые невероятные поводы для аудиенции. Не знаю, понимал ли Карриан, что напрасно нарушил традиции, но кое в чем он меня все-таки удивил: ни одного, даже самого малозначимого и явившегося по какому-нибудь пустяку посетителя он не выгнал из кабинета. Ни на кого не повысил голос, хотя я видел, как норой ему трудно сдерживаться. Он принимал всех. Всегда. Просто потому, что не мог иначе: хорошие отношения с гильдиями сулили империи большие выгоды. Спокойные соседи гарантировали мир. Лояльность военачальников обеспечивала силовую поддержку. Внимание к проблемам жрецов помогало удерживать в узде простой народ… и заодно постепенно подводило императора к новому срыву. Не желая во второй раз лицезреть это неприятное зрелище, я посоветовал «дядюшке» втихаря начать подыскивать нового секретаря. Заодно сам начал составлять на гостей картотеку и задумался над реорганизацией нашего рабочего пространства. В прежней жизни это составляло важную часть моей работы. Умение грамотно распланировать время, определить ценность для шефа того или иного клиента, создать максимально комфортную обстановку на важных переговорах — вот то, чем я занимался на протяжении последних пяти лет своей «женской» жизни. Без компьютера или плохонького планшета работать, конечно, было неудобно, но хорошая память и тут выручала. А с чем я не мог справиться сам и где требовалась компетенция мага, на помощь приходил Тизар, который тоже считал, что Карриан напрасно упрямится. Разрабатывая новую концепцию рабочего графика императора, я перво-наперво разделил посетителей на три категории. Важные (в том числе те, кому был разрешен доступ в личные покои в любое время дня и ночи), условно важные, которые могли подождать день или два, и не особенно важные, прием которых можно было отодвинуть на более долгий срок или же перепоручить одному из советников. Вторым этапом я завел на каждого гостя карточку с цветовым кодом и краткими пояснениями. Третьим — заставил Зиля с ними ознакомиться и временно перепоручил ему роль императорского секретаря, чем вызвал целую бурю возмущения. — Сдурел? Я тебе что, писарь?! — шепотом рявкнул цыган, когда я обрисовал стоящую перед нами задачу. Дело происходило в коридоре, поздно ночью, возле личных покоев императора, поэтому Зиль хоть и озлился, но поостерегся орать в голос. Я холодно на него посмотрел. — Меня не волнует твоя профессия. Из тех, кому я доверяю, с этой работой справишься только ты. — Это еще почему? — Потому что вас всего двое. И потому, что Нерт слишком прямолинеен. А у тебя хватит наглости так перенести визит неудобных гостей, чтобы они не сразу поняли, куда именно их послали. Зиль, которому выпало в тот день очередное ночное дежурство, со злостью сплюнул. — Никогда в жизни таким дерьмом не занимался! — Ничего, научишься. Времени до утра у нас много. — Да я ни бельмеса в этом не понимаю! Я спокойно выдержал бешеный взгляд цыгана. — Среднестатистический человек способен прожить без сна около недели. Если спать урывками, то немного дольше. После этого он начнет потихоньку сходить с ума. Тебе нужен безумный император? Или правильнее сказать: тебе нужен безумный маг, в руках которого сосредоточена власть над могущественным темным артефактом? Зиль снова сплюнул, но бумаги все-таки забрал. И выслушал то, что я хотел ему сказать по поводу работы с клиентами. После чего задумался. Прикинул, как это будет выглядеть на практике. Представил себя в роли невозмутимой и деловитой леди Ойги и… витиевато послал меня далеко и надолго, добавив, что в случае чего всех недовольных переправит ко мне. Я только хмыкнул. О том, что у императора Карриана появилась тень, во дворце не знали только куры. Моя личность особо не афишировалась, но думаю, стражники, которые видели меня в тронном зале, долго молчать не будут. Так что, если кто-то вдруг пожелает проверить мою компетенцию — милости просим. Зиль и Нерт, кстати, уже попытались, желая выяснить, правда ли я — это я, а моим учителем был сам мастер Зен. Ну что, сходили мы как-то ночью в тренировочный зал. Проверили. Потом Зиль полчаса по всем падежам склонял ни в чем не повинные маты, на которых был вынужден лежать, пока я латал ему сломанные ребра и вправлял свернутую набок челюсть. Зато Нерт оказался умнее — он наблюдал за схваткой со стороны. А после того как цыган в первые же секунды слег, уважительно крякнул и больше глупых вопросов не задавал. Поэтому насчет Зиля я не переживал. При всех своих заморочках мужиком он был неглупым и к тому же бойким на язык. Большую часть клиентов не просто знал в лицо, но и мог охарактеризовать гораздо лучше меня. Правда, чаще всего в нецензурных выражениях. Так что справится он с уготованной ему ролью. Никуда не денется. Но именно сейчас заботы цыгана интересовали меня меньше всего — Орийской империи был нужен сильный и здоровый император. А для этого ему требовался полноценный отдых. «Опять не спит», — с досадой констатировал я, пробравшись к покоям императора через потайной ход и увидев через щелочку в стене, как беззвучно мечется по кабинету массивная тень. Карриан был похож на запертого в клетке тигра. Он выглядел взъерошенным, в кои-то веки рубашка сидела на нем криво, порванные завязки у ворота свидетельствовали, что его величество снова в бешенстве. Кажущиеся в полутьме совсем черными глаза сверкали так, что я, даже находясь за стеной, ощутил исходящую от императора волну ярости. А потом понял и ее причину: Карриан дергаными, какими-то рваными движениями крутил кольцо на безымянном пальце левой руки. А сама рука была объята густым черным облаком, которое, как голодный змей, тыкалось мордой в золотую оправу. Твою ж мать… Я машинально прижал ладонь к груди и чуть не вздрогнул, ощутив, как нагрелся храмовый перстень. После тронного зала я обмотал его нитками не в три, а сразу в пять слоев, чтобы случайно себя не выдать. И до этого дня он меня не тревожил. Но сегодня Карриан, похоже, обратился к магии в попытке усилить связь с «невестой». И перстень отозвался. Более того, потяжелел. Раскалился даже под слоем ниток. А когда я сжал пальцы, эта сволочь умудрилась чувствительно меня уколоть! И именно в этот момент мечущийся по кабинету император вдруг со свистом выпустил воздух сквозь зубы и резко остановился. «Вот же гадство! — ругнулся я, торопливо вытягивая из перстня магию. — Оказывается, оно еще и передается от одного кольца к другому! Ну куда ты так спешишь, придурок? Чего тебе спокойно не живется?» Карриан к чему-то прислушался и неожиданно нахмурился. «Остановись, — молча посоветовал ему я. — Пожалуйста, не надо, тебе же хуже будет!» На лбу императора появилась недовольная складка. Но затем он сжал пальцы в кулак, высвободил еще одну порцию магии. После чего мое кольцо нервно дернулось, засветилось даже сквозь плотный слой намотанных ниток, и… вот тогда я понял, что нужно срочно что-то предпринимать. А когда увидел, что Карриан с каким-то растерянным выражением уставился прямо на стену, за которой я стоял, сделал первое, что пришло на ум, — выдернул с потолка белую нить и со всего маху обрушил ее императору на голову, рассудив, что белый цвет — это стабильность. А мне было очень важно успокоить нашего буйного повелителя и по возможности заставить его забыть о том, что произошло. Как только белоснежная нить коснулась ауры императора, Карриан изумленно моргнул и, закатив глаза, рухнул как подкошенный.