Неудивительно, что Карриан уделил госпоже дель Нарриа и ее брату Адриану так много времени. Пару раз в его взгляде, брошенном на леди Ариелу, промелькнуло искреннее удивление. Затем — уважение. А под конец и нечто такое, что лично я классифицировал как зарождающуюся симпатию. Когда же речь зашла о трудностях, с которыми приходится сталкиваться семейству дель Нарриа, граф Адриан неожиданно напрягся, а его сестра перестала так непринужденно улыбаться. — Варвары, ваше величество, — совершенно серьезно сказала она, испытующе посмотрев на императора. — Самая большая наша проблема сейчас — это варвары, которые упорно мешают разработкам и время от время нападают на караваны. У вас, наверное, таких трудностей нет? — Вообще-то и нас дикари иногда тревожат, — едва заметно нахмурился Карриан. — Но пока не настолько, чтобы мы не справлялись. Я снова навострил уши. Про северных варваров я слышал давно, но без деталей. Мол, живут в Искристых горах несколько оторванных от цивилизации племен, охотятся, занимаются собирательством, поклоняются духам гор и вообще бесконечно отстали от жизни. Но вот о том, что их существование доставляет сложности императору, узнал впервые. — Что поделать? Дикие люди, — с несколько натянутой улыбкой обронил граф дель Нарриа. — Усиленная охрана решает эту проблему, тем более что дикари лишь портят имущество и не забирают с собой иридит. У них там что-то вроде культа в отношении этих гор. Но его величество считает, что, пока до открытого конфликта дело не дошло, посылать в горы регулярную армию нет резона. Карриан рассеянно кивнул: — Он прав. Сейчас это ненужные траты. В горах и без того воевать несподручно, а уж когда вокруг такие залежи у-иридита… Как вы смотрите на возможность обмена опытом между нашими специалистами? Брат и сестра переглянулись. — Что конкретно вы хотите предложить, ваше величество? — осторожно поинтересовалась леди. Император вместо ответа оглядел огромный зал, кому-то кивнул, а когда через пару мгновений рядом с ним словно из воздуха нарисовался представительный молодой человек, снова повернулся к семейству дель Нарриа. — Граф эль Нойра. Граф и графиня дель Нарриа… Думаю, вам есть что обсудить. — Ваше величество, граф, леди… — склонился в коротком поклоне прекрасно знакомый мне хлыщ в роскошном черно-золотом камзоле и с подозрительно довольной харей. На меня он бросил взгляд типа «а, и ты тоже здесь, щенок», но тут же отвернулся. После чего разговор возобновился, только уже на более узкие темы и, в частности, о том, что было бы неплохо, если бы группа имперских специалистов смогла побывать на сорийских шахтах, а группа сорийских профи по обработке иридита съездила в Орн для обмена опыта с коллегами. Идея была благосклонно воспринята обеими сторонами, однако в какой-то момент леди Ариела устранилась от обсуждения. А когда основные договоренности оказались достигнуты, она и вовсе извинилась и покинула мужское общество, оставив сводного брата завершать дела. Проследив за ней, я удивился, обнаружив, что госпожа дель Нарриа отправилась не к другим гостям, а в сторону зимнего сада. Но потом подметил, как уже у самого выхода она приложила к лицу надушенный платок, и понял: леди попросту стало душно. И она покинула нас, как только убедилась, что в ее присутствии больше нет особой необходимости. Граф дель Нарриа проводил сестру обеспокоенным взглядом. Но увы, наклевывающаяся сделка и некстати явившийся граф эль Нойра лишили его возможности последовать за родственницей. Причем беспокойство господина дель Нарриа было столь явным, что не могло не привлечь внимания императора. И довольно скоро его величество тоже покинул наше общество, выйдя из зала через те же двери, что и миледи Ариела. Я, естественно, последовал за ним, хоть и на некотором отдалении. А когда его величество зашел в зимний сад, остановился неподалеку от входа, исподтишка наблюдая за тем, что будет дальше. Карриан нашел леди Ариелу стоящей у крохотного фонтана в окружении потрясающе красивых кустов, усыпанных белоснежными цветами. Миледи стояла к нему спиной. На звук шагов быстро повернулась, и ее лицо озарилось благодарной улыбкой, когда император о чем-то спросил — я так полагаю, осведомился о ее самочувствии. Какое-то время они просто стояли и мило беседовали, оба такие спокойные, расслабленные. Я даже понадеялся, что это неспроста… А когда леди недвусмысленно коснулась ладонью груди Карриана, окончательно уверился, что сцена в зале была лишь искусной игрой, целью которой было увести императора подальше от посторонних. При этом я так и не разобрался, что именно почувствовал, когда увидел их вместе. Из них получилась бы красивая пара. Леди дель Нарриа была умна, хороша собой, образованна, умела себя подать и вполне подходила на роль не только любовницы, но и императрицы. Рядом с Каррианом она смотрелась более чем уместно. Однако как только она оказалась от него в опасной близи, я ощутил неприятный укол в душе, а лицо императора закаменело. Он резко выпрямился, насторожился, словно пытался удержаться от необдуманного поступка. Я даже издалека ощутил, как он напрягся, но совершенно не понял, что именно произошло. Казалось бы, чего ему не хватает? Леди Ариела не дура, наверняка в курсе последних новостей и прекрасно понимает, что все это увлечение — исключительно на одну ночь. Наличие у Карриана невесты полностью лишало ее шансов на какие бы то ни было отношения. По крайней мере, на ближайшие два с половиной года. Но сегодня, сейчас она хотела этого. И у Карриана появился шанс убедиться, что он не только император, но и желанный мужчина. Не думаю, что графиня задалась целью его скомпрометировать. А даже если и так, кто ей позволит? Я ведь здесь. И ни папарацци, ни их аналогов, ни слуг и никого другого сюда не подпущу. Я даже перстень прижал к груди в надежде, что это поможет Карриану принять верное решение. Мысленно пожелал ему отдыхать и развлекаться. Совершенно искренне понадеялся, что мы сегодня решим хотя бы одну проблему. Однако как только губы графини дель Нарриа коснулись губ его императорского величества, с Каррианом что-то произошло. Он буквально заледенел от одного-единственного прикосновения и вместо того, чтобы обнять прильнувшую к нему красивую женщину, наоборот, резко отстранился. Его лицо опасно побледнело. Глаза снова стали похожи на два провала в бездну. В ауре опять начало твориться драхт знает что. А перстень на моей груди полыхнул таким жаром, что я с тихой руганью выметнулся из-за кустов и кинулся императору на помощь. — Простите, леди, вам лучше уйти, — скороговоркой проговорил я, в несколько прыжков оказавшись возле фонтана. — Его величеству нездоровится. У него жар. — Что п-происходит? — отступила графиня, с испугом глядя на изменившееся лицо императора. А потом заметила, как заклубилась вокруг него просачивающаяся прямо из ауры чернота, и отшатнулась. — Тал милосердный! — Уходите, ваше сиятельство, быстрее! — резко бросил я, сдирая с себя перчатки. И, не дожидаясь, когда графиня исчезнет, испытанным жестом приложил сразу обе ладони к щекам императора. От прикосновения меня на мгновение опалило чужими эмоциями. Гнев… раздражение… досада… злость… Император снова потерял над собой контроль. Но почему? Из-за какого-то дурацкого поцелуя? Черт возьми! Ну неужели на него так действует этот проклятый перстень?! Одно хорошо — на этот раз злость была направлена не на меня, поэтому плохо я себя не почувствовал. Напротив, чужая энергия стала еще вкуснее. И я почти открыто наслаждался, впитывая то, что для простого дарру представляло смертельную угрозу. Наконец в глазах у императора прояснилось, а его аура снова посветлела. — Мар… — хрипло выдохнул он, с трудом сфокусировав на мне взгляд. — Все хорошо, ваше величество, леди не пострадала. Ваша магия тоже успокоилась. Внимания вы к себе не привлекли. Я слежу. У Карриана словно стержень выдернули. Он неожиданно сгорбился, отступил, после чего буквально рухнул на бортик фонтана и, опустив голову, уронил: — Хорошо. Я в кои-то веки почувствовал себя неловко и совершенно не понимал, что предпринять. Видеть императора слабым я не привык. А сейчас ему было трудно. Он оказался растерян, огорчен и изрядно встревожен тем, что произошло. Правда, длилась эта слабость всего несколько мгновений. Почти сразу его величество встряхнулся, снова надел на себя бесстрастную маску, поднялся на ноги, одарил меня непроницаемым взглядом и, прежде чем уйти, сухо бросил: — Завтра мы уезжаем. Проследи, чтобы все было готово к отъезду. ГЛАВА 11 Уже поздно ночью, глядя, как Карриан беспокойно ворочается в постели, я с досадой подумал, что Тизар прав: идея подогнать его величеству любовницу и впрямь была дурацкой. Более того, когда я рассказал «дядюшке», что произошло в саду, он сперва долго ругался, а потом задумался. — Я не знал, что все настолько плохо, — уронил он после длинного напряженного молчания. — Похоже, магия перстня не потерпит рядом с императором другой женщины, кроме той, что уже была выбрана. Пока кольцо спокойно лежало в храме, Карриан мог себе позволить иметь фавориток. А теперь… Да. Теперь у нас появилась другая проблема — император опять маялся бессонницей, но из врожденного упрямства не собирался ни о чем просить. Дверь в спальню он и на этот раз велел не закрывать, поэтому мне все было прекрасно слышно и видно. А поскольку с того момента в саду перстень на моей груди так до конца и не остыл, то в придачу я еще и отголоски чужих эмоций чувствовал, что тоже не способствовало хорошему настроению. Тизар, когда я с сожалением признал, что придется отказаться от мысли найти Карриану другую женщину, лишь удрученно кивнул. И предположил, что, скорее всего, сегодня я спас графине жизнь. Если бы у императора была чуть хуже выдержка, магия перстня могла ее убить. А если бы я не забрал эту самую магию себе, то и у его величества могли появиться проблемы со здоровьем. «Интересно, ты знал об этом, твое величество, когда увольнял секретаршу? — подумал я, сидя на кушетке и размеренно водя грифелем по бумаге. — Но не был уверен, что не поддашься соблазну? Себя пожалел? Или просто не захотел никого убивать?» Император, естественно, не ответил. Да он бы в любом случае ничего не сказал, даже если бы я спросил напрямую. В отношении некоторых вещей Карриан оказался на редкость скрытен и упрям до тошноты. А в отношении себя самого даже перед угрозой конца света, наверное, не позволил бы сообщить ничего лишнего. В частности, вот сейчас, казалось бы, ну что ему стоило приказать? Не попросить — просто приказать. Мол, Мар, поди сюда и усыпи меня на фиг. Но нет. Мы же гордые! Услышав, как в спальне снова скрипнула кровать, я со вздохом отложил рисунок, подошел к двери в спальню и сделал то, о чем меня бы никогда не попросили. После чего вернулся на кушетку, еще немного порисовал, а затем тоже решил вздремнуть, благо время и возможности для этого имелись. Проснулся я незадолго до рассвета. Первым же делом проведал его спящее величество, порадовался нормальному цвету его ауры и, пока Карриан досматривал последние сны, успел немного размяться и привести себя в порядок. Выбравшись из душа, отключил императора от «успокоительной» нити, переоделся в чистое и вышел заказать ему завтрак. А когда вернулся, то обнаружил, что император успел не только встать, умыться и одеться, но еще и изволил проявить любопытство. Более того, всерьез заинтересовался моими ночными художествами и теперь, стоя посреди кабинета, один за другим просматривал оставленные на столе рисунки. Когда я вошел, Карриан до того увлекся, что не заметил моего появления. А когда я подошел поинтересоваться, что же именно его так увлекло, то обнаружил, что император как завороженный разглядывает один рисунок. На бумаге была изображена метель и белый волчонок, свернувшийся клубком вокруг крохотного, похожего на солнце, огонька. Или упавшей звезды? Причем Карриан с таким странным выражением смотрел на этот самый огонек, что у меня, ей-богу, екнуло сердце. — Что это? — тихо спросил его величество, наконец-то заметив мое присутствие. Драхт! Неужели он что-то помнит? Знает? Или все-таки чувствует? — Просто картинка, ваше величество, — бесстрастно ответил я, испытывая сильное желание вырвать бумагу у него из рук и сжечь к чертовой матери. — Ничего особенного. А потом на всякий случай добавил: — Завтрак сейчас подадут. Император на это ничего не сказал, но рисунки все же отложил, к моему несказанному облегчению. А еще через пару минут в покои зашел Тизар и с озабоченным видом сообщил, что портал для нас подготовят через пару часов и что ему, раз уж мы уезжаем раньше оговоренного срока, придется отправиться туда прямо сейчас, дабы все проверить и убедиться, что проблем на переходе не будет. — Весточку в Орн я отправил еще вчера, — добавил он перед уходом. — Нас ждут. Я мысленно посочувствовал магу, которому всю ночь пришлось решать возникшую проблему. Утрясти вопрос с преждевременным возвращением императора наверняка было нелегко. В детали я, конечно, не вдавался, но знал, что любой портал работал как шлюз и без проблем открывался лишь в одну сторону. Чтобы заставить его пропустить нас в другую, требовалась кардинальная смена настроек. А когда расстояние между двумя точками на карте исчислялось сотнями и тысячами рисаннов, этот процесс усложнялся на порядок. Поэтому Тизару и впрямь пришлось потрудиться. Но такова уж служба придворного мага — обеспечивать императора всесторонним маготехническим комфортом независимо от времени года, суток, наличия сложностей и собственных предпочтений. — Спасибо, Тиз, — благодарно кивнул император, и «дядюшка» поспешил уйти, тем более что как раз в этот момент в кабинет заглянул Зиль и бодро сообщил, что завтрак подан. Разумеется, всю свиту о своем отъезде его величество оповещать не стал, иначе тут случился бы локальный апокалипсис, но даже так в гостевом крыле дворца на протяжении последующих полутора часов царила суматоха. Впрочем, на планы императора она ничуть не повлияла, поэтому ровно в положенный срок он уже стоял перед сорийским порталом в ожидании разрешения от взмыленного, уставшего и по этой причине раздраженного Тизара. Ждать, правда, пришлось недолго — каких-то пятнадцать минут. В это время Тизар раз десять успел станцевать вокруг портальной площадки неведомый ритуальный танец и проверить каждую черточку на испещренных рунами плитах. Вместе с ним последние настройки совершала целая группа сорийских магов, на плечах которых висела немалая ответственность за благополучное перемещение главы соседнего государства. Но вот наконец приготовления закончились. Наш придворный маг оставил в покое сорийских операторов и в очередной раз подошел к телепортационной площадке, остановившись непосредственно рядом с нами. Еще через пару минут портал все-таки открылся. Тизар, как полагалось по протоколу, вошел туда первым, ибо, как я и говорил, стационарные телепорты являлись потенциально опасными объектами, а среди нас лишь он один разбирался в пространственной магии настолько, чтобы в случае ошибки успеть предостеречь повелителя. Портал, коротко мигнув, Тизара без труда пропустил. Еще через пару мгновений плиты у нас под ногами загорелись зелеными огоньками, подтверждая, что перемещение прошло благополучно. Затем на светящиеся камни ступил император со своей личной охраной… И вот тут-то у меня неровно стукнуло сердце, а следом за ним проснулась печать, опалив грудь болезненным жаром. Еще не понимая, в чем дело, я поспешил протиснуться вперед, оттеснив его величество от портала, похожего на вертикально поставленный бассейн с совершенно прозрачной, но неспокойной водой. Лихорадочно огляделся. Проигнорировав удивленный взгляд Карриана, сделал недвусмысленный знак Зилю, после чего весь отряд молниеносно ощетинился и сомкнул вокруг его величества плотную коробочку. Не удовлетворившись этим, сам потянулся к оружию, хотя видимой угрозы не было. Однако была печать, с каждым мгновением нагревающаяся все сильнее. И смутное предчувствие, что императору не нужно стоять так близко к порталу. — Мар, что ты творишь? — хмуро осведомился Карриан, когда прошла минута, другая, а на нас так никто и не напал. Я прикусил губу. — Простите, сир. Мне неспокойно. — Все чисто, — вполголоса бросил стоящий к Карриану вплотную Зиль. — Подтверждаю, — так же тихо отозвался с другой стороны Ворон, и император, поколебавшись, дал оператору отмашку. — Все, выдвигаемся.