– Доктор Коган объяснил, что болезнь Хантингтона передается по наследству. Пятьдесят процентов детей получают этот ген от одного из родителей. Я был так потрясен страшным известием о болезни брата, что упустил эту часть беседы. Про статистику в пятьдесят процентов услышал, но понял неправильно. Подумал, что если опасность передачи испорченного гена составляет пятьдесят процентов, а нас двое, то… не повезло именно моему брату. Только теперь до меня дошел истинный смысл слов, сказанных дядей. Пятьдесят процентов детей означало, что у каждого ребенка была пятидесятипроцентная опасность заболеть. Мой брат должен умереть в течение пяти лет, а у меня с вероятностью подбрасывания монеты могла оказаться та же самая болезнь. Глава 29 Наталья Постель была пуста. Должно быть, качаясь на волнах блаженства, я задремала. Подняв голову, потянулась к ночному столику за телефоном и вздрогнула, увидев Хантера, сидящего в кресле-качалке прямо напротив кровати. Я так и подпрыгнула, прижав простыню к груди. – Черт возьми, не ожидала тебя увидеть. – Прости. Не хотел напугать. Он был в джинсах с расстегнутой верхней пуговицей, без рубашки и босым. – Чем занимаешься? Уголок рта дернулся. – Наблюдаю, как ты спишь. – Странное занятие. И как – интересно? – Захватывающе. Хантер встал, подошел к кровати и наклонился поцеловать меня в лоб. – Мне пора. Скоро встреча в строительном отделе, а у тебя через час консультация. – Ой. Хорошо. Он изучающе посмотрел на меня и произнес: – Не жалеешь? Я не была уверена, имеет он в виду именно это утро или наши отношения в целом. – Вообще или о сегодняшнем? – Это ты скажи. Прежде чем ответить, я тщательно обдумала сам вопрос. Может, я и разочарована, но о времени, проведенном с Хантером, не сожалела. – Нет. Нисколечко. – Как насчет ужина в выходные? – Отлично. Звучит неплохо. Он коснулся губами моего рта и вышел. Это я должна была платить Минни за сегодняшний прием. Или хотя бы пополам. После консультации мы остались поболтать, пока я оказывала Минни первую помощь. От постоянной проверки, закрыта ли дверь и выключена ли плита, у нее на пальцах лопнули волдыри. Я подумала, что в них может попасть инфекция. Натянув резиновые перчатки, промыла свежие раны и перебинтовала ей пальчики. Все это время мы болтали о моей жизни. Я рассказала Минни обо всем, что происходило у нас с Хантером в последние два месяца. – Мужчина уклоняется от отношений по одной из трех причин: он рыбак, молочник или священник. Я в недоумении посмотрела на девушку. – Тебе придется объяснить свою мысль. – Рыбак знает, что в море полно всякой рыбы, поэтому ему неохота все время питаться одной треской, пока он еще не попробовал ни тунца, ни полосатого окуня. Не уверена, поняла ли сама Минни, насколько грубым получился ее эвфемизм, но точку зрения своей пациентки уловила. – Не думаю, что Хантер относится к этой категории. Может, конечно, просто не хочется верить, что он такой. Но нутром чувствую, что у него нет ни желания, ни необходимости бегать по бабам. – Хорошо. Тогда он может быть молочником. У него дома хорошая жена, но он проветривается, чтобы доставить молочко ничего не подозревающим домохозяйкам. Я рассмеялась. – Не думаю, что это случай Хантера. У него в доме нет никаких признаков другой женщины. К тому же Дерек и Анна были бы в курсе его серьезных отношений. – Тогда он священник. Я обрезала пластырь на последнем пальце и разгладила его как можно нежнее. – На священника он определенно не похож. – Не имела в виду, что ему чужды маленькие танцы без штанов. Священник – это тот, кто жертвует собой на благо других, – ответила Минни. – Такие люди отказываются от собственного счастья, чтобы близкие не пострадали. Хм‑м… – Но зачем? От чего Хантер должен меня защищать? – Ну, ему известна твоя история. Может, он боится разочаровать, если окажется недостаточно хорош для тебя. Последняя часть спича заставила меня усмехнуться. – У Хантера Делусиа в одном мизинце больше уверенности, чем у меня наберется во всем теле. – Иногда люди надевают маску уверенности, чтобы скрыть свою незащищенность. – Полагаю… я просто… кажется, это тоже не подходит. – Может, последняя женщина разбила его сердце. У него когда-нибудь были серьезные отношения? – Однажды. – Он рассказывал, что произошло? – Нет. На самом деле он дал очень расплывчатый ответ, вот у меня и нет ни малейшего представления, как все закончилось. Минни подняла свои свежезабинтованные пальцы и пошевелила ими. – Может, нужно попытаться получить побольше информации о той истории. * После того как Иззи отправилась в постель, я свернулась калачиком с чашкой чая и взяла сотовый. В Нью-Йорке было почти одиннадцать, но в Калифорнии только восемь. Весь оставшийся день я раздумывала над словами Минни и решила, что добиваться правды от закрытого источника будет и вполовину не так эффективно, как обратиться к лучшей подруге. – Привет, – воскликнула Анна. – Наша крестная фея. Я невольно улыбнулась. – Знаешь, когда была маленькой, всегда представляла крестную фею похожей на Стиви Никс. – Думаю, Стиви Никс была бы никудышной крестной. Хотя, может, посмотреть, не будет ли она свободна. Уверена, она живет в Лос-Анджелесе. Хотя опять же, кто знает, может, тебе удастся перебраться сюда. Дерек сказал, что вы с Хантером целовались всю дорогу. У меня поникли плечи. – Я бы на это не рассчитывала. – Ох нет! Что случилось? – Мы провели два потрясающих месяца. – Так… – И… это были два потрясающих месяца.