Сын купца и крестьянки… Он был достойней большинства тех, с кем приходилось Хаджару скрещивать свой меч. Может быть, даже достойней самого Хаджара. Противник, с которым с честью боролся и Орун и Морган, теперь стоял напротив. - Кому мне принести твой пепел, чтобы они могли развеять его над родными землями? - спросил Хаджар. - Единственный, чей пепел развеют, будешь ты, Хаджар Дархан. Хаджар посмотрел в глаза Танигеду. Пожалуй, впервые за всю жизнь он испытывал странное чувство. То самое, о котором так часто пишут поэты и слагают песни менестрели. Когда Хаджар смотрел на Танигеда, он не видел врага. Он не хотел обнажать против него меча. Но, возможно, именно поэтому собирался сражаться так, словно это был последний бой в его жизни и ничего, кроме этого боя, никогда для него не существовало, не существует и не будет существовать. С этими мыслями он сжал в кулаке пилюлю “Горячего Сердца” и позволил ей энергии влиться внутрь своего тела. Юноша, закутанный в порванный, заплатанный плащ, обутый в дырявые сандалии, опирающийся на саморезный посох, стремительно менялся на глазах. В его пепельных волосах появлялась седина. На лице, которое словно вылепил и вырезал одаренный демонами скульптор, появлялись глубокие морщины. Его волосы опускались все ниже и ниже пока не коснулись нижней части спины. В разноцветных глазах, голубом и карем, отобразилась мудрость сотен эпох, которые волшебник скитался в странствиях по безымянному миру. Он стоял во тьме переулка и смотрел на небо. Там гремел гром и появлялись из ниоткуда тяжелые, темно-серые тучи. Будто собиралась буря или ливень, но ни того ни другого не последовало. А затем гром заглушил безумный рев. Как если бы нечто безумное в своей звериной жажде битвы раскололо небо и землю и потянулось клыками и когтями еще дальше. Туда, где находилось Седьмое Небо с его божественными жителями. Волшебник не видел, но где-то там, в Саду Сатиров, за спиной молодого мужчины, сжимавшего черно-синий клинок, похожий на клык дракона, распахнулась пасть Хозяина Небес, и его аура превратилась в ринувшегося в атаку, безумного дракона. - Это ты называла судьбой? - прошептал Волшебник. - Что мне суждено умереть от руки того, кому же я сам помог появиться на свет? Но в ответ лишь тишина. Богиня судьбы молчала. Они почти никогда не говорила. Даже старушка Гвелл, её единственная жрица, ни разу не слышала её голоса. Как вообще могла говорить Книга, которую волшебник так и не смог выкрасть? - Южные ветра обдувают вечные ручьи принося с собой холодные зимы, - прошептал резко постаревший, некогда прекрасный юноша. - Несчастный влюбленный, на этот раз ты одержал победу. Но не думай, что с моей смертью что-то изменится. Ты никогда не достигнешь своей цели. И так, в цепях, вечно будешь гнить в могиле безвременья и тени, оставленные сторожить тебя, погибнут, однажды, вместе с тобой. Ворон, сидевший на ветке чахлого дерева, протяжно закаркал. Так, будто чувствовал, что где-то рядом скоро прольется кровь и начнется пир мертвой плоти. Волшебник посмотрел на птицу холодно и отстраненно. - И северный ветер, которому ты закрыл глаза и повел за собой, однажды прозреет. И принесет вечную зиму, которая скуёт тебя замком столь прочным, что тьма безвременья покажется тебе бескрайней прерией. Тишина и лишь гром и ярость обезумевшего дракона. А затем голос. Тихий, свистящий. Незаметный. Почти неслышимый. Как видение. Как сон. Как отражение на глади неспокойной воды. - Ты проиграл, полукровка, - прозвучало в этом голосе и на мгновение из тьмы появился силуэт мертвеца, которого пожирала крыса и цепи свисали с его покрытых струпьями рук. - а моя цель ближе с каждым днем… старый друг. И вскоре я вновь вдохну аромат её волос. - Ты проиграешь, - волшебник развернулся и ударил посохом о землю. - как и всегда. Как и тысячи раз прежде. Ты никогда её не увидишь. После чего он исчез и переулок вновь погрузился в тишину. Только воронье карканье и лязг цепей, похожих на смех, зависли где-то на границе между громом и ревом дракона. Глава 1087 Как только пилюля “Горячего Сердца” влила внутрь Хаджара энергию, он ощутил, как внутрь его груди бьется вовсе не мышца, раздуваются меха кузнечного горна, в котором вскипает сталь. Сердце стучало так быстро, что рисковало не просто пробить реберную клетку, а взорваться так же, как недавно дворец Сада Сатиров. Хаджар был просто обязан дать этой энергии выход. Он высвободил одновременно и вое королевство и волю, он услышал как ветер шепчет его имя, но пока оставил его кружиться среди оттенков синего цвета - отсветов меча в его руках. Задрожали потоки Реки Мира. Земля под его ногами треснула, а листья деревьев, сперва замерев, вдруг распались, рассеченными в мелкую труху. Пятеро воинов, окружавших Регент-мать, обнажили оружие. Им не просто показалось. Они своими глазами увидели, как за спиной… нет, не человека - монстра, в кружащихся потоках ветра сформировалась распахнутая в яростном кличе драконья пасть. В руках же монстр сжимал вовсе не меч, а драконий клык, способный разорвать небеса и расколоть землю. - Вот чего я ждал от ученика Тирисфаля! - один лишь Танигед перед лицом явной угрозы лишь предвкушающее смеялся. - Это будет славный вечер! Он оттолкнулся от земли. Не оставляя после себя ни раскола, ни трещины, ни единого следа. Он с легким хлопком исчез в одном месте, чтобы появиться вплотную к Хаджару. Его удар раскрытой ладони, закованной в латную перчатку, был так быстр, что от пальцев расходились белые полоски рассеченного воздуха. Мощи же в нем оказалось достаточно, чтобы куски породы, отрываясь от земли, последовали за ладонью. Это был тот же самый удар, которым Танигед, чуть меньше, чем полгода назад, едва не отправил Хаджара к праотцам. И двигался он так же быстро, как прошлым месяцем -Эрхард. Но на этот раз Хаджар видел каждое движение, каждый шаг, каждый вздох. Он чувствовал силу Танигеда и его Истинное Королевства Облачного Кулака. Все же, как он и подозревал, рыжий воин обладал объединенным королевством и, следовательно, тоже искал то, что находиться за их гранью. Хаджар, резко разворачиваясь на пятках, рубящим ударом обрушил пятку на челюсть полностью открывшегося Танигеда. Тот, явно не ожидая, что противник не станет использовать меч, успел лишь развернуться, чтобы смягчить удар, но никак не полностью его блокировать. Танигеда вдавило в землю. Та вспучилась, надулась пузырем, а затем выстрелила в небо острыми клыками каменной породы. Ударная волна оказалась такой мощи, что попросту снесла беседку позади Хаджара, вырвала с корнями деревья и понесла их к небу в своем безумном вихре. Рыжебородого потащило в сторону, оставляя при этом глубокую борозду. Почти сотню метров он пропахал своим телом, а в конце оказался внутри глубокого кратера. Секунду ничего не происходило, а затем Танигед спокойно, как на прогулке, выбрался из кратера. Он потирал ушибленную челюсть и слизывал капли крови с разбитой губы. Хрустнув суставом, он кивнул. - Один-один, Хаджар, - с глазами, полными боевого азарта, сказал он. Хаджар дотронулся до груди, на которой остался едва заметный шрам в форме человеческой ладони. - Пока нет, - ответил он и обнажил свой меч. В ту же секунду его истинное королевство вспыхнуло с новой силой, но этого все равно не хватило, чтобы задавить королевство рыжебородого. Они полностью друг друга заблокировали. Как две равные друг другу по силе армии, которые окружили своих генералов в ожидании кто же из них победит. - Начнем! - Танигед принял классическую бойцовскую стойку. - Облачная поступь! Его ноги окутали грозовые облака, внутри которых сверкали молнии. Каждая из таких разносила по округе эхо, способное уничтожить любого, кто находился ниже стадии Повелителя. Воля, энергия и мистерии, соединенные воедино в одной технике. Вот в чем мощь Великого Героя. На этот раз Танигед двигался еще быстрее. И далеко не по прямой. Исчезнув в одной точке, он мгновенно появился в другой, чтобы, пропав и там, вернуться на изначальную позицию, а затем, быстрее, чем были способны уследить глаза Хаджара, переместиться к нему. И только в этот момент на тех местах, где он стоял, земля раскололась неглубокой трещиной. Такие маленькие побочные разрушение свидетельствовали о том, насколько хорошо Танигед контролировал свою силу и направлял её исключительно на цель. Его правый кулак, согнувшись в жестком апперкоте устремился под челюсть Хаджара. Боевая перчатка так же Императорского уровня, укрепленная волей, была отнюдь не тем, на что можно было смотреть с легкой снисходительностью. Хаджар попытался разорвать дистанцию, но Танигед лишь толкнул свой корпус вперед и апперкот, что еще хуже, продолжил движение по смазанной траектории. Выставляя меч в жесткий блок, Хаджар ощутил удар, который больше походил не на кулачный, а на удар боевого, тяжелого молота. Он почувствовал, как энергия противника проходит сквозь его тело, а затем облачным потоком выстреливает из его спины. Жутким торнадо она устремляется в небо и, по дороге, с легкостью разрушает несколько высоких башен и других построек. Хаджар, который не так чтобы часто бился с кулачниками, уже хотел перейти в контратаку, как ему под ноги врезался очередной молот. Земля, в том месте, где он стоял, раскололась, а сам он почувствовал как скрипнули кости, но выдержали давление удара ноги Танигеда. Только лишь заныли и опухли мышцы. Но его тело, защищенное Божественными доспехами, усиленными волей, устояло перед сокрушительным по моще ударом. Но на этом ничего не закончилось, Танигед, делая шаг назад и освобождая руку из блока, дернулся корпусом вперед и врезался плечом в грудь Хаджару. От столкновения их тел разошлась очередная волна энергии, врезавшаяся в землю острым серпом и таким же полумесяцем унесшаяся в небо.