– Нет, никогда, – отвечает бабушка, качая головой. – Настоящая любовь, переворачивающая жизнь, встречается очень редко, и за нее надо быть благодарной судьбе. Конечно, я сожалею о том, что лишилась Лýки. Мне бы так хотелось встретить его вновь, поговорить с ним, объяснив, как много он для меня значил. Рассказать, что его не предали забвению, что у него есть замечательные дочь и внучка, – продолжает бабушка, поглаживая Ребекку по щеке. – Ты собираешься написать Франческе? – Обязательно. Я очень хочу поделиться с ней своими воспоминаниями и надеюсь, что ей хочется того же. Ребекка берет бабушку за руку. Она была заметно тронута, увидев памятник у ратуши. На большом камне темно-серого цвета высечен барельеф, изображающий беженцев в лодке, под ним надпись: «Возведен в 1945 году датскими беженцами, нашедшими себе друзей и пристанище в Хельсингборге». – А ты не думала, как бы все сложилось, если бы Лýку не арестовали? – Честно говоря, не знаю, – отвечает бабушка, глубоко вздыхая. – Мне очень хочется верить, что мы бы уехали и сумели прожить жизнь так, как мечтали, но я до конца не уверена, решилась бы или нет. Меня ужасно беспокоило мнение родителей, я боялась, что они осудят и отрекутся от меня. Если я о чем и сожалею, так это о том, что не прислушивалась к своему внутреннему голосу. Любовь стоит того, чтобы за нее бороться, надо дерзать и пытаться. Кивнув, внучка мысленно возвращается к бабушкиным рассказам: как безутешна и напугана она была, когда исчез Лýка, как долго надеялась, что однажды он вернется. А сейчас все это кажется напрасным. Если бы только Лýке удалось в тот вечер избежать ареста и вернуться на лодке в Швецию, если бы судьба дала ему и бабушке шанс, возможно, их жизнь сложилась бы по-другому. Подняв глаза, Ребекка замечает идущую вдоль кромки воды по направлению к ним фигуру. Вначале она не уверена, что глаза ее не подводят, но спустя пару секунд сомнений не остается, и внучка встает с места. – Мы тут! – кричит она и машет рукой. К ним подходит Камилла. – Как здорово, что ты пришла, – радостно приветствует ее Ребекка. – Кофе будешь? – Да, спасибо. Какое красивое место для встречи, – замечает Камилла, показывая на море. – Здесь и правда очень красиво. – Да, – соглашается мать, принимая у дочери из рук наполненную до краев чашку. – Мы как раз говорили о Лýке, – с энтузиазмом продолжает Ребекка. – Он сам был беженцем. Вместе с семьей бежал сюда из Италии, потому что его отца убили люди Муссолини. – Вот как? – удивляется Камилла. – Я не знала этого. – Я с удовольствием расскажу все, что мне удалось выяснить, – продолжает Ребекка. – Если хочешь, конечно. Мать замолкает, но, выдержав длинную, почти минутную паузу, кивает: – Хорошо. Бабушка церемонно ставит чашку на скамейку. – Спасибо, что пришла, – говорит она дрожащим голосом. – Это очень много для меня значит. Камилла откашливается. – Мне понадобится время, чтобы все это уложить в голове, – говорит она. – Я понимаю, – отвечает бабушка. – Не торопись. – Ты знаешь, сколько еще пробудешь здесь? – интересуется мама, обернувшись к Ребекке. – Я завтра возвращаюсь. – Быстро ты решила. – Да, так вышло. Но я скоро вернусь. Если бабушка отправится в Бергалид, ей понадобится помощь с переездом, – добавляет она. – Я, кстати, думала об этом, – произносит Камилла, обменявшись взглядом с Ребеккой и потом взглянув на свою мать. – Если ты все еще хочешь остаться в Бьёркбаккене, я могу приезжать к тебе пару раз в неделю. Бабушкины глаза расширяются от удивления. – Ты уверена? – Да. – Спасибо, я бы очень этого хотела, – отвечает бабушка. – Еще я надеюсь и с тобой тоже видеться почаще, – продолжает Камилла, искоса посматривая на Ребекку. – Обещаю, – улыбается та. Они проводят на Кайпроменаден еще около часа, сидя вместе на скамейке и беседуя о разном. Ребекка не помнит, когда в последний раз ощущала себя такой счастливой. Они с бабушкой рассказывают все, что узнали о Лýке, а мама терпеливо слушает. Есть что-то глубоко умиротворяющее в том, чтобы делиться с Камиллой своими открытиями, осознавая, как общее прошлое связывает воедино их судьбы. Столько лет Ребекке не хватало душевного родства, и теперь она втайне надеется, что наконец обрела его. Глава 37 Бабушка ушла к себе отдохнуть и почитать, а Ребекка хочет собраться в дорогу. После ужина она убирает со стола. Только вытерла насухо мойку, как раздается телефонный звонок. Йуар. Наконец-то. Быстро нажимает на зеленую кнопку и чувствует, как учащается пульс. – Привет. Я уже больше недели пытаюсь до тебя дозвониться, – подавленно произносит она. – Знаю. Извини, столько всего навалилось. – Йуар, который никогда не нервничает, говорит с ней напряженным голосом. – Но у меня хорошие новости, – продолжает он. – Вот как? Какие? – Я разговаривал с твоим работодателем: еще не поздно. Ты еще можешь стать старшим менеджером, – с гордостью говорит он. Ребекка умолкает. Ей не совсем понятно. Значит, Йуар общался с кем-то из ее коллег или руководства? – Почему? – растерянно спрашивает она. – Да ладно, ничего особенного в этом нет, но, как тебе известно, у меня есть контакты с одним из ваших управляющих партнеров, и я обещал замолвить словечко за «Хеннинг и Шустер» перед самыми крупными моими клиентами в том случае, если они пересмотрят вопрос с твоим повышением. – Я не просила тебя об этом. – Знаю, но, естественно, я готов помочь, когда тебе нужна помощь. Мы же одна команда. Внутри все сжимается. Неужели Йуар не понял, что их отношения поставлены на паузу? – Завтра я возвращаюсь в Стокгольм, и тогда нам надо будет сесть и поговорить, – заявляет она. – О чем? У Ребекки ком в горле. Разорвать отношения оказалось сложнее, чем она себе представляла. Ей хочется, чтобы Йуар осознал, насколько все серьезно, хочется дать ему возможность морально подготовиться, но, с другой стороны, расставаться по телефону тоже, конечно, не вариант. – О нас. – Что ты имеешь в виду? – вскидывается он. – Ты что, хочешь меня оставить? Ребекка чувствует, как внутри все обрывается. – Йуар, – она неуверенно пытается успокоить его, – мы ведь можем обсудить это завтра? – В этом нет необходимости, – отвечает он. – Ты права, у нас, очевидно, разные устремления. Целую долгую минуту на линии висит тишина. – Извини, – говорит в конце концов Ребекка. – Я не хочу причинять тебе боль, но ты не хуже меня знаешь, что у нас давно разлад. Йуар тяжело вздыхает. – Я пытался, – с упреком произносит он, – но ты последнее время на себя не похожа. – Наверное, ты прав, – соглашается Ребекка. – Признаться, не задумывалась над этим, но я действительно сильно изменилась. Она слышит его дыхание на том конце провода: долгое и тяжелое. Ребекка ждет взрыва ярости, но напрасно. – Ладно, – бурчит он наконец. – Я чувствовал, что это произойдет. Ее удивляет собранность, звучащая в его голосе. – Мне, правда, очень жаль, – повторяет она. – Я спрошу Нелли, можно ли мне пожить у нее немного. Напишу, как приеду, и мы решим, как быть дальше.