Тонны серой слизи, разлагающей материю в демоническом болоте, начали мглистыми шлейфами втягиваться внутрь торнадо. И, сколько бы внутри него не было ударов меча, но они превращали слизь в мельчайшие капли жидкости, которая уже вскоре исчезала. Тоже самое происходило и с сотнями огромных, крепчайших деревьях. Их труха, не успевая взлететь к небесной лазури, исчезало где-то внутри не стихающего торнадо мириадов стремительных и острейших ударов меча. Камни, даже не долетая до эпицентра, превращались в пыль, оседающую на плечах сражавшихся. Хаджар и представить не мог, что создал Черный Генерал в своей технике, что могло создать подобную силу. И это с учетом, что демонов, неистово сопротивлявшихся давлению затягивающей силы, буквально сминало. С них срывало костяные, железные доспехи. Им ломало крылья. Тех, кто оказался к эпицентру техники “Вернувшегося Меча” ближе всего и вовсе протащило по земле, а когда они дотронулись до сонма черных ножей-ударов клинка, то от них отрывало конечности и отбрасывало в сторону. И там, беззащитных, израненных, их добавили воины племени Шук’Арка. Причем самих чернокожих, как и Хаджара, потоки затягивающего ветра будто обтекали и не замечали. Но все это не было истинной мощью техники. Лишь эхо, которое, как бы не старался Хаджар, был не в силах сдержать. Та поразительная сила, которая была заключена в этой стойке, поддалась Хаджару лишь на треть. Остальной же объем рассеялся в пространстве в виде всесокрушающего торнадо. Истинная же цель техники – четырехкрылый демон, как теперь понимал Хаджар, находящийся на уровне человеческого адепта средней стадии Безымянного. Вонзив молот в землю, он ожесточенно размахивал обеими парами крыльев, но с каждой секундой техника Хаджара не ослабевала. С каждым исчезнувшим внутри торнадо очередным деревом, конечностью демонов или литром серой слизи, техника становилась лишь сильнее. Торнадо расширялось. Охватывая все большую площадь и терзая само пространство. А затем сознание Хаджара пронзила вспышка осознания того, что ему следует сделать в следующий момент. Еще до того, как меч закончил описывать широкую дугу, используя максимум физических возможностей и энергетического потенциала, вливая в технику максимум энергии, он выкрикнул: – Второй Удар: Обнаженный Клинок! Черная полоса, пронзившая торнадо, не развеяла его, а буквально впитала в себя всю накопленную мощь третьей стойки. И их симбиоз, вылившейся в силуэт огромного, под сотню метров, извивающегося спиралью черного дракона, чье тело и клыки были созданы из меча, а гривы и чешуйки из цвета истинного серебра, ударил по демону. Тот распахнул свою пасть и закричал, исторгая из глотки потоки зеленого света. Те ранили огромного дракона, но не могли остановить его безудержного полета. Длинной в сотню метров, а шириной в десятью часть от этого, он пролетел через демона. А тот, оказавшись внутри, попал под бесчисленное множество пронзаюших выпадов меча. Когда все стихло, то разрушения, оставленные Хаджаром на Озере Грез, показались бы детской шалостью с тем, что творилось в джунглях. Позади демона, от которого остались лишь ступни, не попавшие внутрь дракона, внутрь полу-округлой траншеи, шириной в сорок метров, проваливались уцелевшие деревья, потоки воды и постепенно исчезающей серой слизи. Сама же траншея, постепенно сужаясь, простиралась почти на полкилометра. Ни единого дерева, ни единого камня, клочка травы и или хоть одного уцелевшего зверя не было видно на всем её протяжении. Хаджар покачнулся. Он схватился за вовремя подставленное плечо Анетт. Сердце билось так быстро, как никогда прежде. Это действительно был он? Именно его меч и его руки воспроизвели технику подобной силы? И ведь он еще даже не обладал хотя бы Графством – не то, что Истинным Королевством. И он все еще не мог полностью погасить эхо своих техник. Его сдерживала метка Духа Меча, а нейросеть упорно показывала, что он может использовать лишь 4,8%а от своего максимального потенциала. Но, тем не менее, он, Хаджар Дархан, Рыцарь Духа Начальной стадии, стер с лица земли демона, равного по силе Безымянному адепту средней стадии. Да, разумеется, адепт обладал бы достойными техниками, артефактами и алхимией, но, тем не менее. Насколько же в своем истинном проявлении была сильна техника “Меча Четырех Ударов” и насколько чудовищен должен был оказаться последний, четвертый удар, который Черный Генерал пока так и не раскрыл своему потомку. Что же, на этом фоне Хаджар мог поверить, что Эрхард, Последний(Проклятый) Король смог завоевать все Сто Королевств и объединить их в первую человеческую империю и… – Ох, Вечные Истоки и светлые Перворожденные, – опора внезапно исчезла из-под плеча Хаджара. Тот обернулся и увидел Анетт. Девушка, прикрывая рот ладонью, склонилась над телом юноши. Того самого, во взгляде которого Хаджар увидел собственное отражение. – Это ведь сын Хакатта. – И кто… такой… Хаккат? – спросил Хаджар. Он говорил с паузами. После такой интенсивной схватки сил оставалось немного. Их едва хватило, чтобы усилием воли подхватить красный кристалл, оставшийся после смерти четырехкрылого демона и спрятать его внутрь пространственного кольца. – Сын Говорящего с Природой из племени Тулеп’Харус. Глава 862 Хаджар, за годы странствий, видел много культур и со многими он успел наладить отношения и погрузиться в их быт. Но, все же, племена чернокожих разительно отличались от того, что он видел даже в тех же бесконечных барханах Моря Песка. То, как выглядело празднование победы в племени Шук’Арка больше походило на какой-то шаманский ритуал призыва духов в племенах орков. Или, возможно, погружение того же шамана в глубокий транс в племенах бедуинов. Или, быть может, на танцы пьяных сельчан в королевстве, ныне –баронстве Лидус. А еще, на оргию в узких кругах Даанатана. Правда на последнее – в наименьшей степени. Отбивая чуткий ритм, сливающийся с ритмом сердца и духа, гудели барабаны. Изукрашенные белой краской, которая на одних телах выписывала силуэт скелета, на других – тела каких-то зверей и стволы деревьев, члены племени танцевали вокруг костра. Они били ногами о землю, стучали ладонями о бубны, кружились, подражая движениям птиц и монстров, а затем сходились в хороводе и тянулись, спрятав лица к земле, к огню. А пламя отвечала им тем, что в ритм барабанов, поднималось к небу жаркими, синими всполохами, чтобы затем вернуться к своему собственному, нескончаемому хаотичному танцу оранжевых лепестков. – Слово племени Тулеп’Харус уже было отправлено? – спросил Иблим. Он принял из рук сидящего рядом с ним человека широкую миску-тарелку. На ней вполне свободно мог бы уместиться небольшой, фаршированный яблоками кабанчик. Но вместо этого она была укрыта листьями, на которых лежали комки каких-то разных смесей. И, судя по запаху, специй в них было просто огромное количество. – Да, Прокладывающий Путь, – кивнул передавший миску Охотник. – к утру они будут знать о том, что мы не сберегли сына их Говорящего. – Значит к утру, – задумчиво протянул Иблим. То, с каким спокойствием племя восприняло битву с демонами, поражало воображение. Но, не столько поражало, сколько пугало, как легко и просто они прощались с погибшими в бою. После того, как Хаджар одолел явного предводителя зеленых тварей, битва довольно быстро сошла на нет. Десятки раненных черным торнадо демонов оказались легкой добычей для Охотников. Их добили буквально за десяток секунд. Те же твари, что уцелелили, встретили натиск разом высвободившейся силы тысяч Охотников. К тому же подоспел и сам Иблим. В образе каменного гиганта, он крушил Безымянных демонов так легко, будто сталкивался со смертными мужами. Лишь некоторые умудрялись пережить два удара его зубастой палицы. Остальным же хватало и одного. – А в чем проблемы с сыном Говорящего Тулеп’Харус? – шепотом, у сидящего рядом Анетт, спросил Хаджар. После битвы, на вечернем костру, его посадили в круг людей, которые, как понимал Хаджар, ярче всего отличились в битве. Они ели первыми и пили первыми. А еще, по какой-то причине, сами не танцевали. И, что характерно для таких маленьких социумов, к вопросам сильного молодого поколения здесь относились очень внимательно. К отличившимся в сражении подходили молодые парни и девушки, брали сидящих за руки и, недвусмысленно намекая, уводили к шатрам или, если те были далеко, к кустам. Благо шум стоял такой, да и темнота хоть глаза коли, что это никак не сказывалось на атмосфере празднования победы. К Анетт и Хаджару, правда, пока так и не подошли. Кроме них были и те, кто отказался, но подошедшие не расстраивались и протягивали руку соседке или соседу. Видимо к процессу размножения здесь относились очень легко. – В том, – перебили уже открывшую рот Анетт. – что Тулеп’Харус второе, по величине, племя в Зеленом Доме. Хаджар повернулся, чтоб встретиться взглядом с Аблимом – Говорящим с Природой. В битве с демонами, краем глаза, Хаджар видел Пятую Форму Аблима. И, проклятье, это было ни с чем сравнимое представление созданное из ужаса и невероятной огненной мощи. Лучший из магов Империи, ректор школы Святого Неба, возможно и был способен на нечто подобное. Но Хаджар очень сильно сомневался, что нашелся бы в Дарнасе хоть один, кто повторил бы подобную жуть. – И в том, – подхватил речь брата Иблим. – что кровь их Говорящих сильна. Этот титул, вот уже десять поколений, передается в их племени от отца к сыну. И, обучением сыновей, так же десятки лет, занимаемся мы – племя Шук’Арка. – А почему они не обучают сами? Разве крупные племена Зеленого Дома не обладают правом передачи Знания. – Обладают, – согласился Иблим. – но многие луны назад Тулеп’Харус советом всех Прокладывающих Путь и Говорящих с Природой были лишены этого права. Интересно, все ли Говорящие были так же сильны, как Аблим? Или их власть над стихией разнилась от племени к племени. Просто даже если представить себе десяток подобных магов, то они могли бы заменить целый армейский фронт. А выдай им нормальные артефакты и… даже представить страшно. И вот такая сила существовала практически под боком не просто Империи Дарнас, а её столицы – Даанатана.