— Захар где? – почти рычит, словно не шептал мгновение назад. Он отталкивает и Соню, проходя вперед, даже ботинок не снимая. — Ботинки сними! – орет ему Соня, а потом обреченно вздыхая, поворачивается ко мне. А мне так стыдно, что я стою, и пальцы ломаю. — Прости меня… — слезы не могу сдержать. Как же стыдно. Хотела же дома остаться. – Он просто заставил меня… ну, то есть. Он увидел вашу фотку на сайте. И выследиииил… — Да хватит ныть, — бросает Матвей из комнаты, а потом я вздрагиваю от звука удара… Шмыгаю носом. Она меня втягивает в квартиру и уводит на кухню. Чай наливает. — Как ты вообще с ним познакомилась? – удивляется она, а меня больше поражает, что я зная, кто он, все равно стала с ним встречаться. – Мне казалось, то уж благоразумнее тебя не найти. Это теперь, да и то не факт. — Да это еще в Питере было. В гостиной начинает плакать малышка, и Соня бежит туда. Я же продолжаю сидеть, глотать слезы, пытаясь принять то, что происходит. — Мое почтение твоей актерской игре, — говорит он Соне, а я напрягаю слух. О чем это они? — А ботинки ты так и не снял. Будешь пол мыть. — Пусть Лиза моет. Ей же нравится обслуживать людей. Я задыхаюсь от обиды. Зачем он так… — Как же ты хамло, Матвей. – говорит она строго и ко мне возвращается. – Внимания не обращай. — Ладно, — стираю слезы. Все равно все в прошлом. Судя по всему, обижать Матвей эту семью не будет, так что можно уже утопить чувство вины в работе. Так что следующие сорок минут я вожусь с девочкой, воркую, делаю массаж, как обычно, забывая о проблемах. Хоть на время. Матвей все еще здесь, а мне лучше уйти. Передаю Машку Соне и иду уже на выход, надевая свои кеды. — Он сильно тебя обидел? Я поднимаю глаза, вспоминаю некоторые детали отношений с Захаром, которыми она как – то делилась. Еще тогда я подумала, что у меня еще было по лайту. — Наверное, не сильнее, чем Захар тебя. — Простить можно все что угодно, Лиз. — А ему не нужно мое прощение. Ему и я не нужна. Пока Сонь. Тебе просили передать, что запись на вторник, — целую ее в щеку, трогаю маленький носик дочки и наконец выхожу за дверь, чувствуя, как облегчение накрывает с головой. Как же было тяжело дышать с ним одним воздухом в таком тесном помещении. Слышу возню за дверью и голоса. — Ну и куда ты собрался?! Ты и так ее обидел! — Еще даже не начинал, — отвечает Матвей, и я подрываюсь. Только бегу не вниз, а на вверх, чтобы не быть пойманной. Потому что в таком состоянии от гордости и обиды не останется и следа, стоит ему ко мне прикоснуться… Глава 37. Глава 37. На улице никого. Никто бы не смог так быстро убежать. Даже бывшая гимнастка. Я оглянулся на подъездную дверь. Меня до сих трясло. И я еще не знаю от чего больше. От того, что я Лизу вживую увидел за три месяца, или из-за Захара, который наебал всех. Я был уверен, что Соня его сдала. Я был уверен, что он умер в тюрьме. Нет, тела не показали, но я лично контролировал установку мраморного памятника. Урод бля. Неужели настолько мне не доверял. А Соня… Она же так натурально рассказывала, как он избивал и насиловал ее. А теперь цветет и пахнет, воспитывает малышку дочку. Сука, до скрежета зубов обидно. Мало я ему врезал. Надо было из окна выбросить. Звоню Лизе, но телефон вне зоны доступа. А через секунду уже работает. Странно. Но теперь она трубку не берет. Ну еще бы… Я до сих пор корю себя за ту неуместную ревность, за тот позор, который устроил для нее. Просто башку напрочь снесло, когда с другим ее увидел. А извиняться не привык. Да и смысл извиняться, если она пошлет куда подальше? Страх, что она меня отвергнет гвоздем ковырял мозг. Не давал собраться и преодолеть какие — то сто пятьдесят километров. Я ее сразу нашел. Увидел, что квартиру ищет, на работу устраивается и время решил дать. И ей и себе. Сначала уверен был, что не выдержит, сама прибежит, а она вон даже успеха определенного добилась. Хотя и бесит, что мне она предпочла обслуживать других. Ходит в дешевом, живет в халупе. Неужели не понимает, что это все не для нее. Как бы я не относился к ее матери, даже она знала, что нищета не для Лизы Лебедевой. Она другого достойна. В шелках ходить, в бриллиантах, жить с видом на небеса. Небеса… Она всегда любила забираться повыше. Даже съемную квартиру выбрала на пятом этаже. Мысль дикая, но я все равно захожу в подъезд и поднимаюсь на лифте на десятый. Выхожу и последний этаж преодолеваю по лестнице. Пульс в виске голос разума затмевает, когда я вижу приоткрытую дверь на крышу. Заглядываю, наблюдая, как она опирается на довольно хлипкий парапет, смотря вниз. Напугать то не хочется, так что я просто как влюбленный идиот сажусь у лифтовой стенки и наслаждаюсь ее видом. Ветер треплет ее волосы, а я завидую ему. Солнце скользит по коже, и мне хочется сделать так же. Я могу ее взять. Прямо сейчас, на этой крыше, нагнуть и трахнуть, довести до оргазма. Она ведь даже пискнуть не успеет. Только вот боюсь это все только усложнит. Она даже не шевелится, как статуя и только румянец на щеках выдает, что она догадалась о моем присутствии. — Интересно, если я сброшусь с крыши, ты прольешь хоть каплю слезы? — Я сброшусь за тобой, — не раздумывая говорю и уверен, что так и сделаю. Последние три месяца я просто жил ее страницей. Заходил, смотрел, читал посты, радовался отзывам клиентов, злился, когда видел захолустный салон, в который ее взяли. Да с тем, что она сотворят с женщинами, ей давно должны были дать место руководителя. — Слишком пафосно для тебя, — наконец поворачивается она, красивая настолько, что внутренности сводит, а член тут же до боли наливается кровью. Особенно учитывая последние три месяца воздержания. — Зато честно. Вернись ко мне. Вот так просто. Честно. Без прелюдий. Она делает круглые глаза, усмехается. — Увидел забытую сломанную игрушку и решил доломать. — Я тебя не забывал, не принижай мой интеллект. И не принижай свой стержень. Тебя не сломать. — Кристина сказала, где я? — Я знал это с первого дня, Лиз. — И поэтому приехал только сейчас… Мм, ясно. — А ты ждала? — Вот еще… — отворачивается она, задирает свой тонкий носик, а меня улыбаться тянет. Смешная, родная, любимая. – У меня и без тебя тут дел хватало. — Я знаю. Но это все не для тебя… — Не для меня? А что для меня? Роль любовницы? Роль твоей личной шлюхи? — Ну вообще – то я предложил тебе роль матери своего ребенка… Когда мы виделись последний раз. — Когда мы виделись последний раз ты опозорил меня и выставил шалавой… — Прости… — вот так легко. Прости. Надеюсь она хоть понимает, как тяжело мне дается это слово. А я репетировал, между прочим. — Прощаю, но это уже не важно. Прошло слишком много времени. — Три месяца ничто по сравнению с целой жизнью. — Моя жизнь прекрасна без тебя… — И поэтому ты назвала своего кота Дымок? Она поджимает губы. — Он просто серый. Не думай, что это как – то связано с тобой. — Понял. Не буду, — встаю и к ней приближаюсь. А она не двигается. Застывает, стоит коснуться кончиком пальца ее руки. Тело реагирует мгновенно. Даже самые мелкие волоски встают дыбом. – Я бы приехал за тобой. — Сейчас ты можешь говорить, все что угодно. Говорить ты мастер. Только вот ты приехал не из-за меня… — Я три месяца разгребал дерьмо, которое оставил мне мой отец. Избавлялся от клуба, в котором работает тысяча человек, чтобы никто не пострадал. — Я, я, я… — усмехается она. – Ты все время решаешь все сам. Тебе не нужны люди рядом, тебе хорошо с самим собой.