– Привет. Смотрю, вам там весело. – Еще бы, – смеюсь. – Если честно, я бы тоже не отказалась от твоего приезда, прямо сегодня. – Так умотал? – Мне кажется, у него с каждым днем все больше и больше энергии появляется. Подготавливается к встрече с тобой. – Ты у врача была? – Да, спасибо, что нашел. Все в порядке. – Рожать ты тоже там собираешься? – Нет, конечно. Мы вернемся через две недели. – Уезжала ты тоже на две. Миша все еще изредка припоминает мне мой финт с этим отъездом. Мы и правда ехали на две недели, а задержались почти на два месяца… Он тогда был вне себя от ярости, но словесно, конечно, не выразил своего возмущения. Только вот не нужно быть экстрасенсом, достаточно всего лишь семь лет прожить под одной крышей. Чтобы считывать человека по интонациям. – Я извинялась, – прикрываю глаза, откидываясь на подушку. – Проехали. Я уже в аэропорту, к утру буду у вас. – Сколько пересадок? – Урвал с одной. – Прямо-таки урвал? Не смеши. – До последнего не был уверен, что получится вырваться. – У тебя там что-то происходит? – настораживаюсь. Очень надеюсь, что война между Мишей и папой закончена, только вот что-то мне подсказывает, что я обманываюсь. – Все хорошо. Работаем. Все по плану. Растем и развиваемся. – Мы тоже. Твоя дочь, – замолкаю. Честно говоря, сегодня эти слова в одном предложении прозвучали впервые после развода. Твоя дочь… Но она ведь и правда его. Его и моя… – Что моя дочь? – голос Миши смягчается, а я зажмуриваюсь. Ну вот надо было ляпнуть. – Вовсю пинается. Кажется, я ошибалась, когда думала, что она будет спокойнее Марка. – Я тут много думал над именем… – Мы же договаривались, Миш. – Я не настаиваю. Просто накину пару вариантов. – Ладно. Я, в общем, пошла. Нам с Марком нужно заниматься. А то он совсем тут расслабился. Пока. Скидываю вызов, не дождавшись ответного прощания. Имя он там придумал. Я же сразу сказала, что выбирать будем из моих вариантов. – Марк! Неси книжки. – Ну мам. – Неси. Завтра папе стих расскажешь. Давай что-нибудь выучим. Сын нехотя плетется за книгой, а я поудобнее устраиваюсь на диване. За эти месяцы я устала быть одна. С таким-то животом и активным Марком рядом. Нет, мама помогает, но в последнее время она стала еще более мнительной и дерганой. Отец ей звонит, они ругаются. Она порывается уехать, они снова ругаются по телефону, и она остается. И вот так по кругу уже больше месяца. Так что, если честно, появление Миши немного расслабляет. И я так старалась не напрягаться, а сейчас так вообще. Можно спокойно отпустить Марка, куда он пожелает, и не дергаться. Князев за ним присмотрит, еще и развлечений намутит. К тому же за время, пока я его не видела, поняла, что наконец-то пришла в себя. Выдохнула. Единственное, что меня беспокоит, это то, как он со мной теперь общается… Как с хрустальной вазой какой-то. Это из-за беременности ведь? Я любила его. Но все, что нас теперь связывает – ребенок, о котором он не знает! *** – Это мой ребенок? – Нет. Мурас прищуривается, и теперь мне становится по-настоящему не по себе. – А разве тебе не все равно? Можешь не притворяться и не идти на жертвы. Мы ни в чем не нуждаемся. И в тебе не нуждаемся! Ты свой выбор много лет назад сделал, ясно тебе? Уходи отсюда, чего ты к нам лезешь вечно?! Но он, словно не слыша моих слов, приподымает бровь, поправляя часы на запястье. – Ага, – едва заметно улыбается, – и отец у вас летчик. Долго думала-то? – Вообще не думала! – А вот это заметно. – Чего ты хочешь? – Познакомиться с дочерью. Ты ей скажешь, что я ее отец, сама. Сама все это заварила, и расхлебывать это тоже тебе. *** – Боже! – вздрагиваю, упираясь ладонями в стол. – Это всего лишь я, – Князев огибает стол. Улыбается. – Напугал. – Был уверен, что ты меня заметила. – Даже не надейся, – растягиваю губы в милой, но довольно провокационной улыбке. – Марк на втором этаже. Играет. Все утро спрашивал, когда же ты приедешь. – Рейс задержали. Оба смотрим на часы. Уже давно обед. Хотя изначально Князев должен был появиться здесь не позже десяти утра. – Я помню, – присаживаюсь на стул. Миша позвонил сразу, как приземлился. За что ему большой плюс, потому что мои объяснения о том, почему папа опаздывает, сын воспринимать отказывался. Чем ближе был Мишин визит, тем сильнее Марк начинал вредничать. – Поднимешься? Он тебя ждет. – Да. Сейчас. Князев открывает холодильник, достает бутылку воды. Пьет, а параллельно меня разглядывает. – Как ты? – сжимает пластик пальцами. – Выглядишь бодренько. – И чувствую себя так же. Смотрим друг на друга. Чужие и родные одновременно. Так и раньше было. Вот это ощущение – смазанное, далекое какое-то, но вместе с тем родное. Миша словно все эти месяцы на работе жил. Загруженный, небритый, уставший. Нет, плюс перелет. Он выматывает, я понимаю. Но не только в нем дело.