– Пусть он скажет, как умер его отец! – Сердечный приступ! У него был сердечный приступ! – заорал Мат, задыхаясь. – Ингалятор, где твой чертов ингалятор?! – вскинулся Яков. Я понимала, что происходит что-то важное… Что-то глобальное, предопределяющее судьбу, но ничего, кроме злости, не испытывала. Какая разница, что будет потом, если оно для меня не наступит?! – Уйдите… Выйдите все, – шепнула едва-едва, но Яков услышал. Так повелось… Он слышал меня всегда. Даже мою болезнь он заподозрил первым… Возможно, если бы Яков не настоял на моем обследовании, я бы уже не жила. Мы вовремя приняли меры, тем самым продлив мне жизнь. Или продлив агонию… – Маленькая… Что случилось? – Мне просто нужно немного времени… Только и всего… Ты мне обо всем расскажешь. Потом… Когда мне станет получше. А сейчас… Я не могу, Яков… Я не могу… – Выйдите, пожалуйста, – распорядился Яков, обнимая меня за плечи. Я спрятала лицо у него на груди. Присутствие мужа меня успокаивало. – Что теперь будет? – тихо спросила я, игнорируя болезненную пульсацию в голове. – Не знаю, маленькая… Думаю, что ничего хорошего. – Я теряю себя, Яков… Отрицать это совершенно бессмысленно, потому что… потому что это так. Я чувствую, как меняется мое сознание… Врачи говорили, что это произойдет незаметно, но это не так. Я злюсь… Так страшно злюсь… Ты себе даже не представляешь. Во мне пробуждается все самое худшее… Выходит, это было во мне всегда? – Нет-нет! Маленькая… Ты же… ты самый светлый человек, которого я знал, самый добрый. Смешная… сострадающая, сильная! Ты такая сильная, Нана. Я восхищаюсь тобой… Всегда восхищаюсь. – Мне бы хотелось тебя поддержать в борьбе… – Борьбе? – Да… Грядет великая битва. Да ты и сам понимаешь это… Пришло время перемен. Время суда… Мне бы хотелось быть рядом в этот момент. Быть твоей опорой… – Ты будешь! – Ты не станешь злиться, если я попрошу? – О чем? – Сначала скажи, что ты не станешь злиться… – я настаивала на своем, и потихоньку сползала на подушку. У меня не было сил даже сидеть. – Не позволяй болезни меня уничтожить… Если ты увидишь, что меня больше нет… Если ты осознаешь, что мое место занял кто-то другой… Позволь мне уйти. – Нет, Нана! – Я хочу это сделать достойно… Потом ты меня поймешь, я уверена. Не позволяй злобе и ненависти захватить мой разум. Я чувствую, что это началось… Времени почти не осталось. Обещай мне, Яков… Пожалуйста, обещай! Яков «Обещай мне, Яков… Пожалуйста, обещай!» – Слова Наны пульсировали в моей голове. Жгли душу. Понимала ли она, о чем просит? Понимала ли она… – Яков… Дьявол забери! Как же они достали… Как же дико они достали… – Что, Анна? Почему ты все еще здесь? – Из-за мальчишки, конечно! Послушай… Этот сучонок сбежал, но я абсолютно точно уверена, что разгадка всего происходящего у него в руках! Ты ведь можешь поймать эту мелочь? У тебя ведь есть доступ к его данным?! – Конечно. Только… объясни, почему ты считаешь, что он нам сможет помочь? Он как-то причастен к делу исчезнувших Избранных? – К делу Избранных? Послушай, это несколько другое… – Другое… – повторил я. – Неужели ты не понимаешь, что мне сейчас нет дела до чужих проблем? – Но как же? Это ведь важно, Яков… Послушай, приемный отец Матвея долгое время трудился на правительство Конфедерации, – Анна наклонилась ближе ко мне и тайком огляделась по сторонам. Ну, вот. Паранойя Мата оказалась заразной. – Мне это известно. И что? – устало поинтересовался я. – Здесь не место для подобного разговора… Я пожал плечами: – Тогда я тебя подброшу до дома. Там и поговорим. Молча мы спустились в подземный паркинг, молча устроились в кресле и пристегнулись. – Выкладывай… – Ты уверен в своей системе безопасности? Тебя не пасут? – Я отключу бортовой компьютер и поведу вручную. Выкладывай все, что тебе известно. – Как я уже говорила, несколько лет своей жизни я посвятила вопросу изучения причин бесплодия людей, рожденных от доноров. Мне стало интересно, почему они стали Пустыми, в то время как Избранные, напротив, в полном объеме восстановили репродуктивную функцию. Объективных причин для этого не существовало. На тот момент и те, и другие жили примерно в одинаковых условиях. В схожей среде обитания, при одинаковом доступе ко всем благам цивилизации. Ты представить себе не можешь, сколько информации я перелопатила, сколько людей опросила, сколько научных трудов подняла. И знаешь, что меня насторожило практически сразу же? Этим вопросом задалась только я. Ученым, как оказалось, не до этого. Ни одной приличной научной работы за последние десять лет. Ни одной. Можешь в это поверить? Нет, под влиянием общественности гранды на соответствующие исследования раздаются направо и налево, вот только результат у них нулевой. Как будто кто-то делал все, чтобы ученые не докопались до истинных причин происходящего. Более-менее глобально этот вопрос изучался только в середине прошлого века, когда человечество впервые столкнулось с бесплодием настолько угрожающих масштабов. Тогда еще не было деления на Избранных и Пустых, и дети, зачатые от донора, рождались абсолютно здоровыми… Анна замолчала и отвернулась к окну. Мимо пролетали огни мегаполиса, свет фонарей, освещающих автостраду, лизал темные стекла машины. Я не был уверен в том, что хочу услышать рассказ Анны. Что-то мне подсказывало, что ничего нового я не узнаю. Совсем недавно нечто похожее на меня вывалил Ной, и я до сих пор не понимал, что мне делать с полученной информацией. У меня не было доказательств… Я сидел в штабе и скрупулёзно перелопачивал всю доступную информацию, но… Не находил никаких зацепок. Ни одного факта, который бы доказывал наличие заговора. – Это случилось ровно тридцать лет назад. За три года до моего рождения. Как будто кто-то выключил тумблер, или отдал команду… Это не похоже ни на одну известную генную мутацию. Ни на одну… Интересно, если я скажу, что Свободные роют в том же направлении, она сильно удивится? Что… если… я… ей… скажу? – Анна… Я понял. Ты считаешь, что все неспроста. Ты кого-нибудь подозреваешь? И, если да, то в чем? – Совершенно определенно в этом замешаны Президент, верховный главнокомандующий, ряд министров и руководство крупных фармакологических корпораций. Частично вовлечены все Избранные. Бесплодные Избранные – так точно. Не думаю, что они осознают масштабы проблемы, просто не хотят лишаться своего статуса, и поэтому тайком обращаются к донорам, тем самым поддерживая идею собственной исключительности. – К донорам тайком не обратишься, – парировал я, – этот процесс находится под контролем Министерства здравоохранения Конфедерации, все обращения фиксируются. К тому же я так и не понял, в чем ты их обвиняешь? Анна рассмеялась. Однако веселья в ее смехе не было. Только горечь. Горечь, и что-то еще… Я не мог разобрать, что. – Не слишком ли вы наивны, генерал? Мы говорим о геноциде, масштабов которого человечество еще даже не осознало. Ты думаешь, его вершители не нашли способ обмануть систему? Думаешь, криобанки взрывают Свободные? – Кто же, если не они? – Те, кому нужно замести следы незаконного использования отданного на хранение биоматериала. – Руководству криобанков? – Да. Я долго над этим думала, и вывод напрашивается сам собой. Впрочем, доказательств у меня нет. Я кивнул головой. Скорее всего, в этом вопросе Анна ошибалась. Я лично поймал Ноя на горячем. Совершенно определенно, за взрывами криобанков стояли Свободные. Ной этого не отрицал… – Почему ты решила, что приемный отец Мата знал что-то? – Я брала у него интервью. Поначалу он был не слишком разговорчивым и пуганым… Примерно так же себя вел и Мат. Наш разговор проходил вполне себе прозаично. Ничего нового я для себя не узнала, хотя собеседником он был неплохим. Рассказывал интересно. Но потом… Потом что-то случилось. Грег позвонил мне ночью… Его голос был очень взволнованным, мужчина сказал, что у него есть важные документы, способные разоблачить многих влиятельных людей. Мы назначили встречу, но он не пришел… А потом в новостях мелькнула информация, что Грег умер. Я задумчиво потер бровь: – Думаешь, его убрали? – Не сомневаюсь, – хмыкнула Анна. – Какого рода информацией он мог обладать? – Грег был ученым с мировым именем. Думаю, он каким-то образом докопался до истины. Не знаю, как… Возможно, ему что-то стало известно в процессе других исследований. Ты ведь в курсе, так бывает, ищешь одно – находишь совершенно другое. Как Колумб, который искал путь в Индию, а открыл Америку… – Допустим… Только с чего ты взяла, что Мат в курсе происходящего? – Да он же пуганый! Ты сам видел… Парень собственной тени боится… – Это не доказательство, – справедливо заметил я. – Возможно… – отвернулась к окну Анна, – черт! Мы были так близко… Так близко! Твою ж мать… И это еще Ной не в курсе событий! – А ему что? Сейчас Ноя волнует исключительно Кайя… – Но это ведь звенья одной цепи, Яков! Как ты не понимаешь?! Не искалечь нас правительство, никому бы и в голову не пришло похищать женщин только лишь для того, чтобы превратить их в поставщиков яйцеклеток! Не решив одной проблемы, мы не сможем решить другую! И Ной может головой о стены биться, но никто ему не даст гарантию, что это не повторится, скажем, с его дочерью! Ее слова были справедливы. Наверное, да… – Что ты предлагаешь, Анна? Не ты ли еще совсем недавно не хотела марать в этом руки, опасаясь за свою жизнь?