Решено: начинаем планомерно создавать свои мифы. Кстати, таким макаром я могу и кого-нибудь из попаданцев обнаружить, если, конечно, они здесь есть. Полагаю, человек из будущего, увидев произведение с названием «Звёздные войны» или «Властелин колец», обязательно постарается встретиться с автором. Вот только… не нарваться бы нам на каких-нибудь хронокарателей, очищающих временные потоки от попадунов. Ну, будем надеяться на лучшее. Да честно говоря, стану я космическую фантастику в мир привносить или нет – без разницы, мне встречи с корректорами реальности, существуй они на самом деле, всё равно не избежать. Я серой мышью жить не собираюсь, непременно займусь выправлением исторических загибонов. В субботу, проведя очередные стрельбы с Михаилом Лукичом, понял, что пора решать проблему патронов к револьверам: слишком много денег на пальбу расходуется. К тому же скопилось уже два ящика стреляных гильз. Почему бы не заняться их перезарядкой? Отбраковать явный лом, остальное почистить, выровнять и откалибровать. Рычажный станочек для этого соорудить – задача не сложная. Пули отольём, порох купим, ударную смесь для капсюлей сам нахимичу. Бизонов к делу на добровольных началах приставлю, пускай учатся обращению с боеприпасами, а то достали уже своими просьбами дать пострелять. М-да, хорошая мысль меня посетила, а главное, своевременная. Значит, на неделе я возьмусь за сборку требующейся механики. Заодно и токарный станок собственного производства испытаю, с ним тоже не всё просто. Представляю, как в понедельник Потап Владимирович, разглядывая продукт моих четырёхмесячных мучений, сперва старательно морщит лоб, а потом ржёт до упаду. Шестерёнки-то я пока деревянные установил; сталь, пригодную для их изготовления, только через месяц нам доставят. Но, несмотря ни на что, я станочек испытаю. И пусть хоть вся мастерская со смеху загибается, а попробовать я должен. Мне отец однажды рассказал любопытный случай, произошедший с ним на весенней рыбалке. Гостил он в деревне у деда и как-то раз в поисках лучшего клёва ушёл на моторной лодке в неизведанные места. А на обратном пути лодочный мотор сломался: одна из шестерёнок, не выдержав, развалилась. Что делать? На вёслах возвращаться не хотелось, довольно далеко забрался. Недолго думая, он на смену сломанной детальке вырезал из старой дубовой деревяшки новую, поставил на место, собрал всё, завёл, ну и поехал домой на малых оборотах. Доплыл нормально, мотор снял и в сарай отнёс, а про деревянную шестерёночку сообщить забыл. Снова к деду лишь осенью вырвался. Приехал, а тот на лодке с ветерком по озеру гоняет. Отец сначала решил, и без него с поломкой разобрались, но нет, никто о ней и не знал. Тогда он, заинтересовавшись, извлёк собственноручно сделанную шестерёнку и… глазам своим не поверил: дерево, пропитавшись маслом с металлической пылью, стало пластик напоминать, а главное, следы износа у детальки почти отсутствовали[90]. Так что шансы поработать на новом станке у меня были. Древесина – это по своей структуре композитный материал, если её грамотно подготовить, она может значительные нагрузки выдерживать. Я вот взял лиственницу, которую несколько месяцев в воде вымачивали, а затем два года сушили. Для надёжности ещё и проварил заготовки пару часиков в масле. Надеюсь, мои усилия не пропадут даром. В воскресенье проводили отработку рукопашки с бизонами, опять, как и зимой, на пустыре за усадьбой. В сарае всё-таки не совсем удобно: места мало, развернуться негде. Три недели назад мы с ребятами очистили площадку от грязи и остатков снега да кое-где песочку подсыпали. Земля за прошедшее время почти подсохла, даже упав, сильно не испачкаешься. Только разогрелись, только в ритм вошли, тут и принесла нелёгкая незнакомого чубатого казачка. Встал рядышком и с ехидной улыбочкой пялится на нашу возню. Когда пацанва наблюдает за занятиями и обсуждает увиденное, я не обращаю внимания – дети, что с них взять, – но от взрослых зрителей стараюсь побыстрее избавиться. Здесь территория моей и Валерия Яковлевича усадеб, мы в своём праве: кому-то рады, а кого-то видеть не желаем. Я и в этот раз, как обычно, подошёл и вежливо попросил не мешать. Но легко отделаться не удалось. Чубатому захотелось силой помериться, тяжесть наших кулаков испытать. Мне бы проявить себя истинным гуру: послать в схватку ученичков, а самому вдумчиво посмотреть на степень тренированности противника. Не-ет, приспичило балбесу поскорее спровадить очередного любопытствующего, за что тотчас же и был наказан. С ленцой проведя нападение, схлопотал локтем в ухо и кувыркнулся по земле. Встаю, а казачок скалится, довольный. В душе моей ретивое взыграло, а кровь вскипела от обильного выброса гормонов. Ума хватило не кидаться в бой сразу, но еле сдерживался. Минуту «потанцевали», приглядываясь и изредка обмениваясь ударами. Стиль у него не очень понятный: плавный, скупой на движения, явно не восточная школа. На всякие русские народные, виденные когда-то, тоже не похож. Местами напоминает приёмы и ухватки Михаила Лукича, но и отличий много. Не выдержав, первым вошёл в клинч, вскользь получил по рёбрам, но шустрика достал. Хорошо достал! Он отскочил, резко разорвав дистанцию, а я зачем-то ринулся его добивать. Всегда в такие моменты давал спарринг-партнёру отдышаться, а тут даже не подстраховался: наверно, досада за валяние в пыли сказалась. Ох, как красиво он меня на встречке поймал, у-у… песня. Второй раз прокатиться по не подсохшей ещё земле на виду у бизонов было чертовски неприятно, зато вставал я, уже полностью отключив эмоции. Ловок, шельма, и слишком быстр. Молодой, лет двадцать пять примерно. На голову выше, руки длинные. В ближний бой войти не даёт, держит на расстоянии. Чем же тебя взять? Весь свой арсенал приёмов показывать не хочется. Может, на выносливость проверить? Я-то в темпе и полчаса смогу проработать, а как у него с этим дело обстоит? Стал планомерно прессовать чубатого, постоянно нападая. Весело отвечал он сначала, пару ударов я пропустил, но напора не сбавил. И правильно сделал! Куражился парень недолго, посыпались ошибки, перестал за мной поспевать. И вот пришло время, когда и я его валять начал. Почему-то погрустнел казачок, не улыбается больше, как загнанная лошадь дышит. Пытался несколько раз активизироваться и перехватить инициативу, да где там! Дохлый номер. Но стоит отдать ему должное: проигрывает с достоинством, бьётся до последнего. Нет желания унижать такого противника. Думаю, он и сам понял, кто здесь круче. Надеюсь, без обид расстанемся, счёт равный: два моих падения против двух его, синяки не учитываем. Отошёл назад, опустил руки. – Спасибо за познавательную встречу, но сейчас мне нужно учить других. А если захочется ещё на кулачках пообщаться, милости просим, всегда можем договориться. – И вам спасибо за науку… и за приглашение. Кивнул мне, забрал висевший на заборе сюртук и удалился. Я же, глядя ему вслед, задался вопросом: откуда ты, парень, взялся? Очень уж захотелось узнать подноготную залётного казачка. Ну о-очень! В Красноярске, несомненно, есть товарищи с крепкими кулаками, способные настучать мне по голове, но, кроме Михаила Лукича, никто из них до сих пор не изъявил желания со мной в поединке сходиться. Возможно, боятся урона авторитету, вдруг парнишка шустрее окажется. Поэтому появление хорошего бойца, который не прочь помериться силами, порадовало и заинтересовало. Я не гений единоборств и никогда им не был. Достигнуть больших высот в одиночку не смогу. Где-нибудь в Китае или Японии подвижники боевых искусств, долгое время живя в горах и не видя людей, получают просветление мозгов и создают новые, «непобедимые» стили борьбы. Мне до этих гигантов мысли далеко, да и не готов я в данный момент бросать все свои дела и светлеть мозгами в одиночестве. Почти всё, что знал в прошлой жизни о рукопашке, я на хуторе уже вбил в тело. Остались неотработанными лишь некоторые специфические навыки, но их освоение лучше на потом отложить. Нынче важнее доводить изученное до автоматизма, поднимать уровень мастерства, опыт нарабатывать, и не спортивный, а боевой. Для этого надо чаще проводить поединки в полном контакте с серьёзными противниками; бизоны, к сожалению, тут пока мало подходят. Посмотрел в сторону компании мальчишек, постоянно тусующихся рядом во время тренировок, и поманил пальцем главного. Тот мигом подскочил. – Федька, знаешь ушедшего казака? – Не-е, не тутошный. – Точно? – Истинный крест, Ляксандр Владимирович. Видать, недавно прибыл. По одёжке из уральских будет. – Ясно. Разузнай о нём. Кто такой, где живёт, к кому приехал, зачем приехал. Завтра вечером доложишь. – Усё сделаю. Да-а уж, этот проныра сделает. В первый раз я его приметил полтора месяца назад, среди ребят, наблюдавших за занятиями бизонов, а спустя пару недель он уже к нам в усадьбу просочился: то дрова приносит, то мусор уносит, помогает по хозяйству за добавочное питание. Но основной интерес у него – тренировки. Ни одной не пропустил. За нашими действиями всегда внимательно следит, пытаясь всё запомнить. Наверно, и приёмчики с мальчишками втихаря отрабатывает. А ещё через неделю парень, набравшись храбрости, с вопросом подошёл: не соглашусь ли я и его научить драться. Сначала было желание посмеяться и послать лесом. Видел я, как он один двоих пацанов мутузил. Быстро и качественно. Научишь такого драчуна – и, вполне вероятно, выпишешь ему билет на «экскурсию» по тюрьмам и каторгам. Молодой очень, место в жизни привык кулаками отвоёвывать, значит, обязательно нарвётся на неприятности. А потом я уловил в его взгляде отчаянную надежду и задумался. Если парнишку к делу пристроить, присматривать за ним и направлять, то со временем может неплохой помощник получиться. И кстати, не пора ли начинать подбирать ребят в ремесленное училище? Год с небольшим, оставшийся до его открытия, пролетит, и не заметишь, а консультант по подбору – вот он, рядом стоит, с ноги на ногу переминается. Уверен, всю местную шантрапу этот шустрила знает прекрасно, и кто на что способен тоже. Признаюсь, капитально я тогда пацану мозги запудрил, до сих пор нашу беседу без улыбки вспоминать не могу. Хотя говорил правду и только правду. – Как звать? – Федькой кличут. – Задаром, Фёдор, никто никого не обучает. – Я отработаю, не сумлевайтесь. – Понимаешь, просто работа мне не нужна, работников и так хватает, а вот соратники и помощники в дальнейшем обязательно потребуются. Я в жизни многое собираюсь сделать, а для этого верные люди необходимы. Чтоб и в огонь и в воду за мной пошли, а в тяжёлый час смогли бы выручить. – Я готов! Ха, готов он! И грудь свою цыплячью вперёд выставляет. Подожди, сейчас перспективы обрисую, и ты точно готов будешь. Превратишься в моего идейного бойца. Хм, или пламенного. Ай, неважно! Положил руку ему на плечо и начал задушевным голосом: – Чтобы соратником мне стать, учиться надо, и в первую очередь грамоте и ремёслам, а затем уж тому, как правильно кулаками махать. Учёба – вот та работа, которую я жду от помощников. Трудно это. Сможешь ли выдержать? – Я смогу-у. Ох и потешная же в тот момент у пацана физиономия была. Минут пятнадцать запугивал его, описывая «ужасы» дальнейшего существования, а после перешёл к «пряникам»: изобразил безбедную, счастливую жизнь под моим чутким руководством. Отсутствие скуки и обилие приключений гарантируется. В общем, разрисовал, как мог, детскую фантазию яркими цветными красками. Не к месту вспомнились сходки распространителей «Гербалайфа», виденные в интернете, там так же в свои ряды людей завлекали. Впрочем, меня оправдывает то, что я данные кому-либо обещания всегда выполняю. Теперь он мой человек, целиком и полностью, а мои люди должны жить хорошо. На первое время договорились о взаимовыгодном сотрудничестве: с моей стороны учёба, учёба и ещё раз учёба, с его – сбор городских новостей и другие мелкие поручения. А далее посмотрим. В понедельник над новым токарным станком никто и не подумал смеяться, наоборот, все разбирающиеся в технике рассматривали это «чудо» с восхищением, а узнав, какие операции на нём можно производить, народ единодушно признал меня чуть ли не гением. Я даже засмущался немного. Из «природной» скромности постарался перевести стрелки на «отца»: мол, основу он спроектировал, а я лишь его замысел в железе и дереве воплотил. Кстати, насчёт дерева: оказывается, тут на заводах часто применяют детали из древесины и они отлично справляются. Изнашиваются, естественно, быстрее, но их и заменить легче лёгкого. Для высокоточных станков… а-а-а, блин, забыл… таких здесь и нет ещё. Ну, скажем, для более-менее точных деревянные элементы, конечно, не годятся, но кое-где вполне приемлемы. В работе мой железно-деревянный «зверь» показал себя замечательно. Вначале я дал ему покрутиться вхолостую, погонял в разных режимах, посмотрел на переключаемость, на ход, затем обильно смазал и взялся за обработку деревянных изделий. Нагрузку они на шестерёнки слабенькую, но дают, и в целях проверки функционирования механики станка подходят идеально. За полчаса настругал кучу всякой ерунды. Прекрасно всё действует, биений нет, люфт минимален. Значит, пора и железом побренчать. Трижды перекрестился, помощь высших сил не помешает. Вздохнул, выдохнул. С богом! Прежде всего из длинных стальных болванок осторожненько нарезаем нормальные ходовые винты и ходовые валы. На одном из старых станков их тоже можно выточить, но короткие, сантиметров пятьдесят, не больше, а нам этого недостаточно. Ведь скоро и с длинномерными деталями работать предстоит. Между прочим, чтоб смастерить ходовые своему железно-деревянному, мне не по-детски изгаляться пришлось. Брал стальные прутки и на каждый под углом наматывал две горячие медные полоски, слегка постукивая по ним деревянным молотком для более плотного прилегания к стали, а потом одну полосу снимал. В результате получились довольно симпатичные червячные передачки. Долго, разумеется, не прослужат, но как временная замена сгодятся. Пока вытачивал, напряжённо прислушивался, не хрустнет ли что-нибудь, а закончив, ощутил мокрую рубаху, прилипшую к спине, и ливший градом с лица пот. Ох, и тяжела же ты, шапка изобретателя! Поработав, смог взглянуть на дело своих рук глазами местных и понял, что со сложностью агрегата вышел изрядный перебор. Функциональность токарного станка второй половины двадцатого века в данных условиях крайне избыточна, то есть использоваться он будет в лучшем случае процентов на тридцать-сорок от потенциала. Выходит, изготавливать похожие в ближайшие лет десять смысла нет: мы впустую станем тратить время и средства. Проклятье, и почему я об этом сразу не подумал? Да собственно, вначале-то мне в основном вспоминать приходилось. Вот какой помнил, такой и собрал. Коробку скоростей упростил только потому, что плохо её знал. Это сейчас, после четырёх месяцев разбирательства в конструкции, я уже соображаю, где и что изменить надо, а тогда… О-хо-хо-юшки, нужно станок переделывать: навороченность уменьшать, убирать лишнее, снижать затраты на производство. Эх, опять чертить, опять точить. Мама дорогая! Но зато, Сашок, ты приобрёл ценнейший опыт, следующие разработки легче пойдут. Соорудишь простенький фрезерный аппаратик, за ним – сверлильный. Так, глядишь, со временем в ведущие специалисты российского станкостроения выбьешься. Глава 22 – Что узнал? – Случайно он тут, командир. Проездом, считай, – доложился Федька. Та-ак, и этот меня, как бизоны, величать стал. Дёрнул же чёрт на первой тренировке ляпнуть: «Отставить имя-отчество, зовите просто командир». Всего и хотелось-то упростить взаимоотношения на занятиях. Ну правда, не сенсеем же представляться, или, например, гуру. Учитель – не к месту, а кто такой тренер, здесь ни одна живая душа не разумеет. Командир, мне показалось, звучит и внушительно, и… прикольно. М-да, предложил бы звать мастером и хлопот бы не знал, а теперь поздняк метаться, прилипло словечко, и применяют его парни где ни попадя. – При посторонних так не называй. – Да разе ж я без понятия? Будьте спокойны. Да-а уж, будешь с вами спокойным.