– Вот отстой. Похоже, он не ценит, что потерял. – Ага. В этот раз он по-настоящему ранил ее. По пути домой Иззи практически сказала, что хочет жить со мной после того, как ее отец вернется. – И как тебе это? – Честно говоря, пока девочка сама не завела разговор, я об этом даже не думала. До недавнего времени она общалась, в основном молча ненавидя меня, в своей комнате. Но когда Иззи выложила вот это, я поняла, что больше не представляю свою жизнь без нее. Может, мы с Гарретом как-то уладим это дело. Я пожала плечами. – В большинстве разведенных пар опеку сохраняет мать, а отец навещает детей на выходных. У нас с Иззи разные ДНК, но я отношусь к ней как к собственной дочери. Хантер как-то странно посмотрел на меня. – Что такое? – поинтересовалась я. – Ты потрясающая мать. Мое сердце сжалось от умиления. Потрясающая мать. Никто никогда не говорил мне таких слов. – Благодарю. Я уже говорила тебе, что не имею представления, как поступать правильно, но всегда пытаюсь в первую очередь думать об Иззи. Хантер поставил контейнер на стол и допил остатки вина из бокала. – Иди-ка сюда, мамаша. И он протянул руку ко мне. Когда я подала свою руку, Хантер каким-то образом исхитрился подтянуть меня к себе и усадить на колени. Получилось, что я оседлала его. – Никогда еще не трахал горячую мамочку. – Какой ты грубый, – невольно улыбнулась я. Хантер переплел наши пальцы, лицо его стало серьезным, и он пристально заглянул мне в глаза. – Так у нас все в порядке? – Да, – выдохнула я. – Твои глаза говорят другое. – Что ты имеешь в виду? – Они говорят, что ты, с одной стороны, хочешь меня, с другой – что хочешь сбежать. С тобой не бывает ничего стабильного. Детьми мы с моим братом, Дереком и всеми соседскими ребятишками играли в «раз-два-три – красный свет – зеленый свет». Один человек был водящим, цель в том, чтобы добраться до него, пока он пел «раз-два-три – красный свет – зеленый свет». Но в какой-то момент он мог выкрикнуть красный свет и обернуться. Тогда все должны тотчас замереть на месте. Я наморщила лоб. – Знаю эту игру. Но что в ней общего со мной? – Ты и есть тот водящий. Я двигаюсь вперед, но чувствую, что в любую минуту ты опять можешь крикнуть красный свет и мне нужно застыть на месте – возможно, даже с полной дисквалификацией. Хотя его аналогия отдавала дурдомом, основание у нее было. С самого первого дня я держала его в напряжении, включая то красный свет, то зеленый и ища любую возможность для того, чтобы сбежать. Но это внутреннее кипение всегда сводилось к одному и тому же результату. Взглянув на наши сплетенные руки, я посмотрела ему прямо в глаза. – Ты пугаешь меня до чертиков, Хантер. Но, кажется, у меня нет сил сбежать от тебя. Он выдержал мой взгляд. – Это не совсем безопасное приключение. В этот момент я по-настоящему решилась. Да, я была обожжена, но исцелилась. Меня столкнули вниз, но я поднялась. В любом случае не могу сейчас думать о том, как сложится моя жизнь, так почему бы не насладиться этим приключением? Сделав глубокий вдох, я произнесла: – Раз – два – три – зеленый свет – зеленый свет. Под нахмуренным лбом Хантера я увидела испытующий взгляд. – Я выключила красный свет. С этих пор будет гореть один зеленый. Обхватив мою шею, Хантер притянул меня к себе. Наши губы слились в поцелуе. И этот поцелуй не походил на все предыдущие. Обычно мы начинали сдержанно, потом впивались друг в друга зубами и языками. В этот раз нашу страсть не сдерживало ничего. Мы освободились от всех препятствий на нашем пути. Наш поцелуй получился медленным, глубоким и более чувственным. Один из тех, которые показывали, каким должен быть настоящий поцелуй. Почувствовав, как член Хантера набухает между моих раздвинутых ног, я во время жаркого лобзания неосознанно начала тереться об него. Хантер вцепился в мои волосы и простонал: – Медленней, детка, не так быстро. – Больше не хочу сдерживаться, – прошептала я и начала действовать еще сильнее. Будь моя воля, мы бы закончили начатое прямо тут, на полу в гостиной. Но, видимо, у Хантера были другие планы. Он снял меня с коленей и взял на руки. По пути в спальню он не отрывал от меня глаз. – Отчаянно хочу быть внутри тебя, но скакать на полу в гостиной – как бы заманчиво это ни было – для самого первого раза не годится. Однако, черт возьми, можешь быть уверена, что в выходные мы займемся и этим. Прямо сейчас я хочу ласкать тебя ртом, чтобы удовлетворить, прежде чем опозорюсь, как подросток, войдя в тебя. Усадив меня на кровать, Хантер начал раздеваться. Сперва в ход пошла рубашка. Закинув руки за голову, он снял ее одним плавным движением. Сидя на краю кровати, я наблюдала за этим действом и была счастлива. Следом наступила очередь джинсов. Мой взгляд буквально приклеился к его рукам, которые расстегивали пуговицу и молнию. Металлический звук каждого зубчика молнии отдавался вибрацией в моем животе. Упершись двумя пальцами в бока, он стащил джинсы со своих мощных бедер и отбросил их в сторону. Когда он встал, одетый только в черные боксеры, рот мой сам собой открылся. Краешек огромного члена высовывался из боксеров. Влага, блестевшая на его кончике, практически загипнотизировала меня. – Дьявол, – застонал Хантер. – Даже не представляешь, как хочу зажать твои волосы в кулак и трахнуть тебя прямо в открытый рот. Я взглянула на него из-под тени густых ресниц. – И что же тебя останавливает? Запрокинув голову словно в молитве, Хантер начал раздевать меня. Когда он снимал сандалии и целовал каждую ножку, мое тело покалывало с головы до ног. Потом Хантер принялся за джинсы. Он стянул их и, прежде чем снять трусики, одобрительно провел пальцем по кружеву. Когда Хантер снял с меня рубашку и бра, я, завороженная его взглядом, даже не заметила, что лишилась последней одежды. Зрачки моего мужчины потемнели от страсти и расширились, скрывая младенческую синеву его глаз. Он опустился на колени и сказал хриплым голосом: – Наталья, ляг. Откройся мне. Мне всегда было любопытно, почему он называет меня Наталья, а не Нат, как остальные. Но то, как Хантер произнес мое имя сейчас, заставило меня расплыться в блаженстве. Раздвинув мои колени, он начал покрывать нежными поцелуями внутреннюю сторону бедер. Когда он достиг эпицентра, мои ноги дрожали. После такого нежного начала я ожидала почувствовать сладкий поцелуй или тепло его языка внутри себя. Но никакой нежности в том, как Хантер погрузился в меня, не было и в помине. От неожиданной грубости и ярости, с которой он оказался внутри, моя спина выгнулась дугой. Он собрал языком мою влагу, с силой припал к клитору и зарылся в меня лицом. Казалось, он умирал с голоду, а теперь просто сорвался с катушек, как только почувствовал аромат еды. Страсть внутри меня нарастала с такой же силой и скоростью, как его мужской аппетит. – Хантер, – задохнулась я. – Кончай мне на язык, детка. О, боже мой. – Хантер… – только и смогла я простонать. В ответ он погрузил в меня два пальца, не переставая ласкать губами клитор. Несколько раз ему удалось прокачать меня… – О, боже… – Какая она у тебя упругая. Не могу дождаться, когда твоя… будет сжимать мой член. Этого было достаточно. И неважно, что обычно я ненавидела это слово. Желание, звучащее в голосе, делало его настолько сексуальным, что вынести больше не было никакой возможности. Казалось, накрывшая меня мощная волна оргазма длилась вечно. Безжалостный язык Хантера не останавливался ни на секунду, работая в унисон с его пальцами, которые не хотели успокаиваться, пока не извлекут последнюю судорогу из моего тела. Я безвольно лежала на спине, практически не тратя энергию. Но когда Хантер медленно остановился, все мое тело блестело от пота, а сама я едва могла дышать. – Ты в порядке? – С этими словами Хантер поцеловал чувствительную кожу повыше лобка. – Я… не знаю, как я. Мозг еще не начал работать. Негодник усмехнулся и начал дальше взбираться по моему телу, целуя живот пониже пупка. Затем он поднял мои колени и подтащил меня к краю кровати, чуть не задев изголовье. Девчачьей, антифеминистской части меня, которую я никак не хотела признавать, очень понравилось, как меня таскают, словно перышко, туда и сюда. Хантер спросил, нависая надо мной на локтях: – Тебя напряжет, если я поцелую тебя после всего этого? Никто еще не задавал мне таких вопросов. Но Гаррет всегда вставал с кровати и чистил зубы. И я после орального секса делала то же самое. Мы даже никогда не обсуждали такую возможность.