Чисто по-женски. Радушной, теплой улыбкой, при этом сжимая в руках “кинжал”. Южный Ветер всегда учил Хаджара, что любой сильный мужчина должен верить только двум улыбкам – матери и дочери. Жену он в этот список не включал… – Если честно, достопочтенные Король Агвар и целительница Талесия, –наигранно устало вздохнул Хаджар. – с того момента, как я подошел к вашим владения, то успел устать повторять – у меня очень ограниченный временной ресурс. Давайте перейдем к делу, решим наши вопросы и отправимся каждый своей дорогой. Король с сестрой переглянулись. Их молчаливый зрительный диалог длился недолго, но за это время Хаджар успел разработать четыре плана отступления и один – нападения. Только один из них – план отступления, был относительно, после проверки, одобрен нейросетью. Она выдавала по нему больше тридцати процентов на успешность. Что, для оценки выживания вычислительным модулем было просто невероятной щедростью. Все же, Хаджар стал намного сильнее и, в чем-то, даже опытнее и мудрее. Сказывались сорок лет, проведенных в сражениях и диалогах с Учителем Оруном на Горе Стихий… ну или где они находились посреди вечно изменчивого Мира Духов. – Никто из нас не ожидал, юный мечник, – взгляд Агвара потяжелел, а его рука замерла над замолкшей птицей. – что ты сможешь за такой краткий срок, куда меньше отведенных тебе восьми лет, преодолеть барьер, разделяющий Рыцаря Духа и Повелителя. Я не помню ни одной легенды, в которой упоминался бы герой, за четыре года справившийся с тем, на что даже у молодых гениев уходят десятилетия. Агвар, словно невзначай, сделал ударение на слове “молодых”. Даже если отбросить в сторону, что сорок лет на Горе Стихий Хаджар провел в очень ускоренном темпе и в ином временном потоке, то ему все равно уже перевалило за третий десяток. По меркам адептов, он мало чем отличался от новорожденного дитя. Но по меркам аристократов-адептов, Хаджар находился едва ли не на закате того времени, когда адепты прогрессируют быстрее всего. Именно поэтому, если встретить первый век в состоянии Рыцаря Духа, то чтобы перейти на следующую ступень, потребуется вдвое больше этого срока. И это с учетом небывалой одаренности адепта. Так что столица была буквально заполнена Рыцарями Духа семи веков, десяти веков возраста и старше. И Повелителями, которым было уже за полторы или к двум тысячам лет. Таких было большинство. Об этом можно легко забыть, когда находишься в окружении гениев из гениев, элиты среди элиты – сливок верхнего слоя учеников Трех школ – Святого Неба, Талой Воды и Быстрой Мечты. Но даже из них – тому же Пьяному Листу, сильнейшему ученику из всех трех школ, было уже почти девяносто лет. По меркам смертных – старец. А здесь – едва ли не мальчишка, не встретивший и первого века. – Мне повезло, – только и ответил Хаджар. – если вы хотели меня поздравить, то могли отправить гонца. – Напротив, потомок Дархана, поздравлять здесь не с чем. Агвар легонько кивнул и два десятка стрел, окруженных разноцветной энергией, вонзились в землю вокруг беседки. Они сформировали границы волшебного символа, который мгновенно вспыхнул сложным узором. Нити из него оплели беседку и закрыли её от внешнего мира. Шансы нейросети, которые та демонстрировала, упали с тридцати процентов, до одиннадцати целых, пяти десятых. Вот это уже куда более привычный расклад сил для Хаджара. Из своих укрытий вышли лучники. Златошлемый Талис пристально следил за каждым движением Хаджара. На его тетиве покоилось сразу пять стрел. Сам же Хаджар ощущал, как волшебный символ сковывает его энергию и мистерии. А вместе с давлением магии вдруг раскрылась и мощь дворца Агвара. Она была не сравнима с силой гробницы древнего Императора Драконов, но, все же, смогла отнять у Хаджара десятую часть его потенциала. – Нам нужна от тебя клятва, Дархан, – Агвар сжал птицу и та, хлопнув, превратилась в длинную, тонкую ветку какого-то дерева. С виду сухую и простую, вот только от неё веяло ничуть не меньшей разрушительной силой, чем от деревянного кинжала, переданного Хаджару племенем Шук’Арка. Глава 947 Сохраняя внешнюю невозмутимость, Хаджар ровным тоном, не выражающим никаких эмоций, спросил: – И что это за клятва? – О том, что ни при каких обстоятельствах ты не поднимешь меча, в самом широком смысле этого слова, против нашего народа, – Талесия сжимала заколку так сильно, что капли мерцающей, явно не человеческой крови, начали падать с его пальцев на пол беседки. И там, где они упали, прорастали отдельные цветки розы, шипы которых выглядели куда страшнее стрел лучников. – И о том, что при первом зове, ты встанешь под наши знамена в войне нынешней и войнах грядущих. В свою очередь, мы поклянемся сохранить твою тайну и не передавать её никому и никаким возможным или невозможным образом. Хаджару не требовались аналитические мощности вычислительного модуля, чтобы почуять ту самую вонь, о которой столько говорил Южный Ветер. В обертке договора, Хаджару подсовывали, без всякого стеснения, очередной ошейник. – То есть, вы хотите, чтобы я стал вашим слугой, – Хаджар изогнул правую бровь и откинулся на спину. – вернее даже – рабом. И все это за простое обещание держать язык за зубами? – Напомню тебе, принц Лидуса, – Агвар произнес это так, будто сплюнул. –что лучше быть живым рабом, чем мертвым глупцом. – Слова того, кто никогда не носил рабского ошейника, – пожал плечами Хаджар. – ну или труса. Агвар сощурился, а ветка в его руках начала шевелиться. Или это только воображение Хаджара? – Не забывайся, юнец. Ты говоришь с Королем! – Я только что беседовал с Императором, – парировал Хаджар. – на его фоне разговор с вами меня не впечатляет. Цветы под его ногами начали постепенно рости. Их шипы уже коснулись края одежд Хаджара, как, внезапно, растения покрыла тонкая корка льда. Розы, быстрее, чем потребовалось бы стреле, чтобы пролететь несколько метров, превратились в ледяные скульптуры. А затем, стоило только подуть ветру, их развеяло в блестящую, мгновенно истаявшую пыль. Талесия явно сдержалась от вскрика и, слишком поспешно, чтобы это выглядело запланированным, отложила в сторону заколку. Она, как и розы, была покрыта льдом. На ладони целительницы появился черный, холодный ожог. Понюхав его, она сморщилась, провела над ним другой ладонью, после чего тот исчез, не оставив ни единого следа. – Все в порядке? – Агвар выглядел явно обеспокоенным. – Да, – сдержано и несколько заторможено кивнула Талесия. – Моя магия вряд ли навредит этому созданию Мэб. Хаджар продолжал хранить молчание. Он прекрасно знал, что перед угрозой от любого фейре зимнего двора доспехи, созданной Королевой Зимы, окажутся не прочнее лоскута дешевой ткани. Но то, что от магии Летнего Двора они будут настолько сильны, он и предположить не мог. Нейросеть, получив новые данные, мгновенно перевала ветку в руках эльфийского короля из разряда “смертельные” в “предположительно смертельные” и подняла процент до ровного значения в пятнадцать единиц. – Тот факт, что вы знаете о моем прошлом, не сильно поможет в наших переговорах, – Хаджар постарался вернуть диалог в прежнее русло. – Переговоры, юнец? – Агвар постепенно принимал свой истинный облик. Его кожа превращалась в древесную кору, глаза – налитые огнем драгоценные камни, волосы и борода – в зеленый, древесный мох. Его аура крепла и росла. – ты примешь эту клятву или, клянусь Великим Лесом, я отправлю тебя к праотцам и уничтожу гниль в твоей душе. Несколько лет назад под такими угрозами Хаджар начал бы вертеться как уж на сковороде и искать возможности обхитрить противника. Теперь же хитрость была не нужна. Хаджар не чувствовал большей угрозы, чем та, что уже присутствовала. Эльфы выложили перед ним все свои козыри, а он еще даже не начал рассматривать свои карты. В какой-то момент Хаджар даже начал понимать Моргана. Тот был достаточно силен, чтобы хитрость заменить на игру. Смертельно опасную, в чем-то подлую и лишенную чести, но действительно –игру. Не в том плане, что это детская забава, а в рамках необходимости переиграть противника. Словом, информацией, мелким делом или блефом. Интриги… Хаджар их ненавидел от самого чистого сердца, но это не означало, что он не знал правил, по которым те велись. – Именно, что переговоры, достопочтенный Король, – слегка поклонился Хаджар. Возможно, он мог бы обнажить Синий Клинок, призвать Синий Ветер и Дух Кецаля и начать с боем пробивать себе путь на свободу. Возможно, он даже хотел и собирался так поступить… Ровно до тех пор, пока все карты не спутала Анис Динос с её местью дяде. – Видите ли, я уже говорил, что вернулся от Императора. И он, насколько я понял, в ближайшее время собирается вновь меня куда-то отправить. Не думаю, что клятва, которую вы требуете, не нарушит мое слово Императору. И, когда он спросит с меня, мне придется ответить. – Мы добавим в клятву слова о неразглашении с твоей стороны. – В таком случае, когда я не смогу ответить, он отправит меня к генералу Шуверу. А, под пытками, рано или поздно, я либо сломаюсь и умру, либо сломаюсь и попытаюсь ответить и умру. – Ты настолько не уверен в себе, мечник? – в голосе Агвара буквально плескалось презрение. – Я настолько уверен в генерале Шувере, – Хаджар проигнорировал завуалированное оскорбление. Ему уже было слишком много лет, чтобы подобно псу или юнцу, кидаться на каждого, кто повел себя с ним неправильно. Пока не было перейден определенная граница, Хаджар мог себе позволить смотреть на подобное если не свысока, то издалека. Прошли времена безрассудной мальчишеской удали. Даже Орун, при всем его могуществе, это понимал. Именно поэтому он и оставался “верным псом Дарнаса”. Потому что на кону было нечто большее, чем он сам. Где-то там, в этом квартале, нашел свой покой и свой дом его друг и названный брат. Хаджар не мог рисковать счастьем Эйнена по своей глупости или пылкости. – Если ты умрешь, то всем будет только проще, – процедила Талесия. Как и брат, сейчас она мало чем напоминала ту мудрую целительницу, которой предстала в начале. – Возможно, – вновь пожал плечами Хаджар. – но генерал Шувер и Морган начнут свое расследование. И на свет может выйти что-то, что уже не будет приятно и вам тоже. А учитывая, что у нас в стране военное положение, Его Императорскому Высочеству не потребуется ни суда, ни следствия. – Да ты…