— Ты говоришь правду? — Я честен, Кэт, и ожидаю от тебя того же. Я буду давать тебе уроки, и предоставлю тренера для спарринга в те дни, когда уезжаю. Скажи, чего ещё ты хочешь? Вот оно. Переговоры о сексуальных отношениях с чёткими ожиданиями и отсутствием привязанностей. Или она соглашается, или уходит в свою зону комфорта. Но она ведь хотела большего, иначе не пришла бы. — Хорошо. Плюс один. Я сделаю это, если смогу. Но я бы хотела, чтобы в следующую субботу ты пошел со мой на вечеринку по поводу помолвки. — Доставляешь торт или идёшь как гость? Кэт помедлила с ответом. Семья для него была запрещённой темой. Что ж, она рискнёт. — Как гость. Это помолвка моего брата в доме моих родителей. Я решила взять плюс один. Господи, заткнись, Кэт! — Ооо, — он подался вперед, открыл коробку и начал изучать лежащие в ней кексы, словно они были чем-то особенным. О чём он думает? Не выдержав, Кэт сказала: — Там с шоколадной помадкой, лимоном, ванильным латте и шоколадный бисквит с глазурью из сливочного сыра. Он посмотрел на неё с мальчишечьей улыбкой: — И какой хочешь ты? Надо же, он действительно восхищен кексами. Она отрицательно покачала головой. — Они для тебя, Слоан. Огоньки радости возникли в её груди. Кэт раздражала родителей своими твореньями, от которых, как они говорили, лишь толстели. Отец и мать предпочитали интеллектуальные подарки: книги или билеты в театр и чётко дали понять, что она напрасно тратит время на выпечку. Но миллионер с телом, твердым, как камень, выглядел словно ребенок, который оказался в мире шоколадных грёз. — Скажи какой, или я выберу за тебя. Он командует? — Шоколадный. В ту же секунду кекс оказался в тарелке перед ней. Затем Слоан выбрал лимонный для себя. — Почему ты решила пригласить меня на помолвку брата? Он хотел честности, что ж: — Мой бывший, Дэвид, будет там. Мы расстались несколько лет назад. — А конкретней? — Пять с половиной лет. «Ты приползёшь обратно». Слова Дэвида эхом звучат в её голове, заставив вновь задуматься, почему он пришел в пекарню. — Кэт, — она отложила обёртку от кекса, которую бессознательно крутила в руках, — ты используешь меня, чтобы вернуть его? Она рассмеялась. — Господи, нет. Ни за что. — Кэт сжала вилку в руке, ненавидя себя за то, что вообще позволила Дэвиду приблизиться к себе. — Просто не хочу оказаться с ним тет-а-тет. Это достаточно честно? — Да, — и он приблизился к ней. — Потому что я не делюсь, Кэт. Ты будешь достигать оргазмов только со мной. – И выровнявшись, добавил: — И ты будешь единственной женщиной, которую я заставлю прийти вовремя. Он разрезал кекс вилкой и положил кусочек себе в рот. У Кэт сбилось дыхание от его слов. Она почувствовала, как её тело наливается желанием. Его уверенность, его слова... Это было так сексуально. То как он ел кекс, тоже возбуждало её. Он медленно облизывал вилку, смаковал каждую крошку... Она была сражена. — Чёрт, детка, это прекрасно. Сливочный крем и лимон, ммм. Теплота захлестнула её, и она подняла глаза. — Это лимонный курд. А у меня кекс с помадкой. И в ту же секунду Слоан потянулся и запустил вилку в её шоколадный десерт. Медленно положил новый кусок себе в рот, и прикрыл глаза в явном восторге. — Вкусно. Но лимон мне нравится больше. Она открыла рот, и забыла, что хотела сказать, поскольку Слоан наклонился к ней: — Это нормально, я знаю... Попробуй и ты. Для меня. Его низкий голос, казалось, зачаровал её, отзываясь трепетом в животе. Вкус лимона на языке был ярким и терпким поверх темного шоколада, но она едва заметила это. Кэт была слишком сосредоточена на ощущениях своего тела и взгляде Слоана. — Я попробовал и лимон, и шоколад, а вот тебя ещё нет. — Сейчас? Слоан оттолкнул тарелку вместе с коробкой, и поднявшись подошёл к Кэт. Он поднял её, будто она ничего не весила, и усадил на стол. Мужчина заполнил собой всё пространство перед Кэт, и она смотрела на него, невольно отмечая его взъерошенные волосы, и взгляд, которым он пожирал её. — Но мы же говорили, что сегодня никакого секса. — Просто поцелуй, котёнок. — Котёнок? Слоан улыбнулся. — Ты испугалась, желаешь моих прикосновений, но боишься. Реши, чего ты хочешь — поцарапать меня или мурлыкать от удовольствия. Как котенок. Она подняла бровь. — А что если поцарапаю? — Вперёд, детка. Это будет лишь означать, что ты хочешь, чтобы я приручал тебя, пока ты не начнёшь мурлыкаешь. Он обхватил её за шею и провел пальцем по подбородку. Кэт вздрогнула, когда его рука прошлась по её волосам, заплетённым в косу, вытащил розовую прядь и намотал её на палец, приподнимая и пропуская её сквозь пальцы. Жар пронзил Кэт, и она чуть не застонала. — Господи, я хотел это сделать, как только увидел тебя на той свадьбе. Он продолжал перебирать её пряди, и медленно наклонился к ней. — Какой твой условный сигнал? Он что-то говорит. Так близко. Она должна вспомнить. Три удара пальцами. — Отпусти. Он придвинулся, раздвигая её ноги, и второй рукой скользнул вниз по её спине, заставляя её кожу гореть. — Ты хочешь остановить меня? Его руки на её теле. Она в клетке, в ловушке. Из-за него. Его лицо так близко, что она может прикоснуться к нему. — Нет. На его губах легкая улыбка. — Хорошо. Он касается её губ. Легкие, дразнящие движения. Язык очерчивает контур её губ. Теплым, влажным, медленным движением, настойчиво проникая внутрь, и она отвечает. Слоан целовал властно и требовательно и сердце Кэт билось быстрее. Он придвинулся к неё и, почувствовав его напрягшийся член, Кэт отпрянула, хотя её промежность пульсировала от желания, а лоно требовало наполнить его. Она стонала и одновременно пыталась оттолкнуть от места, которое нуждалось в нём. Мужчина зарычал и отстранился. Но в следующий миг прижал её ещё крепче к себе, ещё больше вжимаясь в неё. Его сердце учащенно билось. Он чувствовал, как напряглась его плоть и каждое движение отзывалось пульсацией, желанием убрать преграду, что была на его пути. Он прикусил мочку уха Кэт. — Ударь, — шёпот. — Сделай это, или я не остановлюсь. Не смогу. Кэт услышала его. Но не хотела прекращать. Не могла. Он легонько толкнул её, опрокидывая на стол, и его руку скользнула под её попку.