В последний раз, когда он оказывался в храме, все это закончилось тем, что один из тех, кого он, наверное, мог бы назвать другом, отдал свою душу этим самым богам. Убил одного из близких Хаджара, а затем и сам пал от его же руки. Все эти события калейдоскопом острых осколков разбитого зеркала собственного прошлого впивались в память Хаджара. – Пойдем. Хаджар моргнул. На лестнице стояла Тенед. Невысокого роста, в походном костюме, с собранными в косу волосами, она протягивала ему руку. Миниатюрную, с тонким запястьем, но почему-то Хаджар чувствовал надежность в этом жесте. Что-то зашелестело в его волосах. Ветер игрался с песком и пылью. Он мотнул головой и, повторяя недавний жест принцессы, проигнорировав её руку, поднялся по лестницам храма. Поравнявшись с драконицей, Хаджар коротко обронил: – Следите за тем, что вы говорите, моя принцесса, – произнес он на наречие языка драконов. – сражаться одновременно против мертвых и живых, это не то, что мы сейчас можем себе позволить. И с этими словами Хаджар, чувствуя на себе пристальный взгляд, принадлежащий вовсе не драконице, вошел в дом своего врага. Глава 1280 – Мертвые избегают этого места, – Абрахам, недавно кланявшийся храму, вольготно разлегся на самодельном ложе сделанным из обломков алтаря. Рядом, так, чтобы всегда держать в поле своего зрения, он положил свой заплечный мешок. Пространственный артефакт, в котором лежало что-то очень ценное и столь же незаконное. Гай, устроившийся чуть дальше, где когда-то стояли ряды скамей, увлеченно чистил свою секиру. С ней все еще резонировал Алый Клинок, но уже в меньшей степени. Два оружия вели себя как животные. Сперва рычали друг на друга, но потом принюхались и успокоились. Хаджар же до сих пор пребывал в легком удивлении. Все же, то, что он обладал Хищным Оружием, в какой-то степени давало ему чувство уникальности. Не то, чтобы он его искал – это чувство, просто… просто оно было. До этих пор, было… Иция и Густаф сходу отошли ко сну. Причем они именно не погрузились в медитацию, а решили поспать. Довольно необычно для адептов, тем более такого уровня силы. Но существовала примета, что если погрузиться в сон в храме бога, то можно с ним поговорить. Узнать что-то о своей судьбе или получить благословление. Настоящих храмов, а не возведенных наспех алтарей, существовало не так уж и много. Большая их часть и вовсе располагалась в таких вот древних развалинах. Так что адепты не упускали возможности, при удачно подвернувшейся оказии, попытаться получить что-нибудь от небожителя. Сам же Хаджар уже давно убедился в том, что кроме проблем, обитатели Седьмого Неба ничего другого дать больше не могут. Абрахам, вскоре, как и Гай, тоже погрузился в сон. Они были настолько уверены в том, что мертвые сюда не сунутся, что ограничились одним лишь сигнальным и охранным амулетом, после чего спокойно отошли в мир иллюзий и миражей. Хаджар же, не собиравшейся на рандеву с Аксером, вооружившись факелом, отправился мимо стен. На каких фрески утратили свой цвет и блеск и сложно было разобрать запечатленные на них картины. Другие изображали что-то очень пафосное и глупое. Бог, облаченный в золотую броню из чистого света, повергал демнов… повергал тварей, живущих между мирами… зажигал звезды… помогал смертным возделывать землю… а еще… – Мне всегда нравилась эта легенда, – внезапно оказавшаяся рядом Тенед провела ладонью над самой первой из «картин» храма. Там Аксер, в компании других богов, стоял напротив сухого дерева. Единственного, что выделялось на фоне мертвой, безжизненной земля, тянущейся от одного горизонта, до другого. – Боги оживили дерево, сделали его равным себе, – продолжила принцесса. – а когда оно их предало, то они победили его, но смилостивились и не уничтожили, заперев на Горе Черепов. Хаджар перевел взгляд с Тенед обратно на картину. Значит так эту легенду видели те, кто слышал её не из перво источника? Что же, чему удивляться, если первый из Дарханов назван Врагом Всего Сущего. И нет, Хаджар его не оправдывал, но и не осуждал и, возможно, в какой-то мере, понимал. В той, в которой смертный способен понять богов. Или того, кто им равен. – Иногда я думаю, что было бы, Хаджар, если бы мои предки не предали Последнего Короля, – неожиданно перевела тему Тенед. Хаджар внутренне подобрался. Нет, она не могла знать. Или могла? Если знала, то почему молчала до сих пор и… – Смогли ли бы мы жить в мире с людьми? Или же те, как говорит Чин’Аме, рано или поздно бы подняли против нас оружие. – Чин’Аме так говорит? – удивился Хаджар. – Говорил, – кивнула принцесса. – мне рассказывали учителя. До тех пор, пока не произошла та история, он был уверен, что драконы и люди не могут жить в мире. Теперь, правда, утверждает обратное. За что его и не любят при дворе. Чин’Аме уверен, что ни одна раса не превосходит другую и единственное, к чему должен стремиться наделенный разумом, это к просветлению и единению с миром. Чтобы последнее не значило. Да, это уже больше похоже на Чин’Аме, которого знал Хаджар. Впрочем, тот, кто не изменился с течением времени, либо уже давно мертв, либо попросту глуп. Все меняются. Всё меняется. И даже дерево может стать богом, который едва было не погубил целый мир. – Я пойду, Хаджар. Попробую поспать. Говорят, что в храме можно услышать голос бога. Может быть, человеческий бог захочет поговорить со мной. Человеческий бог… Хаджар уже и забыл, что у разумных животных не было богов в прямом понимании этого слова. Лишь Великие Предки, которые жили где-то на Седьмом Небе, были равны по силе обитателям Яшмового Дворца, но не являлась богами в полном смысле. Тенед развернулась и ушла к костру. Там лежала простая циновка, которая то и дело меняла цвет из-за отсвета горящего костра, сложенного из тех обломков, что удалось найти в храме. Хаджар же остался ждать. Благо, долго ему стоять истуканом не пришлось. Как только все, кроме него самого, погрузились в крепкий сон, над правом плечом вспыхнул золотой шарик и что-то уселось на Хаджара. – Между вами много общего, – хмыкнул Хаджар. – Мной и Аксером? – переспросила Фрея. Она выглядела, как и прежде. Миниатюрная, размером с мизинец, красавица в золотой броне и с мечом в ножнах. И могущественная настолько, что могла взмахом клинка превратить весь Порт Мертвых в выжженную долину. – Тобой и Хельмером, – уточнил Хаджар. – вы оба появляетесь ночью, чтобы вас никто не видел. Как воры… Разница лишь в том, что один выходит из тени, а другой из свет. И более никакой. Фрея какое-то время молча рассматривала фреску. – Ты становишься мудрее, маленький воин, – произнесла, наконец, она. – Из уст того, кто может поместиться на подушечке моего пальца, это звучит очень странно. – А может и глупее, – слегка улыбнулась посланница богов. – у меня не так много времени, Хаджар Дархан. Так что слушай меня внимательно. Я пришла передать тебе, чтобы ты ни при каких обстоятельствах не искал Бессмертного, обитающего в лабиринте. – У меня сделка с князем. – Мои… хозяева, – последнее слово явно далось Фрее не без труда. – уладят этот вопрос. Если вы пройдете лабиринт, и ты не станешь искать Бессмертного, твои дела с Князем будут решены, а сделка аннулирована. – Сделка, заключенная на крови? – с подозрением спросил Хаджар. – Разве она не так же крепка, как и Клятва Крови. – Не глупи, Хаджар, – скривилась Фрея. – ты не хуже других знаешь, насколько любая клятва может быть легко нарушена. К тому же… – К тому же, – перебил Хаджар. – нет ничего невозможного для тех, кто держит в своих руках перо над Книгой Тысячи. Фрея промолчала. Но, как говорится, «молчание – знак согласия». И данная ситуация была лучшим этому примером. – У меня мало времени, Хаджар Дархан, – зачем-то повторила Фрея. – Я понял и с первого ра… Боги не хотели, чтобы Хаджар встретился с Бессмертным в лабиринте. А в данный момент он находился в доме, как раз-таки, бога. Доме, который защищал их пот полчищ немертвых, выползших в ночь. – Я же говорю, – улыбнулась Фрея. – ты становишься мудрее, маленький воин. И она исчезла во вспышке золотого сияния.м Хаджар же, обнажив клинок, выкрикнул: – Мертвые идут! Глава 1281