— Наверное, странно жениться в таком молодом возрасте? – спрашивает Элисон мою жену, любуясь обручальным кольцом. Судя по всему, она дочь известного генерального директора, которому осталось несколько недель до того, чтобы возглавить компанию в возрасте двадцати трех лет. Это очень впечатляет. Она более разговорчивая. Её сестра застенчиво смотрит на меня, затем наклоняется к своему парню, Фениксу, чтобы что-то сказать, а тот начинает задавать ей вопросы. Насколько помню её зовут Вена, но я не совсем уверен в этом. — Это было… что-то, – отвечает Эмори. С этим я могу согласиться. Наша с Эмори свадьба определенно была чем-то особенным. В тот день многое произошло. От женитьбы на девушке, которую, как мне казалось, я ненавидел больше Мейв, до того, как Эмори вырвало мне на ноги, до встречи с Айрис Декер. Да, тот день был чем-то. — Это звучит не очень многообещающе, – Элисон неловко смеётся, затем быстро смотрит на своего парня и снова на Эмори. — Я выхожу замуж через несколько недель, так что это действительно не многообещающе. — Правда? – Эмори широко улыбается. — Честно говоря, брак не кажется таким странным, как знакомство с парнем, за которого я вышла замуж. — Прошу прощения? – я щурюсь на жену, но мой взгляд смягчается, когда он скользит по её телу. Черт, она выглядит слишком сексуально в этом платье. Простое белое летнее платье с ромашковым принтом. Ничего особенного, но мой член стал твердым через несколько секунд, после того как я увидел Эмори в этом платье. Сегодня она без контактных линз, и в очках она выглядит еще симпатичнее. Это не очень помогает, когда я считаю, что она слишком горяча. — Раньше мы с Майлзом очень не любили друг друга. — Так почему же вы женились? – спрашивает Элисон. Её парень толкает её в бок, но девушка отмахивается от него. — Это слишком сложно объяснить, – лжет Эм. Всё это не так уж и сложно, скорее незаконно. Заставлять социальных работников думать, что вы несете ответственность, вступая в брак? Да, я думаю, это не очень правильно. — О, Боже мой, – задыхается Элисон, затем наклоняется ближе к моей жене. — У этого есть незаконные причины, не так ли? Знаешь, я могу попросить отца узаконить это. Я уверена, что он найдет способ. Последние два часа я пытался понять, что у неё за семья. Владеть холдинговой компанией и иметь возможность делать незаконные вещи законными. Этот парень, мистер Сторм, выглядит так, будто он находится примерно в двух секундах от того, чтобы воткнуть нож в сердце мистера Ли – дяди Грея – за разговор с его женой. Хотя миссис Сторм милая. Их дети, черт возьми, они представляют собой смесь всего. Элисон, она кажется очень стильной и профессиональной. Но я полагаю, что она должна такой быть, если собирается стать генеральным директором компании. Она самая старшая. Грей сказал мне, что ей тоже двадцать три, как и мне. Её сестра очень застенчивая и мало разговаривает. Ей примерно столько же, сколько и Элисон. Может, на год меньше. Сын Сторма сидит на полу посреди комнаты и играет в игры на память с моей дочерью. Кажется, он ей нравится, судя по тому количеству хихиканий, которые я слышу. Он, должно быть, очень забавный. Этому парню вроде восемнадцать, а может, и девятнадцать лет. Ему не следует тратить время на развлечение четырехлетнего ребенка, если его об этом никто не просил. У Стормов есть ещё двое детей, но сегодня вечером их здесь нет. — Держу пари, ты разочарован, что пришёл, – шепчет Грей прямо мне на ухо. Так и есть. Я действительно хотел бы не находиться здесь. Но, по крайней мере, Эмори что-то ест, так что становится еще интереснее, что меня устраивает. — Прикрой меня на десять минут, ладно? Луан здесь, и мне нужно, чтобы мой отец его не видел. — Что? — Если кто-нибудь спросит, просто скажи, что я ходил в туалет или типа того. Спасибо, – Грей встаёт и просто уходит. Сан занята разговорами с родителями, поэтому я молюсь, чтобы мне не пришлось лгать родителям моего лучшего друга о том, где он находится. — Папа, посмотри! – Брук громко визжит, привлекая внимание, она подходит к моему стулу, я беру её на руки и сажаю к себе на колени. — Коннор научил меня так, – она смотрит на Элисон. — Алло? — Она такая милая, – говорит Элисон, улыбаясь Брук через стол. — Я хочу такую. — Нет, – говорит ее парень, которого, как мне кажется, зовут Рис. — Ещё нет. — Прости, если это неуместный вопрос, только тогда не отвечай мне, но сколько тебе было лет, когда ты… – Рис обнял её за плечо и быстро прикрыл ей рот рукой. — Восемнадцать, – отвечаю я, мне не нужно слышать весь вопрос, чтобы знать, что она собирается спросить. Это всегда одно и тоже. Они всегда спрашивают, сколько мне было лет, когда родилась Брук. А потом меня жалеют. Спрашивают о матери моей дочери, а потом жалеют меня ещё больше, когда узнают, что её мать умерла. Я боюсь этой темы, но все же всегда отвечаю. Возможно, отвечает та часть меня, которая чувствует вину. Потому что если я не говорю об этом, у меня возникает ощущение, будто я пытаюсь скрыть свою дочь, а это не так. И поэтому я даю людям ответы, как бы сильно я это ненавидел. Элисон тепло улыбается мне. — Я уверена, что однажды она превратится в удивительную молодую женщину. Она милый ребенок. Все мое тело замирает. Это не похоже на жалость. Не похоже, что она жалеет меня или пытается преуменьшить это. — Ой. Я сказала что-то не то? Извини, я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. — Ты этого не сделала, – говорит за меня Эмори, кладя руку мне на бедро. — Он просто не привык, чтобы люди относились к этому хорошо. — Elle a un beau bracelet[31], – говорит мне Брук, затем берет мою вилку и накладывает себе кусок торта. — Merci. Votre bracelet est très joli aussi[32], – отвечает Элисон, на что Брук роняет вилку на тарелку и хлопает ладонями по щекам. Она смотрит на меня так, будто ждет, пока я подтвержу, что кто-то ещё, кроме меня, только что понял её речь по-французски. Честно говоря, я не совсем уверен, думает ли Брук, что мы говорим на каком-то вымышленном языке, который понимаем только она и я. Но если бы она так думала, мне бы не хотелось разрушать её фантазии. — Я сделала его с Мэмори. Она помогала мне. И папа тоже, – Брук говорит с Элисон по-французски, вероятно, чтобы проверить её. Она умный ребенок, иногда слишком умный. Она так быстро растет, и мне это абсолютно не нравится. Я имею в виду, что менее чем через три месяца ей исполнится целых пять лет. — Эмори? – Элисон смотрит на мою жену, на её лице отразилось замешательство. — Разве ты не её мать? Почему она зовет тебя… – Рис снова просто прикрывает рот Элисон рукой, на этот раз вздыхая. — Извини. От отца она унаследовала отсутствие фильтра, – извиняется Рис. — Грей посоветовал нам не говорить о вашей дочери, потому что это больная тема или что-то в этом роде. Да, больная тема, верно. Стоп. Грей. Сколько прошло? Двадцать минут с тех пор, как он ушел? Я бросаю голову в сторону сиденья, на котором минуту назад сидел мистер Дэвис, но его место пусто. Блять. Грей попросил меня последить, а я даже этого сделать не смог. Единственный человек на том конце стола, которого я нашел – это Сан. Её глаза не такие счастливые, как обычно. На самом деле она выглядит опустошённой и виноватой. Она смотрит прямо перед собой, в сторону двери дома, и когда я следую за её взглядом, мне не хочется смотреть. Я вижу Грея через стекло по обе стороны двери. Он стоит и смотрит на землю, пока отец кричит на него. Мне не нужно слышать слов, чтобы понять, что он кричит: его жесты совершенно ясно говорят об этом. Он машет рукой и показывает пальцем, смотрит вдаль, а затем сердито качает головой. А Грей просто стоит. Слушает. Он не кричит в ответ, опять же, Грей никогда не кричит. Но он не может позволить отцу так с ним обращаться. Это не нормально. — Майлз, – Эмори берет меня за руку, пытаясь утешить. Я не смотрю на нее, слишком поглощенный тем, что происходит снаружи. Почему здесь никого это не волнует? — Я должен помочь ему, – бормочу я, но когда пытаюсь встать, Эмори тянет меня обратно вниз. Моя голова резко поворачивается к ней, как раз чтобы увидеть, как она качает головой. — Ты не можешь помочь. Я знаю, ты хочешь как лучше, но сейчас ты не можешь ему помочь. — Она права, – говорит Феникс. — Попытка вмешаться вызовет ещё больше проблем. — Мы пришли только потому, что знали, что Грей будет здесь, – добавляет Элисон. — Мы думали, что чем больше людей будет вокруг, тем меньше шансов, что мистер Ли накричит на Грея, но, очевидно, мы ошибались. Мистер Ли? — А как насчет твоего супер-отца, который всё может? Неужели он ничего не может с этим поделать? Если он может сделать незаконные вещи законными, то с этим конфликтом будет легко справиться. Я поворачиваю голову и смотрю на мистера Сторма, но обнаруживаю, что он смотрит на меня в ответ. Он меня услышал? Ну хорошо, если он это сделал, может быть, тогда он что-то сделает. Но он, кажется, даже не думает пошевелиться. Мистер Сторм смотрит на меня пустым взглядом. Никаких эмоций ни в глазах, ни в чертах лица. Господи, он больше похож на кирпич. — Даже самые влиятельные люди ничего не могут сделать с гомофобией. Это не честно. Грей заслуживает того, чтобы с ним обращались, как с любым другим человеком. Он заслуживает того, чтобы его любил отец, а не того, чтобы этот мужчина ненавидел своего ребенка из-за сексуальной ориентации. Это неправильно. Это чертовски неправильно. ГЛАВА 65