— Это будет самый тихий трах в моей жизни, — усмехается он и кивает. – Рот открой. Язык вытащи. Умница. Глава 39. Он сует мне головку прямо в рот, не церемонится, толкается до середины. Его пальцы теперь не тянут волосы, а поглаживают, словно успокаивая. И это действует. Но стоит только расслабиться, впустить ствол дальше, как Леша срывается. Хватает меня за голову и просто трахает в рот со всей, мать его, дури. Наказывает. Толчок за толчком. До пошлых причмокиваний, до гортанного рыка, до моих собственных тихий стонов. Я вскрикиваю до звездочек в глазах, когда он дергает меня на себя, насаживает до самого горла, стреляя мощной струей прямо в желудок. Проглотить все не успеваю, все лишнее вместе со слюнями и слезами стекает по моему лицо. Он словно ошалелый подхватывает это все, размазывает по моему лицу, хватая за щеки и тянет к себе. Целует жадно, порывисто, так, словно съесть меня хочет. Он раздевает меня. Чтобы одежда не замаралась, срывает одежду и с себя. Рубит рукой по выключателю в душе и толкает меня туда. — Доверяешь мне? — Безусловно, — хриплю, поворачиваясь спиной. Он толкает мне в рот мои же собственные трусики, а когда я возмущенно на него смотрю, широко скалится, сжимая мой зад сильными пальцами. Между ног давно все горит и ноет. Рука сама тянется, чтобы унять этот зуд, но Леша дергает мои руки на себя, убирая их за спину. — Прогнись, Лер. Дай попкой твоей насладиться. От его пошлых слов голова кружится, ноги разъезжаются по уже мокрому кафелю. Вскрикиваю в трусики, когда горячее дыхание касается моей промежности. Втягиваю воздух носом, когда он кусает меня за кожу на бедре, а потом зализывает. Ведет языком по попке, касается самого центра, спускается ниже. В голове гудит, по телу бегут волны дрожи. Я — расплавленная глина, и он своей силой лепит из меня то, что нужно ему. А я подчиняюсь, хочу подчиняться. Хочу чувствовать, как он щелкает языком по клитору, вырывая из моей груди стоны, которые глушит кляп. Оргазм накатывает неожиданно, удивляя и срывая очередной приглушенный стон. Сжимаюсь вся, дрожу и замираю, когда его толстая головка прижимается к пульсирующей щели. Он целует мою шею, обхватывает рукой грудь, сильно сжимая и толкается со всего размаху, словно ударом в матку. Я выгибаюсь, дергаюсь, все так тесно, все так остро, на грани. Леша больше не церемонится. Удерживает мое тело в неподвижности и старательно вбивает в меня свой кол. Агрессивно, напористо, бескомпромиссно. Он просто двигается внутри меня как заряженный механизм, не знающий усталости. Не останавливается, не дает передохнуть, все-таки распространяя по ванной эхо пошлых хлопков. Я не знаю, сколько это длится. Я просто схожу с ума, пока Леша снимает напряжение, продолжая вторгаться в меня снова и снова. Тело уже немеет, я становлюсь сама какой – то дикой, мне нужно больше, сильнее. Я сама подбиваю его, двигая бедрами в одном с ним ритме. Пока спустя еще несколько сильных толчков, все тело не взрывает новая приливная волна наслаждения, а внутри не взрывается Леша, добивая меня новой порцией семени. Он почти наваливается на меня, обнимает руками, шумно дышит в шею. Из моего рта вываливаются трусики, а он поднимает меня и поворачивает к себе. Целует нежно, влажно, скользя по телу руками. — Лер, прости. За эти две недели. — Ты уже извинился, как мог, — смеюсь я, прижимаясь к его твердому телу, ощущая, как часто бьется сердце в грудной клетке. Обнимаю руками, и мы просто стоим под струями воды, которые очищают от прошлого, от страхов, от боли. Мы дергаемся, когда слышим стук в дверь. — Мам? А ты там с кем в ладушки играешь? Я тоже хочу! Мы с Лешей сморим друг на друга и прыскаем со смеху. — Со мной, Андрей. Сейчас я выйду и поиграю с тобой. — Ура! – орет сын за дверью, а Леша хмурится. — Никогда не играл в ладушки. Это как? Отодвигаюсь от него на шаг и показываю две ладони. — Сделай так же, — прошу я его, а самой смешно, потому что вряд ли кому – то из нас пришла бы в голову идея после секса учиться играть в ладушки. Когда мы теряем ритм и просто смеемся, Леша прижимает меня к себе и целует в губы. — Взрослые ладушки мне нравятся гораздо больше. — Не сомневаюсь. Давай выходить и собираться. Нужно на картинг ехать. — А вы не ездили?: — Ждали тебя. Мы добираемся до детской трассы только к полудню, после завтрака, шумных попыток одеться. Успокоить двух шумных мужиков оказывается не так просто. В какой – то момент я приковываю ладонь к животу, лишь надеясь, что совсем скоро там будет девочка. На картинге, пока Андрей наматывает очередной круг, Леша общается с руководством, долго ходит по периметру, все рассматривает. Я слежу за Андреем, но и Лешу из вида не отпускаю. — Что? – спрашиваю, когда он подходит ближе. — Да вот думаю, надо такой же в Новосибе забабахать. Тем более, там Китай рядом, с поставками проблем не будет. — Ого, — я смотрю на эти масштабы. – Денег надо будет много. — Почему мне кажется, что ты во мне сомневаешься? — Ни в коем случае, Леш. Я верю, что даже с дыркой в кармане, ты все сможешь. Только если планируешь влезть в авантюру, предупреди, я буду сухари сушить.