Шрам, оставленный клятвой, принесенной Анис, все еще блестел. Сколько бы крови Хаджар не пролил, как бы не были испачканы алым цветом его одежды, он не мог избавиться от этого клейма и того, что ждало его впереди. Он шел вперед и люди гибли вокруг него. Те несколько десятков стражниц, что защищали врата в женское крыло, были лишь первой порцией. Позади Хаджара тянулась вереница трупов. Разорванные, разбитые, изломанные тела, вбитые в пол, вонзенные в стены и потолок. Конечности, разбросанные по коридорам. Сломанные мечи, растерзанная броня и щиты. Хаджар, пожалуй, действительно сражался так, что в “цивилизованном” обществе его бы прозвали варваром. Но не обученны стилям, выучивший азы битвы на полях брани, где важна не красота и правильность движений, а выживание, Хаджар бился так, как велели ему инстинкты и тело. Может поэтому, ему, на самом деле, было так легко тренироваться с Оруном. Несмотря на то, что Тирисфаль имел стиль – созданный им самим, выросший из того, что он выучил в детстве, их повадки в сражении были в чем-то схожи. Отправив к праотцам очередную стражницу, Хаджар остановился около украшенных драгоценными камнями, сливавшимися в единый рельеф, дверей. К его ногам, со стороны коридора, текла кровь. Скольких он сегодня убил? Сотню, полторы? Нет, скорее – почти три. Не обнажая меча и не высвобождая королевства. Почти не используя мистерий или энергии. Лишь быстро, силу и крепость своего собственного тела. Зачем? Почему? Наверное, Хаджар хотел что-то почувствовать. Вспомнить какого это – биться так, чтобы чувствовать как кровь врага стекает по твоим рукам. Чтобы знать, что именно ты забрал у него жизнь. Очередной вздох воли превратил двери палат – вершину ювелирного мастерства Семи Империй, в звон драгоценной пыли, уносимой ветром. По ту сторону стоял мальчишка, которому не было и одиннадцати весен. Двумя руками он сжимал меч – простой Небесный Артефакт. За его спиной стояла родная мать. Рыцарь Духа начальной стадии. Владеющая оружием… во всяком случае, так бы сказал раньше Хаджар. Теперь, соединив два Королевства воедино и достигнув ступени Повелителя, он намного тоньше ощущал мир и его связанность в единое целое. Даже у ступеней владения были свои грани. Один Владеющий мог быть не ровней другому… Все же – все эти градации, все звания и стадии, на самом деле были лишь пылью, пристающей к ногам идущего по пути развития. А главным было… Главным было то, что Хаджар стоял перед лицом мальчика, который собирался во чтобы то ни стало защитить свою мать от пришедшего к ним убийцы. Хаджар смотрел на Париса Диноса, но видел совсем другого мальчика. Он видел самого себя. Видел, как за его спиной стояла Элизабет – его мать… мама… Хаджар опустил взгляд. Под его ногами расплывалась лужа крови. И в её отражении он не видел себя. Потоки энергии закружились вокруг Анис. Она чувствовала, как в ней сливаются воедино внешняя и внутренняя энергии, как они образуют единое, неразрушимое целое. – Прорвалась на уровень Повелителя? – надменно хмыкнул Брустр. Для него, Безымянного адепта с Королевством меча, Повелители были все равно, что мухи, которые лишь напрашивались, чтобы их прибить. Мимолетно. Походя. Невзначай. Прибить, и не вспомнить, потому как – не о чем, даже не “не о ком”, а “не о чем” вспоминать. Удар алого свечение окутал Анис. Он вскинулся яростным торнадо и, пробив купол,заставляя Агвара Марнила и Сальма Тареза закрыть зрителей собственными Королевствами, унесся в небо. Вот только прошло одно мгновение, второе, а аура Анис не исчезала из Реки Мира. Удар Брустра, пусть и лишенный техники, пусть простой рубящий удар, в который были вложены лишь мистерии и энергия, но,в се же, удар Безымянного мечника, владеющего Королевством. А затем, вдруг, неожиданно для всех, торнадо алого, кровавого света, взорвалось лепестками цветка, распустившегося при виде полной луны. Поток силы смял и разворотил защитный купол, а Анис уже исчезла во вспышке кровавой молнии. Она двигалась в пять, нет, в десять раз быстрее, прежнего. Её движения были настолько быстры, что воздух по траектории её движения вспыхнул кровавыми, огненными всполохами. Песок превратился в блестящее стекло, а затем рухнул в огромну расщелину, разбитую поступью Анис. Один за одним вспыхивали и отваливались амулеты с пояса Брустра. Но ни один из них не смог сдержать легенрадруню мощь, влившуюся в руки Анис. – Не… невозм… невозможно, – Брустр, опускаясь на колени, держался за торчащий из груди, пронзивший сердце, клинок. Позади него, сжимая в руках, вырванный из рук братоубийцы, Божественный меч, стояла Анис, позади которой развевался иероглиф “Меч”. – Это то, о чем я думаю? – Не может быть… – Анис Динос действительно гений меча! – Гений?! Она сущий монстр! – Не может быть! – Это ведь он, да? Легендарный истинный дух! – Да, четвертый вид духа – ипостась самого Духа Меча! Она отмечена им! Брустр попытался развернуться, но не смог. Силы покидали его и он упал на бок. Кровь текла по песку. В голове кружился вихрь мыслей. Если бы он отнесся к ней серьезней, то смог бы защититься. Если бы использовал технику – смог бы убить. Это ведь простой повелитель, даже лишенный Королевства. Но она застала его врасплох. Точно так же, как некогда, он сам, застал врасплох, собственного брата. Того,к то был в несколько раз сильнее него самого. А ведь для этого не нужно было много – все-то на глазах брата убить младенца на окровавленных руках Ленис. – Чувствуешь это, дядя? – Анис наклонилась к поверженному противнику. –Это суд праотцов, который ты не выдержишь. Это… Аура Брустра вспыхнула яркой волной, направленной прямо в живот Анис. Брустр еще не открыл дверь праотцов. Он чувствовал новую жизнь в животе племянницы. И пусть это будет единственным, что он сделает перед смертью –но он заберет эту искру с собой. – Нет! – Анис отшатнулась. Она инстинктивно защитилась правой рукой и алый поток света сокрыл её под своим свечением. Когда же он рассеялся, то Анис уже сидела на коленях. Божественный клинок вонзился в землю перед её лицом. Из правого плеча фонтаном била кровь. Анис закинула в рот пригорошню пилюль и рана зарубцевалась. – Что… – Как такое возможно… За спиной Анис, по щекам которой, от осознания произошедшего, стекали слезы, трескался иероглиф духа меча. А затем, в таком виде, разбитый, сломанный, ослабленный, он вернулся внутрь покалеченной владелицы. – Не быть… тебе… королевой… меча, – глаза Брустра остекленели и он замер. Глава 960 – Твой отец мертв, мальчик, – произнес Хаджар и удивился тому, как с его уст сорвалось это слово – “мальчик”. Привыкший сталкиваться с существами, намного старше и могущественнее самого себя, Хаджар, внезапно, с удивлением обнаружил, как поменялся с ними ролями. И вот он сам, могущественный и “старый”, стоял перед лицом талантливого юнца. Юнца, к которому он не питал ничего, кроме жалости. Жалости от того, что их свела судьба. Жестокая ирония, которую так любит эта уродливая старуха – судьба.