Хаято остановился и убрал руку. Несколько секунд мы просто молча стояли друг напротив друга. Я ждала, ждала того, что он скажет, но… его слова удивили меня. Даже сильнее, чем предполагалось. — Ох, и чего ты ревёшь? А? Подумаешь, увидел какие-то каракули, а она в слёзы. Глупая… — фыркнул парень, отвернувшись. — Ты хоть сама поняла, что там рисовала? Я уж подумал, что ты собралась Сатану вызывать. Пф! — после этого Гокудера развернулся и покинул класс, оставив меня одну в шоковом состоянии. Он не понял? Нет, я была уверена, что он понял, но разве тогда бы Хаято не принялся бы высмеивать увиденное? Конечно бы, стал. Тогда… Он точно не понял? В любом случае лучше в следующий раз не рисковать и не носить эту тетрадь с собой. Я хотела сократить свой обед за приятным делом, но раз тут нависла такая угроза… И чего хотел Гокудера? Разве он не должен сейчас быть с остальными парнями на крыше? Или что-то забыл? Ладно, не важно. Всё это не важно… Сегодня мне просто повезло. Пятью минутами ранее. Сегодня Вел вновь решила обедать отдельно. Сколько же попыток Гокудера уже предпринял для того, чтобы извиниться. Он уже и со счёта сбился. Но в итоге всё сходит к тому, что у него ничего не получается. Слова путаются, и он говорит вообще не то, что хотел. Грубит или вообще молчит. Да, в основном молчит, так как понимает, что стоит ему открыть рот, как из него лезет не то, что он думает. И вот сегодня он вновь решил поговорить с ней. Хаято уже не скрывал того, что пристально следил за Вел. В мыслях он попросил прощение сотни раз, но вот реальность… Эх, ещё немного и Гокудера точно будет считать, что он проклят в этом плане. Ну невозможно же провалить столько попыток! Всего одно слово! Одно! Разве это так трудно? Нет, просто Гокудера Хаято идиот и он это официально признаёт. К чёрту! Сегодня он точно заговорит с ней. Хотя бы заговорит. Она в кабинете одна. Помешать некому. В тот момент, когда Хаято вошёл в класс, Вел… улыбалась. Что это? В груди почему-то колет. Больно. Как-то Джудайме сказал, что Вел очень милая, особенно когда она улыбается. Просто из-за её вечно мрачного и отстранённого образа этого практически не заметно. Хаято слышал это и от бейсбольного идиота, но… увидеть своими глазами… Сейчас она казалась такой счастливой. Улыбалась и смеялась, что-то тихо себе напевая. Почему-то парень подумал, что хотел бы видеть её такой всегда и готов ради этого на многое. Он тихо подошёл к Вел, наслаждаясь её обществом, и терпеливо ждал, когда она закончит. — Готово… — наконец-то произнесла Вел на своём родном языке. — Готово? — спросил Хаято также на итальянском. — Что именно? — после чего он сделал то, о чём даже не задумывался. Взял тетрадь девушки, готовясь увидеть там какой-нибудь кривой рисунок или карикатуру. Но то, что он увидел, шокировало парня до глубины души. — Это же… В начале не ясно, что это. Просто тетрадь в клеточку с различными завитушками, точками, галочками и сотней зачеркиваний. Но Хаято знаком с шифром не на словах. Сам один разрабатывал, а это вообще не шифр. Это нотная тетрадь. Самая настоящая нотная тетрадь. Да, страницы имели клеточки, но Вел не обращала на это никакого внимания. Она… она писала музыку. Толстая невзрачная тетрадь практически вся исписана музыкальными композициями. И Хаято готов дать голову на отсечение, он мог бы сыграть их на фортепиано. Уже первых строк достаточно, чтобы предположительно понять, какая здесь вложена музыка. Так Вел… способна на такое? На чём же она играет? — Верни! — закричала девушка, заставив Хаято замереть на месте. — Верни тетрадь! Вел не стала ждать ответной реакции от Гокудеры и сама забрала свою вещь, прижимая её к груди. Но Хаято видел, что этого мало. Ей страшно. Если быть точнее, то она в ужасе. Велию всё трясло, дыхание стало прерывистым, а к глазам подступили слёзы. Почему-то этот вид ещё недавно улыбающейся девушки окончательно раздавил сердце в груди Хаято. Больно… Очень больно… Но почему? Пожалуйста, он не хочет, чтобы Вел плакала. Пожалуйста, не плачь. Он постарается всё исправить, хотя пока и не знает как, но просто не плачь. Улыбнись, как мгновение назад. Хотя эта улыбка была подарена не ему, и он сейчас поплатился за своё любопытство. — Вел… — хотелось прикоснуться к девушке и обнять её. Успокоить. — Нет! — крикнула она, отшатнувшись от парня, как от огня. Больно… Почему же так больно? Сначала её ненависть. Теперь страх… Он столько времени потратил на угрозы, оскорбление и провокацию. И теперь пожинает плоды того, что совершил ранее. Пожалуйста, не бойся его. Как бы Хаято хотел всё исправить. Но как? Как это сделать? Ей страшно, что он узнал о её секрете? Это пугает Вел? А если он сделает так, что этот секрет так и останется секретом? — Ох, и чего ты ревёшь? А? Подумаешь, увидел какие-то каракули, а она в слёзы. Глупая… — в своей манере бросил Хаято, поворачиваясь к Вел спиной. — Ты хоть сама поняла, что там рисовала? Я уж подумал, что ты собралась Сатану вызывать. Пф! Это удивило девушку. Она мгновенно успокоилась, с непониманием смотря на Хаято. С непониманием, но не со страхом или ненавистью… На сегодня Гокудере и этого более чем достаточно. Поспешил покинуть класс, чувствуя себя ужасно. Он не понимает, почему испытывает всё это. Ему просто хотелось попросить прощение, но в итоге… Всё стало таким. Если подумать, не было и дня, с того момента как Вел появилась в городе, чтобы Хаято не думал о ней. Но если раньше она его бесила и раздражала, то теперь каждая мысль отражается болью. Почему так? Хаято не понимает. Просто хочет извиниться и… чтобы его больше не ненавидели. Наверное, это естественное желание человека. Хотя он не до конца всё понимает. Глава 8. Общение Вернувшись домой поздно вечером, первое, что я попыталась сделать, — это понадёжнее спрятать свою нотную тетрадь. Но идей, как это лучше сделать, у меня не было. Дом практически пустой, а количество мебели можно по пальцам пересчитать. Конечно, можно было бы создать тайник в полу или в стене, но знаний в этой области у меня немного, а просто так ломать чужое имущество не очень хотелось. В итоге я пришла к выводу, что просто положу тетрадь в какую-нибудь простую коробку, забросаю её остальными ненужными вещами и поставлю коробку на шкаф. Вроде бы и на виду, но в то же время никто просто так не полезет. Вот только… всё сложилось иначе. В тот момент, когда я стояла на кривой шатающейся табуретке и закидывала коробку на верх шкафчика, неожиданно за спиной раздались звонкие шаги и мягкий голос: — Оя, пирожочек, тебе помочь? — А?.. — удивилась я и вздрогнула от неожиданности. — А-а-а! Естественно, на табуретке устоять не смогла и полетела вниз, так до конца и не запихнув коробку на шкаф. Мукуро вовремя подхватил меня, не давая ушибиться, но вот коробка с содержимым разлетелась по полу. — Ку-фу-фу-фу, — смеялся парень, рассматривая небольшой хаос. — Обживаешься? На это я ничего не сказала. Просто тихо поблагодарила парня за то, что не дал упасть, и принялась собирать раскиданный хлам. Но у Мукуро явно чутьё на то, когда я пытаюсь что-либо скрыть. Он сразу же что-то заприметил и опустился на корточки рядом со мной. — Пирожочек, что-то случилось? — мягко спросил он. — Ты выглядишь обеспокоенной. — А? — удивлённо произнесла я. — Нет. Всё нормально. — Продолжила собирать хлам, закидывая его в ящик. — Оя-оя, кажется, мы это уже проходили. Не стоит мне лгать, Велия. Я этого не люблю. — Тон иллюзиониста изменился и стал строже. Он обратился ко мне по имени, значит, действительно разозлён. Замерла на месте, не смея посмотреть в его сторону. Просто ждала того, что будет дальше. — Тем более, — уже мягче продолжил парень, проводя рукой по моим волосам и заправляя непослушную кудрявую прядь волос мне за ухо. — Ты совершенно не умеешь врать. Да и рассказав обо всём, тебе станет легче. — Не думаю, — вздохнула я, обречённо сев на пол и согнув под себя ноги. Как ни странно, Мукуро также сел на пол, неподалёку от меня. Его не смущал ни бардак, царивший вокруг, ни ледяной пол. Привычная улыбка, с ноткой хитрости и понимания вновь возникла на его лице. — Итак, — начал Мукуро, — я весь внимание. Почему ты так нервничаешь? — Просто сегодня… Пришлось рассказать Мукуро о том, что произошло. О том, как Хаято стоял позади меня и видел мою нотную тетрадь. О том, как он заглянул туда и просмотрел практически каждую страницу. О том, как я была уверена на все сто процентов, что парень обо всём догадался, но в самую последнюю секунду выяснилось, что он ничего не понял. Однако что-то тревожное в груди подсказывает об обратном. Неуверенность и страх так просто не исчезнут. И, что делать с этим, я не знаю. Мукуро слушал, не перебивал, но теперь совершенно по-новому смотрел на старую, помятую и исписанную тетрадь. Словно она и в самом деле являлась сокровищем. Он бережно и аккуратно просматривал каждую страницу в тот момент, пока я рассказывала о сегодняшнем дне. И это было странно. Мукуро — первый человек, которому я сама ведаю об этом. Первый человек, который хочет знать что-либо обо мне. А учитывая то, что подобные беседы у нас проходили довольно часто, я даже не заметила, как расслабилась. Поделилась переживаниями и действительно стало немного легче. Со мной такое впервые. — Хм… Так вот как сильна твоя любовь к музыке… — наконец-то произнёс парень после того, как я закончила историю. — Ты умеешь играть на музыкальном инструменте… — Ну, — почесала затылок. — Я бы так не сказала. Я пишу музыку, но не играю. — Оя! — протянул Мукуро, удивлённо вскинув брови. — Как одно может сосуществовать без другого? — Просто… — объяснить это оказалось труднее. — Мои пальцы слишком короткие, толстые и неповоротливые. Так сказали все музыкальные учителя, когда осматривали меня и мои умения в семейном особняке. Они даже не брались меня учить, так как знали, что это не имеет смысла. Я безнадёжна и полностью смирилась с этим. — А? — не понимал Мукуро, прекратив улыбаться. — Пирожочек, расскажи поподробнее… кто обучал тебя музыкальному искусству? — Никто, — пожала плечами и решила рассказать всё, как есть. — В детстве мне посчастливилось как-то раз услышать игру на фортепиано моей старшей сестры Бьянки. Она играла так прекрасно и завораживающе, что мне хотелось слушать её вечно. Вот только она играла всегда одна, будучи уверенной, что за ней никто не следит. Смотря на неё, мне тоже захотелось играть на фортепиано, особенно, когда я узнала, что существуют композиции для двух пар рук. Мечта сыграть с Бьянки вместе, хотя бы одну мелодию… вдохновляла меня. — Губы медленно растянулись в улыбке. Воспоминания казались грустными, но теплыми, поэтому я продолжила: — Я знала, что у Хаято в детстве были учителя по фортепиано, так что как-то раз я проникла в его комнату, которую открывают лишь для того, чтобы протереть мебель от пыли, и украла все нотные тетради и учебники. После принялась читать и изучать их у себя. Откинулась назад, смотря куда-то в пустоту. Воспоминания были такими яркими. Словно это произошло ещё вчера. И зачем я об этом говорю? Никогда и ни с кем подобным не делилась. Взяла свою нотную тетрадь и медленно пролистывала страницы, ещё сильнее уходя в прошлое. — Но возникли другие проблемы. Музыка не точный предмет и не иностранный язык. Зачастую я ошибалась, не понимала, как пишется та или иная нота. А также как она звучит. Играла на домашнем фортепиано, когда в особняке даже слуг не было. Играла и училась вслепую. На слух. Подбирала ноты, вспоминая их звучание, а не читая по нотной тетради. Ошибок было очень много. Но из-за этого, я стала замечать, что ошибки не всегда неудачны. Там ошибка, там заминка, там неправильное сочетание клавиш… и вот перед тобой уже совершенно другая музыка. И тогда я стала пробовать записывать её так, как сама понимаю. Вначале это действительно было больше похоже на шифр, нежели на ноты, но позже я и это усвоила. — Тихонько засмеялась. — Я не играю, так как мои руки далеко от идеала, но вот писать музыку… переросло в небольшое хобби, которое я по сей день скрывала. И наверное, продолжала бы скрывать дальше, если бы не сглупила, притащив тетрадь в школу. Расслабилась, посчитав, что Хаято от меня отстал и трогать больше не будет. Теперь даже не знаю, о чём и думать… — Я тоже, — неожиданно произнёс Мукуро. — Что? — Я тоже не знаю, о чём думать, — пояснил парень, улыбнувшись. — Пирожочек, с каждым днём ты раскрываешься всё больше и больше. Но уже тогда, в нашу первую встречу, я понял, что ты удивительная. — Чт?.. Эм… — я была в замешательстве. Не понимала, к чему Мукуро клонит, но парень продолжал: — И самое забавное то, ку-фу-фу-фу, что ты даже не представляешь и не знаешь о том, насколько удивительная, — смеялся он, после чего поднялся на ноги и подал мне руку, чтобы помочь также встать. — Но я раскрою твои глаза, — мягко отметил он, хитро улыбаясь. — И уже с нетерпением предвкушаю то, что произойдёт дальше. — Чего же ты на самом деле хочешь? — спросила я, беря парня за ладонь и также поднимаясь на ноги. — Ку-фу-фу-фу, кто знает, кто знает… — смеялся он, вновь заправляя кудрявую спиралевидную прядь мне за ухо. — Возможно, я просто очень любопытен и люблю присваивать себе никому не нужные драгоценные камни. — Я уже хотела возразить, отметив, что это звучит слишком возвышенно, но Мукуро не дал мне произнести и слова, приложив указательный палец, облаченный в чёрную кожаную перчатку, к моим губам. — Что касается Гокудеры Хаято, то… ку-фу-фу, это очень интересное наблюдение. Он, конечно, довольно вспыльчив и совершает много ошибок, полагаясь сначала на эмоции и только потом на голову, но всё же дураком его назвать трудно. — А? О чём ты? — О том, что я более чем уверен, что он понял, что это за тетрадь в твоих руках, но посчитал нужным не рассказывать об этом, — пояснил парень, и в этот же момент мои глаза расширились, а дыхание вообще остановилось. — Нет… — одними губами прошептала я. — Он… Он бы по-другому среагировал… — Ку-фу-фу, с чего такая уверенность? — засмеялся Мукуро обхватывая меня за плечи, но я всё равно не чувствовала его прикосновений. Мысли метались из стороны в сторону. Паника подступала к сердцу, готовясь и его остановить. — Не переживай, пирожочек. Если он промолчал в тот раз, значит, не намерен смеяться над твоим увлечением. Наоборот, вероятно, он был также поражён, как и я, поэтому оскорбить подобное, даже при всём желании, не получится. — Но… — нахмурилась. — Зачем ему это? — А вот это мы скоро узнаем, ку-фу-фу, — пропел Мукуро, в голосе которого зазвучал азарт к новому развлечению. — Но запомни, пирожочек, одну простую истину этого мира: абсолютно все парни слегка идиоты. Зачастую намёков не понимают и ведут себя совершенно не так, как сами бы того хотели. Поэтому если ты чего-то хочешь, лучше говорить им об этом прямо. Только тогда произойдут изменения.