Глава вторая Дождь был хорошим, ровным и теплым. Раньше такие шли в мае или июне. Гроза, отдалившаяся от Москвы, снова приближалась, но пока поблескивало и громыхало где-то в отдалении. Шлепая по лужам, укрываясь под здоровенным зонтом-тростью – женским, с принтом из орхидей и золочеными спицами, – я шел к Комку на Леонтьевском. Метро закрыто, до Мичуринского проспекта я не доберусь, но какая разница? У Продавцов общий ассортимент и, как я убедился, конкуренция. Раньше я остерегался ходить ночами, и не без оснований. Москва в двухтысячных была безопасным городом, в старших классах я часто возвращался за полночь, и родители особо не волновались. Но это было другое время, полное видеокамер, ярких фонарей, трекинга мобильников и многолюдных улиц. После Перемены появилось много людей не то чтобы совсем уж бедных или агрессивных… скорее тех, для кого ценность жизни снизилась. Появление Инсеков сломало какие-то духовные тормоза, как ни напыщенно это звучит. Кто-то ударился в религию, а многие, напротив, разуверились во всем – включая Бога, в которого вроде как и не верили всерьез. Если раньше тебя могли просто прижать к стене и вывернуть карманы, то нынче вначале били со всей дури по башке дубинкой. Причем не ради грабежа, а просто так. Уложили – и пошли спокойно дальше. Но сейчас мне были смешны прежние страхи. Когда я подошел к Комку, от бугристой стены внезапно отделились две темные фигуры. Парни моих лет, в куртках с надвинутыми капюшонами… ну, конечно же, они просто остановились полюбоваться московской архитектурой и насладиться прекрасной погодой. – Братка, не найдется лишнего фиолетового? – спросил один. Руку он держал в кармане. – Не подаю, – ответил я неожиданно для самого себя. – Еще вопросы? Внезапная помеха со стороны двух глупых и агрессивных молодых людей раздражала. Впрочем, решить ее можно было быстро, буквально мимоходом. Зонт, который я держал, заканчивался красивым золоченым стержнем. Я очень спокойно и четко представил, как втыкаю его в горло парню, задавшему вопрос, отступаю на шаг в сторону… Что-то у меня в лице появилось нехорошее. Недоброе. Предвкушающее. Второй парень взял товарища за локоть, оттянул в сторону. Сказал: – Мы просто спросить, братка… без обид. – Хрен моржовый тебе брат, – ответил я. Прошел в Комок. И услышал за спиной торопливые шаги: незадачливые грабители поспешно удалялись. Чем человек проще, тем лучше у него развиты инстинкты. Ну надо же, что это на меня так накатило! Я действительно готов был их убить, просто чтобы не мешали. Сам не свой стал. Видимо, нервы не выдерживают, последствия неудавшегося Изменения… Продавец стоял у стойки. Спят они вообще когда-нибудь? – О, да вы весь на адреналине! – жизнерадостно сказал Продавец. – Резкий, дерзкий и с великолепным зонтиком! – И вам доброй ночи, – я подошел, сложил зонт и облокотился на стойку. Спросил: – Кто вы такие, а? – Мы продаем и покупаем, – с готовностью ответил Продавец. – Любой каприз за ваши кристаллы. Другого ответа и ждать не стоило. – Но вы же не Инсеки, нет? – спросил я. Продавец возмущенно замотал головой. – И не те, кто владел Землей до них? – Нет-нет. Их мы вообще не любим, – ответил Продавец и неожиданно хихикнул. – Они против свободы торговли, это некрасиво… Да, вас можно поздравить с еще одной победой! – Можно, – согласился я. – А кто они: те, кого вы не любите? Продавец покачал головой. – Называйте их «Прежние». Вполне достаточно для понимания. – Хоть на кого похожи? – спросил я. – Вроде людей, но словно на шарнирах, гибкие, в разные стороны выворачиваются? – Нет-нет, – Продавец опять хихикнул. – Это их слуги. Выглядят эффектно, но полная ерунда… Итак, вы хотите что-то купить, Максим? Ясно. Больше пустых разговоров не будет. – У вашего коллеги на Мичуринском я покупал возвратный мутаген, – сказал я. – Это почти строчка из песни! – восхитился Продавец. – Под гитару, на три аккорда. «У вашего коллеги на…» Он что, пьяный, что ли? Какая-то необычная разговорчивость и веселость. – Мне нужен еще! – Понимаю, – кивнул Продавец. – Романтика! Когда поцелуй истинной любви не спасает заколдованную принцессу, то все-таки приходится прибегнуть к волшебному зелью. – Поэтично, – мрачно сказал я. – Прям как в диснеевском мультике. – Обожаю мультипликацию, – сообщил Продавец. – У людей чудесная массовая культура… Нет. – Что «нет»? – Я не продам вам возвратный мутаген. – Не можете или не хотите? – прямо спросил я. – И то, и другое. Мой коллега прошел по самой грани, видите ли. Он не сказал, что именно вам дает, и удачно всё просчитал. Это своего рода вознаграждение, понимаете? Вам лично. За то, что вы испортили всю игру тем, кого мы не любим. Но если я или кто-то другой продаст вам еще одну порцию возвратного мутагена… что случится? Я молчал. – Вы отнесете его своей жнице! – Продавец поднял руку и погрозил мне пальцем. – А это совсем другое дело! Грозит серьезными проблемами с Инсеками. – Но ведь не убьют вас за это! – Меня – нет, – из голоса Продавца исчезло ерничество. – Максим, послушайте добрый совет… а он добрый, потому что вы мне симпатичны. Забудьте о возвратном мутагене. Дарина его не станет принимать. – Почему? – жалко спросил я. – По целому ряду причин. Она отвечает за Гнездо, она боится за вас, она боится за себя. Она знает свой долг. Прислушайтесь к моим словам, вы мне… – Симпатичен, уже слышал! – выкрикнул я. – Чудеса какие, все мне признаются в симпатии, только помочь никто не хочет! Продавец развел руками. – Могу я хоть как-то вас убедить? – спросил я беспомощно. – Сомневаюсь. Но хорошо, что вы не угрожаете мне оружием, это меня бы ужасно огорчило. Я стоял в пустом Комке напротив вежливого и говорливого Продавца и пытался найти слова, которые его убедят. – Ну что-то же, наверное, может изменить ваше мнение? – спросил я. Продавец поднял руку и совсем по-человечески почесал кончик носа. – Что-то, что-то… Нет. – Кристаллы… – Мы любим кристаллы, – оживился Продавец. – Это хороший товар. Но он не стоит ссоры с Инсеками. Хотите горячего чаю? Я угощаю. Я ничего не ответил, и Продавец, похоже, принял это за согласие. Исчез за занавесом, вернулся почти сразу, держа большую кружку. – Горячий, свежезаваренный, без всяких добавок… Сила в простоте, правда? Взяв кружку, я сделал маленький глоток и внимательно посмотрел на Продавца. – Сила в простоте? Продавец вздохнул. – Максим. Я понимаю. Ваша массовая культура содержит целый ряд стереотипов. Вот некоторые из них: героический юноша всегда спасает свою девушку, благородный одиночка противостоит немыслимой силе и побеждает, в минуту горести и душевных терзаний обязательно найдется мудрый наставник, который намекнет на путь к победе… Он наклонился ко мне через стойку. Зашептал – я даже уловил запах дыхания, и он не был человеческим, терпкий душный запах, напоминающий аромат тропических цветов. Не противный, но чужой. Похожий на запах принесенного мне чая. – Вы герой, юноша, конечно же. Но дикари-одиночки, при всем благородстве, не побеждают более развитые культуры, вы должны это знать хотя бы по курсу земной истории. И уж точно я – не мудрый наставник, который намекает вам на путь к победе. Я занимаюсь торговлей, и меня радует, что вы больно щелкнули по носу тех, кто веками не пускал нас на перспективный рынок. Я желаю вам всего доброго в жизни, но не собираюсь ради вас ссориться с Инсеками. И в вашей чашке – чай. Всего лишь хороший чай, который не стоит портить сахаром, молоком или лимоном. Вы взбудоражены, пережили две волны Изменения и промокли под дождем. Мне не хочется, чтобы вы заболели. Вот и все. Продавец медленно склонил голову над моей чашкой, вдохнул аромат. Сказал: