Как и миллионы Ласканских солдат. Как и секта Лунного Света когда-то… Как и города и деревни Балиума. – А что умеешь делать? — продолжил Ругах. — Мы мирная деревня. Мы пашем и сеем, а перед зимой охотимся. Мы занимаемся ремеслами и растим детей. И меч, который ты видишь перед собой, я достал в первый раз за двадцать лет. – Я… — и вновь Хаджар застыл. Что он умел, кроме как проливать эту самую кровь. Хаджар знал десятки способов, как быстрее всего убить человека, не понятия не имел о том, как вспахать и засеять землю. Как прополоть грядку. Как слепить миску, как починить кровлю. Он бы мог сказать, что умеет строить дома — ведь построили же они с Эйненом в Лесу Знаний себе избу, но… сделали они это при помощи энергии. А рана, нанесенная Азрей, так уж получилась, что перерубила Хаджару одну из центральных меридиан. И теперь, как минимум еще на полгода, он превратился в простого смертного. Причем даже не в том виде, в котором жил в Седенте, а “абсолютного” смертного – мало чем отличающегося от тех охотников, что сидели перед ним. Да, он все еще мог использовать мистерии меча и свою волю, но, как показала недавняя практика с Аркемейей, даже одна попытка использовать их на полную силу, едва не уничтожила тело Хаджара. Полгода. Следующие полгода он не сможет сражаться. Такая вот ирония у старушки судьбы. — Играть на Ронг’Жа, – вздохнул Хаджар. — это все, что я умею, достопочтенный Ругах. — Мы не пользуемся лишними словами, странник Хаджар, – старик, впервые, за много часов, вдруг, почему-то, убрал меч в ножны и спрятал их за полой плаща. — достопочтенный я или нет -- делу это не поможет. А дело у нас здесь одно – чтобы деревня жила, чтобы малые родились, жили и родили других малых. О стариках заботимся. Гулянья гуляем, праздники празднуем. Торгуем немного с теми, кто достаточно честен, чтобы не пытаться нас ободрать. Жизнь у нас простая. Не подходящая для тех, кто… Старик красноречиво посмотрел на ладонь Хаджара, которой тот пробил череп медведя. Да, может Хаджар и был лишен возможности использовать энергию, но его тело все еще было тем, что и прежде. Закаленным во многих боях, прошедшим через трансформацию волчьим зельем и в котором билось неутомимое драконье сердце. Даже без энергии, его плоть была крепче артефакта уровня Земли. Пробить защиту зверя, стадии Вожака, для него было не сложнее, чем обычному смертному прибить назойливую муху. – Я понял тебя, Ругах, – Хаджар поднялся на ноги. Следом за ним поднялась и Аркемейя. – мира вашему дому. Они развернулись и направились во тьму. Маленькая девочка, которая все это время лежала, прислонившись к гиганту, проснулась и открыла глаза. Она увидела, как бронзовокожий мужчина и его прекрасная спутница уходят в темную чащу леса. Она повернулась к старику Ругаху и их взгляды встретились. Старик печально и чуть устало вздохнул. Стоило надеяться, что он не пожалеет об этом решении. – Странник, – окликнул он воина. В том, что это был имено воин, причем небывалой силы, Ругах не сомневался. Тот удар ладонью, которым он свалил монстра… в нем старик увидел меч. Меч силы достаточной, чтобы уничтожить все войско барона, под началом которого служил когда-то старик. А уж его спутница… Она скрывала свою энергию. Выглядела простой практикующей. Но что-то подсказывало Ругаху, что-то, что помогало ему выживать все эти годы – она, может и слабее воина, но достаточно сильна, чтобы… Старик не мог продолжить эту фразу. Просто потому, что границы силы подобных этим двоим существ были нему не понятны и неподвластны. И все же, их дороги пересеклись. Они спасли их от люто-медведя. И, что бы не терзало их в прошлом, не принять их к себе, означало нарушить законы гостеприимства. Пасть ниже, чем самый низкий из людей. Тот, кто назвал себя Хаджаром, остановился. – Я смог за три дня научить маленькую девочку складывать костер… как думаешь, у меня получится научить взрослого мужа собирать урожай, чинить кровли и ставить дома? Хаджар обернулся. Безумный Генерал, который косит рожь? Великий Мечник, чинящий кровли? Что же, пожалуй, это было именно то, чего в данный момент искала душа Хаджара. Он повернулся к Аркемейи. Она не отвела взгляда своих зеленых глаз. – “Куда ты, туда и я”, – молча говорили они. – Я постараюсь быть прилежным учеником, – только и ответил Хаджар. *** Где-то в горах к югу от Сухашима, среди камней мчалась белая тигрица. Она белой молнией пролетала над огромными расщелинами, перепрыгивала с одного пика на другой, так легко, будто их разделяли между собой не десятки километров, а лишь немногие метры. Она бежала, следуя за хорошо знакомым ей запахом. Она почувствовала, как перед ней возникла преграда. Незримая для глаза, она искрами осыпала её шерсть. Могущественная пелена закрывала ей путь. Тигрица зарычала. У неё было не так много времени, чтобы останавливаться перед преградами. Молнии заискрили на её шерсти, и она прыгнула вперед, стрелой белого пламени пробивая брешь в волшебном щите. И тут же, приземлившись с другой стороны расщелины, она оказалась перед высокой каменной стеной, которые складывали люди, чтобы защитить свои крепости. – Зверь! – послышалось со стены. – Дикий Зверь! Срочно – Рыцарей Духа. Тигрица зарычала и вокруг неё поднялся вихрь белого пламени. Крики тут ж смолкли. Мужчины, да и женщины, не могли отвести взгляда от белокурой красавицы, вышедшей из пламени на лед и снег высокогорья Сухашима. На её лбу светилась диадема с изумрудом в центре, зеленые глаза взирали на стену с легким презрением. У бедра качались ножны с мечом, а серебристые наплечники ловили редкие лучи солнца в свой стальной плен. – Меня зовут Азрея, – произнесла она. – я хочу видеть Париса Диноса и того, кто называет себя Белым Клыком! Глава 1181 — Держи спину ровней, – Ругах, идущий следом за Хаджаром, указывал на ошибки последнего. – чем сильнее наклоняешься, тем быстрее выдохнешься. Расслабь её, а плечи наоборот — напряги. Вся сила идет из плеч, Хаджар. – Понял. – Свищ-свищ, — звенело оруж… орудие в его руках. — Размах делай потише, а сам удар – порезвее. Времени у нас не так много. Надо справиться со сборкой до первых дождей, а до них меньше недели. Соберем меньше — есть будет меньше. — Понял. – Свищ-свищ. — Сейчас отдохни. Когда дует ветер – всегда время отдыха. Отдыха, Хаджар, ничуть не менее значим, чем труд. А порой даже — важнее. Загнать себя — каждый может. А вот трудиться долго и правильно – это искусство. — Понял, -- в третий раз ответил Хаджар. Он расслабил руки и подставил лицо свежему северо-западному ветру. Он действительно вскоре принесет с собой дожди. Холодные, предвещавшие окончательное прощание с летом и вступление осени в полные права. Наточенная коса покоилась рядом с ногами Хаджара. И, точно так же, как и он наслаждался секундой покоя, рядом стояли десятки деревенских парней. Они тоже была заняты на покосе, в то время как женщины связывали колосья ржи в огромные вязанки и, при помощи старших мужчин, укладывали их на телеги, чтобы отвезти на мельницу. Как и полагалась, мельница, как и кузня, стояли на отшибе деревни Клануд. Искусство мельника и кузнеца, связанное с тем, что не дано было понять непосвященному жителю деревню, считалось в чем-то сакральном. Примерно, как искусство знахарки. Но та отправилась к праотцам еще две зимы назад, так что её дом, так же бывший на отшибе, пустовал. Как и “позиция”.