– Кира, идём… – руками щупая пространство, немного успокоенная, что не видно не только мне, отвела девочку в сторонку, сходить по естественной нужде. Когда мы вернулись обратно, цепляясь за стеллажи с банками, похожими на банки с красками, спросила у Димки, не хочет ли и он. В общем, через пятнадцать минут, мы заснули все втроём, немного успокоенные теплом помещения. Пусть не было условий, ни еды, ни воды… зато, в морозную зиму, мы хотя бы в тепле! Проснулась я от тихого шёпота детей, тут же задавая наболевший вопрос. – Дим? А сейчас? – Сейчас светло, – тихо прошептал мальчик, подписывая мне приговор. «Чёрт! Я потеряла зрение!!!» – если бы не дети, разразилась бы жуткой истерикой в голос. Страдая клаустрофобией с самого детства, оказаться в темноте для меня, что в закрытом коробе, лишённом света! Частое дыхание, отдающееся в груди нестерпимой болью, явно спровоцировало тахикардию. Перехватив горло, попыталась успокоить сама себя, но теперь у меня это плохо получалось. Всё-таки, последние надежды на тёмное время суток были порушены честным ответом ребёнка, а методика самовнушения была мне не знакома. – Крёстная, – тихо прошептал Дима, положив руку мне на спину, что я вздрогнула от неожиданности, – не бойся. Я с тобой… хочешь, расскажу, что тут есть? – Да… Мальчик стал описывать помещение, которое точно оказалось подвалом дома. Я даже нашла в себе силы задавать уточняющие вопросы на счёт присутствия лестницы, типа дверей… и вдруг услышала звук фортепиано. – Откуда? – Вика! – закричала Кира. – Это моя Вика! – Тише, Кира… не мешай своей тёте играть… – от «Серенады» Шуберта у меня вся кожа покрылась мурашками. – Помнишь? Дядя в маске сказал, что Вика всё должна сделать правильно… тогда нас спасут… – Да… – девочка обмякла в моих руках. Сильнее прижав к себе детей, наплевав на боль в рёбрах, стала мысленно считать секунды. Постепенно Шуберта заменил Шопен, потом Бах, после которого зазвучала «Осенняя песнь» Чайковского… мы сидели тихо и слушали непрерывные переходы, надеясь на лучшее… На 6099-той секунде послышался звук… вертолёта? Глава 30 Зверев Андрей Если кто и удивился, что пилотом вертолёта оказался миллиардер – Зверев Дмитрий Леонидович, то только про себя. Наша пятёрка вообще не отличалась болтливостью. Напряжение витало в воздухе, и нам было не до того, чтобы делиться впечатлениями от происходящего… без того понятно, что оно – дерьмовое! Посёлок, который находился примерно на полпути между Питером и Москвой, настолько занесло снегом, что садиться нам пришлось прямо на дороге, как в грёбаном американском боевике. Дядя Рома бросился в сторону не так давно купленного поместья самым первым. За ним – Антон и Александр Михайлович. – Андрей, – строго произнёс отец, в прошлом боксёр, быстро устремляясь вперёд, – смотри в оба… – папа нахмурился, да и я тоже, удивляясь звукам пианино, постепенно нарастающим с нашим приближением. – Что за чёрт? Только наша группа свернула за поворот, минуя хвойную растительность участка, все вросли в снег, в шоке уставившись на… на Вику. Блондинка сидела в куртке за фортепиано и играла что-то траурное. – Что за… – Как тут оказался рояль? – Это точно он… только настоящий псих способен на такое… Медленно приблизившись к Ташкевич, опасливо озираясь по сторонам, Роман Иванович тронул девушку за плечо. – Милая… Девушка резко дёрнула голову, не переставая играть. В её голубых глазищах стояли слёзы. – Папа… наконец-то! Спаси их! Найди… они где-то тут… – яростный шёпот был способен мужика со стальными нервами повергнуть в ужас, не то что отца, сына которого украл какой-то ублюдок! Я кинулся в ветхий особняк, который чета Ташкевич планировала ремонтировать будущей весной, но отец дёрнул меня обратно. – Ты больной? Так сразу нельзя! Сначала проверим окрестности. Если Яна с детьми на улице, то… – Мы внутрь! – с готовностью кивнул напарник дяди Ромы, со страхом продолжавшего смотреть на свою дочь, пальцы которой посинели на холоде. «Им холодно… холодно…» – Идём! – мы с отцом бросились к сараям, Антон, дядя Рома и Александр Михайлович – в дом. Хозпостройки были пусты. Пролазив по сараям, плотни, осмотрев сад, мы никого не нашли. – Идём в дом. Вика заиграла что-то тоскливое. В груди без того сжималось от страха… впрочем, упрямая девушка наотрез отказалась вставать, объяснив своё нежелание жутким приказом: «Если перестану играть – они умрут. Так сказал Он. Пока вы не покажете Киру, Яну и Диму, я буду играть!» – Сын! Ничего. Идём в дом. Видел? Наверху горел свет? Уверен, оперативники-идиоты именно там… – Отец! Нашёл время! – презрение Зверева к правоохранительным органам знали все. – Я тебе точно говорю! Надо идти в подвал! Войдя в холл огромного особняка, услышал движение на втором этаже. – Да. Они там. Идём в подвал… Когда я ногой выбил дверь, в нос ударил затхлый запах погреба. Слева в наступающей темноте кто-то пискнул. – Дима? Яна? – Папа!!! Из-за стеллажа на меня выбежал мой родной ребёнок, которого подхватил на руки и прижал к себе, боясь отпускать. – Сыночек… Ты живой… – Андрей… – из темноты послышался жалобный голос Яны. – Андрей, некогда разводить нюни! – рявкнул отец, хватая за шиворот перепуганную Киру. – Бери детей! Выводи их на хрен из этой… о, Господи! Тут всё заминировано! Я дёрнулся к двери, ведущей к ступенькам из подвала. – Эй! – оказавшись в холле, чувствуя спиной, как отец идёт за мной, поднял голову около лестницы на второй-третий этаж. – Мы их нашли! Быстрее выходим! Топот ног, и появился Антон, за ним ещё кто-то, я поспешил на выход. Увидев нас, Вика облегчённо выдохнула, замирая пальцами на клавишах. – НЕТ! ИГРАЙ! Девушка непонимающе поднялась, видимо, не разобрав мой крик. Бахнул взрыв, срывая полы дома столбом огня. Ударная волна, и я полетел в сугроб с кричащими детьми. Спину обожгло болью. Резко сев на задницу, стал лихорадочно проверять целостность двух маленьких драгоценностей, чья жизнь была бесценна. – Дима, ты цел? – Да, папа. Кира, не плачь, – девочка прижалась к куртке Димки, дрожа и поскуливая, как щенок. – Нас спасли. – Хочу к маме…