«Ты девочке подарил изумруды чистой воды! Жене всего по пять штук досталось!» – напомнил меркантильный внутренний голос. «Но зато жене – самые крупные камни и чистой воды! Семья прежде всего!» – мигом нашел оправдание Хип, кидая взгляд налево. Сид сидел на своем месте, ошарашенно мотая головой, но не сказал ни одного слова. Сейчас через стекло маски окружающая местность смотрелась как на экране старинного черно-белого телевизора, только в сиреневых тонах. Почему так работала французская маска, Хип не знал и старался не заморачиваться, поблагодарив себя за то, что два дня назад заменил батареи ПНВ на аккумуляторы. С правой стороны раздалось два взрыва и пронзительный собачий визг, а следом череда немецких и польских ругательств. Сид тронул за левое плечо и показал правую руку со сжатым кулаком и отогнутым большим пальцем. Хип немного увеличил скорость и, строго держась на середине водной артерии, плавно повернул направо, и через полминуты крики и пронзительный, с подвываниями собачий визг, окончившийся пистолетным выстрелом, остались позади. Тридцать четыре минуты хода, затем последовал тычок пальцем в левое плечо. Хип снизил скорость и плавно стал поворачивать в протоку, одновременно открыв балластные цистерны и погрузившись по шею. Благо поплавковый клапан на французско-английско-итальянской субмарине открывался нажатием ноги, как акселератор в автомобиле. С правого борта взревел мощный двигатель, и Хип снова нажал ногой клапан, плавно уйдя под воду на метр, правой рукой нашаривая мундштук от лодочного воздушного резервуара. Мундштук, как полагалось в экстренной ситуации, не находился. Решив не заморачиваться, Хип продолжил движение, благо вода была прозрачна и метров на восемь вперед было нормально видно. По ушам ударил сдвоенный взрыв, но далеко и особых неприятных ощущений обитателям лодки не принес. А вот сверху бесшумно прошло железное днище, метров восемь длиной и метра два шириной. С обоих бортов беззвучно опускались весла, а сзади странного «корыта» имелся полуметровый бронзовый винт, сейчас поставленный под углом в сорок пять градусов к невысокой корме. Слева прошла в полуметре от борта здоровенная коряга с острыми сучьями, на которых не было ни одного листочка. «Пока меня Водяной бережет! Спасибо, дедушка! Как только поймаю рыбу – тебе хвост и голову!» – мысленно поблагодарил Хип, пообещав, как только представится возможность, сделать хозяину местных вод подарок, рукой открывая воздушный клапан. Негромко зашипел воздух, и лодка поднялась наверх. Едва голова Хипа показалась на поверхности, подъем прекратился. Лодка на метр всплыла и теперь шла строго посередине протоки, на которой вода практически не двигалась. Десять минут неторопливого хода, и протока расширилась, а дно углубилось. «Надо гидролокатор при ночных погружениях брать с собой!» – напомнил себе Хип, отмечая, что берегов водоема ни с правого, ни с левого борта не видно. Он плавно свернул налево и снова открыл воздушный вентиль. Лодка начала всплывать. Как только плечи показались из воды, Хип закрыл воздушный вентиль, внимательно глядя на правый берег. Почему именно на правый берег, Хип не знал, но через пять минут спокойного хода начал поворачивать направо, держа курс на небольшую рощицу густых деревьев. Через минуту в деревьях обнаружился разрыв шириной пять метров, куда Хип и направил лодку по широкой дуге. Протока за деревьями окончилась большим озером, в центре которого имелся островок, покрытый густым лесом. Тучи опустились еще ниже, начал подниматься ветер. Пока верховой, но верхушки деревьев на островке начали раскачиваться из стороны в сторону довольно сильно. – Как вы сейчас что-то видите? – негромко спросил Сид, поворачивая голову в сторону Хипа. – Ты мне лучше расскажи, что за островок в параллельном озере. И есть ли там место, где нам двоим вместе с лодкой спрятаться? – спросил Хип, игнорируя вопрос Сида. – С северной стороны островка есть небольшая бухта, где у нашей группы стоит временный лагерь. Мы там спрятали двух раненых водолазов-разведчиков. Там должны оставаться замполит и особист партизанского отряда «Смерть фашистам!». Ребята они ничего, но сильно правильные. Так что вы с ними поосторожнее. Лишнего не болтайте, – посоветовал Сид, откидываясь на спинку сиденья. – У вас группа большая была? – спросил Хип, сворачивая направо, где через кабельтов показался трехметровой ширины проход, густо заросший с обеих сторон деревьями. – Пять человек! – не поворачивая головы, бросил Сид, зачем-то пожевав губами. – Большая группа! – оценил количество водолазов-разведчиков Хип. Три минуты спустя подводная лодка вошла в овальную бухту размером с теннисный корт. Справа от входа в бухту обнаружился трехметровой длины старый пирс, к которому Хип и причалил правым бортом, подойдя по широкой дуге. Схватившись рукой за скользкое верхнее бревно, Хип подождал, пока на причал переберется Сид, который в гидрокостюме и с ИДА на груди чувствовал себя в лодке не очень комфортно. – Давай притопим наше судно у причала? Оно воды не боится, чего не скажешь о наших вещах, – предложил Хип Сиду, передавая тяжеленные ранцы и вещевой мешок. Сид моментально вылил из них воду и лег на причал, придерживая лодку и предлагая Хипу перебраться на сушу. Но тот отрицательно покачал головой, включая стравливание воздуха. Лодка начала медленно погружаться, глубина около пирса была метра четыре. Едва лодка встала на грунт, как Хип внимательно осмотрел все циферблаты, вентили, щелкнул большим красным тумблером, отключая все электрооборудование. Обернувшись назад, достал из железного рундука вещевой прорезиненный мешок с продуктами и американской спецназовской аптечкой. Надев вещмешок, который весил килограммов пятнадцать, Хип снял грузовой пояс и, положив в рундук, нащупал большой водолазный нож, который решил взять с собой, прикинув, что такое оружие лишним не будет. Оттолкнувшись от сиденья, начал всплывать, работая ногами и держа курс вправо. Всплыл он не около пирса, а в пяти метрах правее; как все боевые пловцы – без малейшего шума и плеска. Сначала на поверхности показалась макушка, обтянутая темно-зеленой с пятнами резиной, потом край маски с черным стеклом, которого в темноте было практически не видно. Хип всплыл и первым делом внимательно прислушался. Хотя можно было особенно не волноваться, так как ветер начал сильно и порывисто дуть, сильно шумела листва на деревьях, и в довершение ко всему пошел крупный дождь. С шелестом и небольшим хлюпаньем капли дождя вонзались в воду, покрывая поверхность бухты разнокалиберными воронками. На причале стоял Сид и внимательно всматривался в воду перед собой. «Ничего ты не увидишь, родной! Заметить при такой погоде боевого пловца – задача практически невозможная! Особенно если из приборов только глаза, а небо затянуто, как сегодня, сплошными тучами!» – оценил ситуацию Хип, коротко вдыхая. Снова уйдя под воду, Хип донырнул до причала и всплыл в метре от столбом стоящего Сида, напряженно всматривающегося в воду. – Все нормально, лейтенант! Лодка легла на грунт на ровный киль! – выдал Хип, начиная работать ногами. Схватив Хипа за правую руку, Сид легко поднял его на причал и недоуменно выдал: – Странная у тебя резина на гидрокостюме. И сам он подозрительный! Никогда такого гидрокостюма не видел! – он удивленно покачал головой, поглаживая плечи Хипа. – Это не мой! У меня такой же, как у тебя, был. Только размером поменьше. Есть еще много интересного оборудования, которое я забрал у врага! Позже покажу. Нашел на подводной базе итальянцев! – небрежно пояснил происхождение странного подводного снаряжения Хип, поднимая глаза на Сида, который возвышался над ним на полголовы. – У нас во Владике мы сами гидрокостюмы клеили, а такого материала не было! Он и теплый, и мягкий! – оценил Сид специальное резинотехническое изделие двадцать первого века, которое стоило как приличный внедорожник в люксовом исполнении. – Охрана где у вас стоит? – спросил Хип, стараясь вывести своего приятеля из темы оценки гидрокостюма, который не в состоянии изготовить и самые лучшие мастера двадцатого века. Да и не все умельцы двадцать первого века могли изготовить хиповское резинотехническое изделие. Только специалисты закрытого НИИ Министерства обороны. – Справа от причала должна быть тропинка, и метров через десять растут два куста, но в такую темень я ничего не вижу! – громко заявил Сид, рукой показывая направо. – Пароль какой? – спросил Хип, дергая своего нового приятеля за рукав и движением руки приказывая оставаться на месте. – «Трезор». Отзыв – «Маша»! – моментально отозвался Сид, садясь на корточки. Кинув взгляд на приятеля, Хип обнаружил на его широченной спине два ранца, один ниже другого, а на груди рюкзак, к которому приторочена трофейная винтовка. «Молодец парень! Держится из последних сил, но не ноет и не просит поблажек!» – оценил Хип поведение Сида, внимательно всматриваясь в окружающее пространство. В десяти метрах виднелись кусты, но больше ничего не просматривалось. Хип скользящими шагами пошел к кустам, заходя справа. В метре от кустов Хип остановился и внимательно прислушался, осторожно втянув носом воздух. Пахло дождем, мокрой листвой и человеческой кровью. Не сильно, но все-таки пахло. Еще пахло тушенкой, кофе и прогорклым мужским потом по меньшей мере двух человек. И самое главное, еле заметно пахло французскими духами «Коти». Хип присел и снова втянул носом воздух. Человеческой кровью пахло, но и гниющей раной тоже. Из кустов высунулась рука, поставила на землю солдатский котелок и тут же убралась. Дождевые капли звонко и весело застучали в дно котелка. «Рука тонкая, похоже, женская. В сорок третьем году вроде еще не было приборов ночного видения… Или уже были?» – попытался припомнить Хип, и тут в кусте образовалось окошко, в которое вылез толстый ствол, пошел влево и без всякого предупреждения произвел два выстрела. Хип схватил ствол правой рукой, дернул на себя и резко толкнул обратно, продолжая его удерживать. В кустах кто-то пискнул, и ствол отпустили. Хип только успел вытащить длинную винтовку, как часть кустов, примерно в метр шириной, раздвинулась, из проема выскочил щуплый мужик со штыком, присобаченным к чему-то стреляющему, и молча кинулся на боевого пловца с явно враждебными намерениями. Крутанувшись на месте, Хип отбил штык ногой и влепил прикладом только что реквизированной винтовки в лоб супостату, явственно услышав, как хрустнули шейные позвонки врага, улетевшего назад, в проем меж кустов. И тут же упал на землю, сбитый сильным ударом чего-то острого в спину. Штык или нож не пробил кевларовую куртку гидрокостюма, но, разом сбив с ног, причинил боль. «Качественно бьют, сволочи! Один и тот же инструктор руку ставил! Изверги! Но как он меня увидел?» – недоумевал Хип, отлетая на три метра влево. Перекатившись через голову, он не выпустил из рук винтовку. Изо всех сил он ударил ею по коленям врага. Так что второй нападавший, по виду настоящий амбал, негромко хрюкнул и ничком упал на землю. Хип не стал проверять его жизнеспособность, а, встав на четвереньки, быстро побежал к НП – наблюдательному посту, располагавшемуся в странных кустах, которые так легко могли менять свою форму. В маленьком, не больше восьми квадратных метров помещении с деревянным полом из обстановки – лишь стол и кровать. На полу ничком лежал худощавый парень в уже знакомой пятнистой форме Армии Крайовой. Хип первым делом приложил два пальца к шее бедолаги, через секунду определив, что пульс не бьется. Едва Хип начал подниматься, как под кроватью раздалось шуршание. Сдвинув шерстяное армейское одеяло, Хип обнаружил, что под кроватью лежит коренастый мужик в гражданской одежде, с бородой лопатой, скованный тремя парами наручников. Во рту у него находился заводской резиновый кляп со сдвоенными тесемками, идущими на затылок. – Подожди! Не до тебя сейчас! Надо ключи от наручников найти! – негромко бросил Хип, отмечая на столе полупустую бутылку шнапса, керосиновую лампу, открытую килограммовую банку русской тушенки и самое главное – большую медицинскую спиртовку, на которой стоял многолитровый медный чайник. Спиртовка горела, из носика чайника бил горячий пар. Вытащив труп худощавого снайпера из помещения, Хип, пробежав метров двадцать, наткнулся на Амбала, который целенаправленно полз в сторону леса. – Шустрый ты, Амбал! – обозначил свое присутствие Хип и, решив не утруждать себя ночной беседой, нанес ему ребром ладони удар по сонной артерии. Возиться с Амбалом у Хипа не было никакого желания, да и надо было привести на НП Сида, который по-прежнему сидел в позе орла в ста пятидесяти метрах отсюда, дожидаясь прихода начальства. – Ты не околел, лейтенант? – спросил Хип, подходя слева. – Что-то меня колотит! – мотнул головой Сид, пытаясь подняться. – Сейчас придем на ваш НП, и там немного вмажешь шнапса, переоденешься в сухое и согреешься! – пообещал Хип, помогая ему встать. – Аковцы меня двенадцать часов били и, наверное, что-то отбили. Но троих я отправил в преисподнюю! Нечего таким тварям землю коптить! – передергивая широченными плечами, заявил Сид. Он шагов через десять смог идти вполне самостоятельно. Не доходя до НП трех метров, Хип взял Сида за руку и подвел к первому нападавшему, теперь уже трупу. – Стой тут и жди. Можешь на труп присесть! – предложил Хип, вручая Сиду странную винтовку.