— Можно пример? Что такое «случай»? Ты ведь, наверное, не в карты предлагаешь играть? Я, конечно, умею, но почти всегда проигрываю… — Да, здесь ты права. С твоим лицом я бы за покерный стол не садился. Но в играх другого рода это же наивное личико способно склонить удачу на твою сторону. Скажем, расположить к себе кого-то настолько основательно, что этот кто-то совершенно добровольно и бескорыстно тебя… — я сделал паузу. — Ну?.. Что? — Что «ну что»? Поимеет? А говорил, постель — для красоты… — Нельзя ли мыслить платоничнее, юная леди? И потом мы все-таки о мамоне рассуждаем, а не о Содоме с Гоморрой. — Ну, я не знаю… Поимеет и оставит на чай? — Мне кажется, ты слишком переоцениваешь одни свои качества и в то же время недооцениваешь другие. Короче говоря, этот кто-то совершенно добровольно и бескорыстно тебя озолотит. Обеспечит твое безбедное существование. Как выражаются в народе: за красивые глаза… — Вот так сразу? — Вика похлопала красивыми глазами. — Разве в жизни такое бывает? — А разве в твоей жизни такого еще не случалось? — я красноречиво помолчал и, так как девушка всего лишь недоуменно пожала плечами, продолжил. — Взять, например, меня. Безусловно, ты мне симпатична. Почему бы по такому изрядному поводу не предложить тебе огромную кучу денег? Не жалких семьдесят тысяч, а гораздо больше. Под влиянием светлых чувств. Или из каприза. Я чувствителен и капризен — вполне могу себе такое позволить… — В качестве подарка? — осведомилась Вика. — Именно! Так мы это и назовем для краткости. — Зачем тебе дарить мне деньги? — А сама как считаешь? Вероятно, что-то может меня к этому побудить. Что-то задушевное, к примеру… Зачем, по-твоему, Алена подарила тебе тот самый анклет, что скрывается теперь под твоим чудным седалищем? — Вот эту штуковину? — девушка вытянула на свет правую ногу и погладила блестящие звенья кончиками пальцев. — Ее самую. Более подходящего символа для кучи денег и не придумаешь… — Дима, но это же никакой не подарок. Это просто… Ну, как… Алена попросила меня надеть ее украшение и побыть с ним какое-то время… Недолго… — Ах, вот в чем дело, — признаться, я ощутил сильнейшую неловкость и не вполне понимал, как продолжать этот разговор: мой менторский азарт весь куда-то улетучился. — А я было подумал… С чего вдруг Алене взбрело такое в голову? — Ну, видишь ли… — как ни странно, Вику тоже охватило какое-то таинственное смущение. — Это всего лишь причуда. Ей так захотелось. Так нужно было… для секса… — Прошу прощения! — я поднял вверх обе руки. — Вопрос снимается! Секс — занятие креативное. В таком случае хоть личинами меняйтесь — это не моя забота. — А что насчет денег? — Каких денег? Ах, да… Тут все просто. Есть такое выражение: «приспичило». За ним может стоять все что угодно — иной раз сам не знаешь, что тобой движет. Вчера тебе приспичило подарить мне халат — и ты подарила. А сегодня или, допустим, завтра мне точно таким же манером приспичит подарить тебе уйму денег. То самое «богатство», как ты его окрестила. Отчего нет? — Миллион? — прагматично уточнила девушка. — Почему миллион? По-твоему, это богатство? Что ты будешь делать с миллионом? — Не знаю еще… Возможно, куплю что-нибудь, что стоит миллион, если мне это понадобится. — Ну, естественно… Для примера это не важно, так что пусть будет миллион. Хотя нет, этого даже для примера маловато. Лучше уж семьдесят… Семьдесят миллионов к твоим семидесяти тысячам… Кстати, любопытно: приняла бы ты от меня эти деньги, если я бы вдруг предложил? — Семьдесят миллионов? — Да… — Так нельзя спрашивать, — Вика с укоризной покачала головой. — Сначала предложи, а там посмотрим. — Почему ж нельзя, моя милая? Не охота отвечать? — Дима, а сам ты не понимаешь? Я могу ответить на вопрос. Могу ответить на предложение. Но не получится ответить на предложение внутри вопроса. Да и задавать такой вопрос должно быть неудобно… Послушай, как это звучит: «согласилась бы ты стать моей женой, детка, если я бы вдруг предложил?» Ты всегда так делаешь? И как, успехи имеются? — Если честно, поздравлять пока не с чем… — я внимательно поглядел на Вику, которая тем временем демонстрировала незаурядный цирковой номер: поочередно сгибала и разгибала пальцы правой ноги — то ли в рассеянности, то ли пытаясь таким образом подсчитать, велика ли разница между семьюдесятью миллионами и ее нынешним достоянием. — Сдается мне, что с первым средством мы дальше не продвинемся. Налицо явный мировоззренческий раскол. Конфликт поколений… Имеет ли смысл продолжать? — Первое оказалось жидковато, — серьезно подтвердила девушка. — Бульон да капуста. Но, надеюсь, хотя бы со вторым повезет. Если все еще помнишь, я осталась без колготок. И, между прочим, по твоей милости. Очкастая селедка их получила, я нет… — Да, только все это исключительно в твоем воображении… — В моем? Дима, ты видишь на мне колготки? — Вика звонко шлепнула себя по ляжке. — Не похоже, что они тут есть. В своем воображении можешь рисовать меня в чем пожелаешь, я же не против. Хоть в чулках в сеточку. Но в колледж я в таком виде не пойду… — Занятная логика… — только и смог выговорить я. — Кстати, в том магазинчике еще и хипстеры неплохие продавались. Как раз моего размера. Их у меня тоже теперь нет… Поэтому у нас только два пути: или мы с тобой продолжаем, или я сейчас же возвращаюсь в очередь. — Вика, ты нечто… А может, вместо этого мне просто взять и купить тебе колготки? И эти самые… хипстеры… Не моя в том вина, но к размеру я уже присмотрелся. Единственный вопрос: какой у них цвет в твоих фантазиях и встречается ли подобный в реальном мире? — Дима, ты такой серьезный, — девушка обезоруживающе улыбнулась. — Я же снова пошутила. Ничего, люди ко мне не сразу привыкают… Я умею отличать фантазию от реальности, это легко: в первой у меня туфельки, как у Золушки, а во второй только мозоли от них. — То есть, заодно с колготками мы с тобой еще и туфельки покупаем? — Смешно. Но, заметь, ты снова спрашиваешь, а не предлагаешь. — На этот раз предлагаю. Дюжину колготок! Килограмм хипстеров! И столько туфелек, что Золушка лопнет от зависти. А взамен мы оставим эту тему и поговорим о погоде… Ветерок от кондиционера сегодня довольно свеж, не находишь? — Спасибо! Но, пожалуй, я откажусь. Сейчас мне интересно послушать, как делаются богатыми. Очень надеюсь, что это стоит нагоняя от Лидии Марковны… — Хорошо, вот тебе второе средство. С ним ты можешь преуспеть, если обладаешь чем-то значимым для другого человека. Чем-то, что не имеет твердого тарифа. Чем-то, чья стоимость измеряется лишь силой желания этого человека заполучить некую вещь, представляющую для него особую ценность… — Вещь вроде этого браслета? Мне кажется, для Алены он очень много значит… — Этой вещью не обязательно должно быть что-то материальное. Чем только не дорожат люди, в том числе и весьма состоятельные. Информация, власть, авторитет, безопасность, родственные связи, душевный покой, острые ощущения — всего и не перечесть. Крайне длинный и разномастный список. Одни из кожи лезут вон, чтобы сохранить в веках свое доброе имя, а другие готовы платить чистоганом, лишь бы на них, прошу прощения, кто-то помочился. — И как я могу кому-то такое дать? Ну, с последним — ясно, только мне это не подходит. А остальное? Откуда у меня возьмется чье-то доброе имя, не понимаю? — Если вдумаешься — поймешь. Главное — распознать, что дорого конкретному человеку… Обычно в такого рода сделках, помимо предмета, переходящего из рук в руки, от тебя — к тому, кто кровно в нем заинтересован, ты вынуждена жертвовать чем-то еще. Чем-то личным. Пусть даже речь идет всего-навсего о принципах, самоуважении и тому подобных субстанциях… — Дима, давай вернемся к примерам: с ними хотя бы веселее… — Не уверен насчет веселья, но вот отличный пример. Как нарочно, он напрямую будет касаться моего доброго имени… Представь, что ты знаешь обо мне нечто такое, чем я ни с кем больше не хотел бы делиться. Что-то, что выставляет меня в крайне дурном свете. Зная это, ты могла бы пригрозить мне оглаской и запросить кругленькую сумму в обмен на твое молчание. — Семьдесят миллионов? — Цена, конечно, зависит от обстоятельств, но за иного коня и полцарства не жалко отдать. Вероятно, столь смелый поступок потребовал бы от тебя внутренних усилий, особенно если ты в этом новичок, но дельце бы выгорело. — Чтобы такое представить, мне нужно что-то о тебе узнать, — Вика окинула меня изучающим взглядом, как бы в поисках улик, компрометирующих мою честь и достоинство, но, кажется, не нашла, за что зацепиться. — И что же выставляет тебя в дурном свете? — Ты это всерьез спрашиваешь? Ай да умничка! Новое слово в тонком искусстве шантажа. Хочешь, чтобы я сам сделал за тебя всю черновую работу? Взял и сам себя преподнес на блюдечке? А гонорар, тогда как, пополам? — Но я-то ничего подобного в тебе не вижу. Как я буду представлять то, о чем не имею никакого понятия? — На то и расчет… — тут я осекся. — А, собственно, о чем речь? Что вообще ты можешь во мне увидеть, Шерлок? — Разное. Всякую девчоночью ерунду… Тебе будет неинтересно. — Предлагаю размен! — решительно заявил я. — Всю твою девчоночью ерунду меняю на одну страшную мужскую тайну. Ей-богу, себе в убыток… — У тебя есть страшная тайна? — Вика откровенно воодушевилась. Она достала из-под себя последнюю ногу и уселась в позу прилежной ученицы: ступни опустила на пол, руки положила на колени, взор устремила на учителя. Я сроду не преподавал, но прилежных учениц представлял себе именно так. Идеальная осанка и исключительная сосредоточенность на предмете. Ну, и, конечно, футболка на голое тело… — Тайн у меня целый вагон. Самой свежей, так и быть, поделюсь, раз уж твоя профессиональная девиация не оставляет нам другого выхода. — В смысле? — В смысле, не пощупаешь руками — не ухватишь умом… Однако ты вскрываешься первая. — Чего я делаю? — Рассказывай про свою ерунду. — Ладно, — девушка еще раз оглядела меня с ног до головы. — Но сначала я сбегаю за водой: в жизни столько не разговаривала о серьезном за один присест — от умных слов во рту пересохло… Спустя минуту, в течение которой я безуспешно пытался припомнить «умные слова», высушившие Викин фонтанчик, она вернулась в кресло с запотевшей бутылкой минералки и, основательно промочив горло, начала так: — Только потом не расстраивайся: все, что я скажу, и правда сущая чепуха, которая одну меня и занимает… В общем, слушай, что я вижу. Ты пока в хорошей форме, но здесь натура постаралась больше твоего: если не прикладывать усилий, очень скоро тело начнет меняться. Просто время уже пришло. Вряд ли ты сильно потолстеешь, с такими-то запястьями, но твой будущий животик может тебе не понравиться. На боках тоже чуток нарастет, от талии и ниже, а сама талия сгладится лет через пять. За попу в ближайшие годы можешь не волноваться, хотя без правильного ухода и она в конце концов… ну, знаешь… превратится в кисель. — Вика, а у тебя все наблюдения в том же духе? — Так и есть. Я же предупреждала… — Что ж, сделки уже не отменишь. Прошу, продолжай… — Питаешься ты кое-как, и на коже это уже сказывается. Могло быть и хуже, однако тебе достался очень здоровый организм. Тело настоящего мужчины, как его задумала природа. Ты немного потеешь, но пот у тебя хороший. Качественный. Под этой футболкой, что на мне, не только ведь мной пахнет, понимаешь? И меня все устраивает. Наверняка, твоих девушек тоже — мы отлично такое чувствуем. И, если уж об этом зашла речь, из тебя мог бы получиться классный любовник. — Мог бы получиться? — невольно заметил я.