И тогда уж точно меня ничто не остановит от того, чтобы забрать его себе… Уж своего ребенка я не оставлю на какую-то левую девчонку. Была у меня уже неудачная попытка создания семьи. От воспоминания стараюсь не передернуться. Но сердце все равно пронзает адская боль, когда вспоминаю Полину и что она сотворила с моим нерожденным ребенком… Маша с подозрением косится на меня, а я натягиваю на рожу улыбку. Хотя, судя по её сжавшемуся телу, улыбка далека от доброжелательной. Ну, как могу, что уж… – Да нет, считай, решил проверить твою честь, – хмыкаю и пружинистым движением встаю со стула, – о тебе есть кому позаботиться? Переключаюсь на другую тему. Мне нужно быть уверенным, что ребенок будет в безопасности. И умудриться как-то проверить его на родство со мной… – Я сама о себе позабочусь, – гордо дергает подбородком, а я с трудом сдерживаю смех. Дерзкая какая, смотри-ка… Тогда она тоже была дерзкая вся. Но притом могла окутать такой нежностью, что я даже поверил, а вдруг смогу переступить через себя и стать нормальным... а не одиноким волком. Но девчонка на утро предсказуемо свалила. Не оставив после себя ничего… даже имени. Ненадолго прикрываю газа и выдыхаю через сжатые зубы. Давно пора бы уже забыть тот эпизод, а я все кручу его иногда в башке. Как будто он что-то значит. Ни хрена подобного. Не значит, как и любая девка, которая попадала в мою кровать на одну ночь. Плевать, что эту я по случайности нашел, и ею оказалась жена моего брата. – А о ребенке тоже сама позаботишься? С Маши тут же слетает вся решительность. Взгляд становится растерянным. – Я… – облизывает пересохшие губы, а я залипаю на них, – я… няню найму. – А родители твои где? Ну, я-то знаю, где они. Но хочется проверить, насколько девчонка будет честна со мной. Маша прикусывает губу, как будто решает, что же мне ответить на вопрос. Вздыхает несколько раз. – Я с ними не в очень хороших отношениях. У мамы своя жизнь, у меня своя. Ну надо же… не соврала. Задумчиво потираю бровь. Меня внезапно продирает от вида этой беспомощности. Я понимаю, что она не играет. Не изображает из себя бедную овечку. Она реально не знает, что делать с пацаном. – А отец? – продолжаю допытывать её. Ловлю себя на мысли, что мне важно узнать о Маше от неё же, а не из досье. Что-то как-то у меня не укладывается в голове. Отец… Ренат… квартира эта… отсутствие наследства. Интересно, что на этот раз провернул мой папаша? – Отстань, Руслан, – Маша устало прикрывает глаза и выдыхает, – не делай вид, что тебе важна эта информация. Мы оба знаем твои мотивы и то, зачем ты тут. Психую… Потому что сам уже не понимаю, зачем я тут торчу, а не сваливаю в офис и не занимаюсь делами. Резким движением наклоняюсь над ней, упирая руку в спинку дивана. Маша испуганно распахивает глаза, а я подвисаю. Рассматриваю каждую прожилку в её радужке. Внутри все в узел сворачивается, когда ощущаю этот запах. Мать его… мать его! Рус, возьми себя в руки, мать твою. Не надо ступать на скользкую тропинку. Все в задницу! – И что же это за мотивы, Маша? – выделяю её имя. Не знаю на хрена, само как-то получается. Но, черт, мои руки слегка дрожат от желания провести костяшками пальцев по её щеке. Вспомнить те ощущения… ту нежную кожу. Как так-то? Ещё утром в моей крови можно было заморозить любого, а теперь я словно весь в огне… И мне это не нравится! Я ненавижу зависеть от своих чувств. – Ты хочешь забрать моего ребенка. Натравил на меня опеку, не удивлюсь, если блокировка моего сайта тоже твоих рук дело. Твою ж… главное – не показать, что она попала в точку. Сохраняю на лице безразличие. Хмыкаю. – Какая сообразительная девочка. Только вот на кой хрен мне твой сайт? Насчет опеки я тебя предупредил. Мне жизненно необходимо было убедиться, что мой… – вовремя торможу себя, я не знаю точно, мой ли он, – племянник живет в достойных условиях. В глазах Маши пылает ненависть, и мне это даже нравится. Меня это подстегивает. Гребаный охотник во мне внезапно решил проснуться и показать себя во всей красе? – Он отлично жил, пока на пороге не появился ты, – выплевывает мне в лицо с такой разрушающей ненавистью, – и жил бы так и дальше, без Хасановых. В её голос просачиваются истерические нотки. А я цепляюсь за последнюю фразу. – Да ладно? Разве ты не была рада, когда мой братец решил взять тебя в жены? А? Милая? Маша со стоном сползает на диван. Черт, совсем забыл, что ей, вообще-то, нездоровится. А я тут её добиваю своими допросами. – Можешь просто уйти? Да я бы и рад свалить, но что-то держит. Словно меня сваркой приварили к полу, и не могу шаг сделать от них двоих. Звонок… от которого напрягаюсь, но быстро выдыхаю, когда понимаю, что Олег вернулся с лекарствами, которые прописал врач. Забираю небольшой пакет. – Внизу жди, я недолго. Олег кивает, но вижу, что он слегка растерян, что я тут так долго торчу. Мы должны были просто заехать и поехать дальше. Чтоб Маша не расслаблялась. А тут её болезнь… Возвращаюсь к Маше со стаканом воды и таблетками. – Яд? – выгибает бровь. Фыркаю. – Ну, если бы я хотел тебя устранить, поверь, я выбрал бы что-то другое. В её глазах вспыхивает страх, но она быстро берет себя в руки и опускает глаза в стакан. – Можно без подробностей. Хватаю со стула пиджак и натягиваю его на плечи. – Я пришлю помощницу. – Чтобы она следила за каждым моим шагом и докладывала тебе? – в нежном голосе звучит издевка. – Ты можешь сделать проще. Просто избавить меня от своего присутствия в жизни. Снова склоняюсь над Машей. Вижу в её глазах красные капилляры, сердце нервно дергается в груди. Ей реально плохо… – Ну уж нет, милая, теперь ты точно так просто от меня не избавишься.