Как и предупреждал Эйнен, она выглядела самой тусклой звездой на самом темном небосклоне. Но даже так. Эта маленькая точка была для Хаджара целым миром. Он знал, что стоит ему потянуть за неё, стоит позвать свет, и тьма вокруг, как бы сильна она не была в своем ничто, исчезнет и придет свет. Но Хаджар не торопился этого делать. Он хорошо был знаком с тьмой. Она была его верной подругой на протяжении года одиночества. И первым, что сделал Хаджар, произнес: - Хаджар Дархан, - и эхо разнеслось по королевству ничего. В этом эхе Хаджар услышал свое сердцебиение. Как и тогда - в казематах Примуса. Только его собственный голос и воля помогли ему выжить. Помогли не сдаться. Так же, как помогут и сейчас. Воля Хаджара выглядела в этой тьме клинком. Исполинским, огромным, таким, что в реальности она могла бы поцарапать небо и напугать богов. Хаджар видел перед собой вовсе не бездонную тьму, от которой многие бы поседели, а иные мигом исчезли бы разумом и душой. Хаджар видел лишь дверь, ведущую к силу. И он потянулся к ней. Его ладони светились черным светом, ибо даже черный в этом мраке выглядел как золото дневного луча. Руки Хаджара комкали тьму, рвали её на клочья, а затем он упал на вершину горного пика. Резкий переход от тьмы к обилию красок заставил на миг зажмуриться. Когда Хаджар открыл глаза, то смог оглядеться. Он стоял на острых камнях и смотрел на бесконечный белый покров. Сперва спутав его с родным снегом, Хаджар быстро осознал, что это облака. Гребни кучевых волнами перекатывались среди лазури. Вдалеке, окрашенные багровыми и золотыми тонами, они выглядели пушистым одеялом, укрывшим целый мир. Ветер обдувал волосы Хаджара, стянутые простым кожаным ремешком в крепкий хвост. Развевались его простые, заплатанные одежды. На поясе - крестьянской красной веревке, висел меч. Потрепанные лапти, обмотанные тряпками, заменяли ему сапоги. Но в таком виде Хаджар ощущал себя лучше, чем многие короли в своих шелках и золоте. Кроме меча, ветра и горизонта, в этой жизни Хаджару больше ничего не требовалось. Внезапно небо и тишину разорвал рев, от которого даже воля Хадажра на мгновение дрогнула. Такого не было… никогда в жизни. Тут же взяв себя в руки, Хаджар резко обнажил клинок. Горный Ветер с намного более слабым, но, все же, тоже ревом вылетел из ножен. Ветер взвился стремительным вихрем. Синяя энергия, со спрятанными внутрь искорками черной, крутилась вокруг ног Хаджара. Взгляд его синих глаз был устремлен к быстро увеличивающейся черной точке на фоне закатного солнца. Точка все росла и увеличивалась, пока не сравнялась по размерам с чем-то невообразимым. То, что для кого-то могло показаться горным хребтом, на самом деле являлось костяными гребнями на спине. То, что выглядело кронами деревьев - переливающиеся зеленым и синим, стальные чешуйки. Пики заснеженных гор - когти. Клыки, словно построение тысяч шеренг копейщиков. А янтарные глаза и с черными зрачками веретенами - будто два порезанных великанами солнца. Хаджар выглядел на фоне дракона даже не как букашка, даже не как микроб и не как пылинка. Его вообще попросту не существовало рядом с исполином. Хаджар был уверен, что если бы это была реальность, то простого присутсвия рядом с подобным существом хватило бы, чтобы разрушить не только тело, но и душу. Душу не только практикующего, но и такого адепта как шейх Курхадана - Умар. У того не было бы ни шанса. - Учитель! - закричал Хаджар, накрытый тенью исполина. Травес, чьи рога выглядели огромными реками, пролетал сверху, не замечая маленького человека. Самое удивительное, тогда - почти восемь лет назад, в пещере под водой, он выглядел намного меньших размеров. - Он тебя не услышит, - прозвучал знакомый голос. Хаджар повернулся. Рядом с ним стоял мужчина непередаваемой красоты и стати. Длинные, черные волосы струились до самой земли. Изумрудные шелка плыли по ветру. И если бы не пара рогов и янтарные глаза, ни что не выдало бы в нем нечеловека. - Учитель Травес, - Хаджар опустился на колени и коснулся лбом камней. Этому существу он был обязан всем, что имел. Каждый его шаг, каждый его вздох за последние восемь лет, - все это благодаря дракону, пожертвовавшему ради него всем. - С каждой нашей встречей ты становишься все больше похож на Хозяина Небес, - губы Травеса слегка дрогнули. Взмахом руки он позволил Хаджар подняться с колен. - не знаю, радует ли это меня или огорчает. - Почему? Вдвоем они стояли на пике горы и смотрели, как небе танцует великий дракон. В глазах Хаджара плескались разумный страх, восхищение и преклонение. Травес же… он смотрел с ностальгией и грустью по ушедшим дням. Так, порой, Атикус смотрел на границу Белого Леса. Так же и Примус на старый камень, стоящий у границы озера в саду дворца. - Подольше оставайся человеком, мой ученик. Я отдал свое сердце человеку, с волей дракона… Хаджару показалось, что Травес сейчас поделился с ним какой-то глубокой мудростью, но пока не мог осознать, какой именно. Иногда ему было очень сложно общаться с существом, прожившим целые эпохи. Если взгляд Хаджара на мир изменился после перехода к ступени Пробуждения Духа, то как же тогда изменился взгляд существа, стоящего на такой стадии силы? Может быть он видел и ощущал реальность совсем иначе. Настолько, что Хаджар даже не мог себе представить. - Ты пришел за Зовом? - спросил Травес. Впрочем, в голосе его не было особой заинтересованности ответом, который он и так знал. - Да, - кивнул Хаджар. Порыв ветра принес золотые листья. Видимо, это место находилось где-то недалеко от пика с Деревом Вечной Осени. - Я никогда не хотел, чтобы ты пользовался Зовом, - тихо произнес Травес. - я никогда не хотел, чтобы ты полагался на техники. Но, видимо, глупо требовать от птенца, чтобы он гордо парил среди высоких облаков. Но пообещай мне, ученик, что однажды ты откажешься от всех костылей и пойдешь сам. Только так ты сможешь проложить свой собственный путь среди небесных дорог. А только свой путь, который ты прогрызаешь сквозь боль и смерть - только он и есть правильный. Хаджар опять не понял, что имел ввиду его Учитель. Казалось бы простые слова, складывались в столь же простые предложения, но смысла в них содержалось больше, чем во всех книгах Южного Ветра. А их у него хранилось несколько сотен стеллажей. - Ты знаешь, что будет, если проиграешь? - Да, - снова кивнул Хаджар. Травес посмотрел на ученика и отвернулся. Он кинул последний взгляд в сторону своего прошлого и повернулся к самому себе спиной. Теперь он смотрел на далекую золотую полоску, которой отсюда выглядел шлейф таинственного древа. - В этот день, я был на пике своей силы. Именно поэтому мое сердце привело тебя сюда. Никогда я не был так свиреп и могуч, как в этот день. Никогда я не был так свободен. Никогда мой ветер не был так спокоен… Травес опустился на камень. Он сидел на простом валуне, но выглядело это так, что даже Император на воем троне из чистого, Белого Небесного Камня удавился бы от зависти. - Ты пока еще слишком слаб, чтобы узнать, в какую цену тебе обойдется мое сердце. Но достаточно силен, чтобы я начал рассказывать тебе историю. Историю того, как переплелись наши судьбы. Хаджар, убрав меч в ножны, сел рядом. Глава 310 Глава 310 - Я жил в небольшой деревушке на окраине Города Драконов, - начал свой рассказ Травес. Он легонько провел рукой по ровной глади пространства. Та, словно поверхность озера, подернулась легкой рябью, а затем Хаджар, будто через окно, смотрел на долину изумительной красоты. Цветочные и заливные луга. Равнины и холмы. Леса, столь огромные, что походили на зеленые горы. А то, что Травес назвал “деревушкой”, выигрывало в красоте у лучших дворцов, что когда-либо видел Хаджар. А, учитывая, что он целый год жил во дворце Бессмертного, то этого о многом говорило. Порой, даже - изредка, в небе проносились какие-то фигуры. Еще реже - из облаков выныривали танцующие в потоках ветрах драконы. Сам же Травес выглядел не старше, чем Хаджар сейчас. Ему еще не было и тридцати. Рога на голове были не столь ветвисты, осанка не такой властной и статной, а взор не таким мудрым. - Это произошло так давно, что на том месте, где сейчас стоит твои родина, плескалось море, - губы Травеса тронула легкая, ностальгическая полуулыбка. - я жил безо всякой печали. Сын простого фермера в племени Лазурного Неба. Мы жили по соседству с племенем Зеленых Лугов. У нас всегда были хорошие отношения. Мы добывали нектар, необходимый для роста потомства, а они - воду Чистой Росы. Хаджар, как на ускоренной перемотке, смотрел за тем, как могучий Травес, величайшее из всех виденных Хаджаром созданий, безмятежно валяется на холме и грызет травинку. В его руках покоился пастуший посох, а вокруг паслись стада странного вида животных. Они походили одновременно на овец, коров и стрекоз. Во всяком случае, их крылья - точно принадлежали стрекозам. И вдруг безмятежная картинка начала меняться. Бескрайнее синее небо затягивалось черными тучами. В них блестели молнии всех цветов, а затем… затем, небо загорелось. Бескрайний пожар сжигал небосвод, а на землю падали обгоревшие, огромные тела. Дождь из погибших драконов обрушился на равнину. Среди этого безумия, пропитанного предсмертной агонией, бился простой юноша. На него наседали трое воинов, закованных в сверкающую броню, которая даже с виду, была намного могущественнее зачарованного Ильменой клинка. Но как бы не старались эти трое воинов, они не могли обрушить на землю простого пастушка с нелепо обтесанной веткой. Травес был словно плывущий по ручью лист. Его не могли коснуться клинки и копья. Он плавно обтекал щиты. Его ноги едва касались травы, а полы простых одеяний ласкали латы противников. Лоснящийся кот, мгновением позже наносящий стремительный удар посохом в сочленение доспехов. - В ту секунду, когда в городе Драконов началась война, на нашу деревню напали. Предателям был нужен наш нектар, - голос Травеса погрубел. Хаджару даже показалось, что на мгновение он дрогнул. - до этого дня я никогда не сражался, но стоило мне увидеть идущего к дому врага, что-то изменилось во мне. Мой старый, родной посох, вдруг показался мне грозным оружием. Мои руки - его продолжением. И я бился с воинами армии Императора Драконов. Тренированные бойцы не могли даже коснуться меня. Но… Картина вновь сменилась. В то время пока Травес бился с тремя солдатами, деревню уже вовсю жгли. Что могли сделать простые фермеры против регулярных войск. Кричали женщины, прижимая к груди плачущих детей. Они прикрывали их своими спинами, чтобы упасть, истекая кровью и слезами. Они падали на землю, бездыханные, придавливая детей к земле в последней попытке защитить свое чадо. Мужчины брали в руки топоры и вилы. У кого-то обнаружился меч. Их резали, будто мясо. Солдаты, смеясь и играючи, расправлялись с неумелым сопротивлением. Кто-то тащил за волосы молодых девок, другие играли в “кошки-мышки” со стариком, пытающимся вилами отбиться от врагов и закрыть спиной рыдающих от страха внуков. Хаджар отвернулся. Он хорошо помнил эти сцены. Он видел их сотни. Он мог бы рассказать, с точностью до секунды, что будет в следующий момент такой битвы. Он мог легко предсказать, чем она закончится. Хаджар не был героем из сказок. Не таким, каким его представляли публики барды. На его счету были сожженные деревни. И порой, в холодные ночи, он слышал крики тех, кого обрек на смерть. Иногда он умолял их перестать кричать, но голоса не замолкали. Демонов генеральский амулет… - Я не успел, мой ученик. Может именно поэтому, наши судьбы и пересеклись. Картинка вновь сменилась. У ног тяжело дышащего Травеса лежали три трупа. С разбитым шеями, вырванными кадыками, они истекали розовой, мерцающей кровью. Пусть они и выглядели как люди, но ими не являлись. Внезапно юный Травес развернулся и посмотрел куда-то в деревню. В его янтарных глазах вспыхнул ужас. Леденящий душу страх. Такой же, какой застыл в глазах маленького принца, когда рядом с ним испускала последнее дыхание прекраснейшая Королева. Травес бросился в них по холму. Он споткнулся, покатился кубарем. Битва, все же, не далась ему просто так. Рассеченные ноги не могли его держать. Заплывающий правый глаз плохо видел. Из сломанной правой руки выкатился потрескавшийся, сломанный посох. Но даже, в грязи, в свой и чужой крови, цепляясь едва ли не зубами-клыками, не способный вернуться в истинный облик, Травес полз к небольшому домику на окраине деревушки.