— Ты… — Обошлась с ним максимально вежливо, – поспешила заверить Лэтэя. — ну, может быть, я повредила его правое колено, но ничего серьезнее перелома. Энергетическое тело я не задела. К вечеру восстановиться. – Отлично, – вздохнул Хаджар и посмотрел на головной дилижанс. Там, внутри, находилось семейство Геденид. И, несмотря на все достоинства Гедания и Адагея, они все еще оставались богатыми купцами. Купцами, чье имущество испортили те, кому они платили за его сохранность. У любой лояльности имелись свои границы. Хаджару не хотелось бы достичь их столь быстро. — Там была Теккана, - теперь пришел черед прокашляться Лэтэи. Хаджар медленно повернулся к ней и столь же медленно приподнял брови. – Они думали прельстить меня тешить свою плоть втроем. Если до этого брови Хаджара лишь слегка приподнялись, то теперь они едва ли коснулись линии его седых волос. – Я… – Ага, – кивнула Лэтэя. Она тоже выглядела несколько настороженно-встревоженной. – Все именно так. – А они же… – Брат и сестра. Двоюродные, конечно, но все равно… Хаджар мотнул головой. Нет, он не был ханжой. И верность своей жене хранил исходя из совсем других соображений. Это был его личный выбор, к которому он никого не призывал. Тем более у адептов, проживших десятки веков, были очень… своеобразные представления о “утехах плоти”. Но в шатре находились молодые ребята – родственники. – Я слышала, что у жителей долины Смеха очень… свободные взгляды на жизнь. До меня доходили слухи, что нынешний глава семьи Геденид и его брат – плоды инцеста ближайших родственников. Но увидеть своим глазами… Хаджар, чтобы ты понимал, он заявил, что все равно меня добьется. Хаджар промолчал. Воистину – приходить в чужие земли со своим уставом – глупая и пустая затея. И, сам не зная почему, он засмеялся. В голос. Почти до слез. – Тебе смешно?! – то ли возмутилась, то ли не поняла Лэтэя. – Это не тебя под покровом ночи пытались соблазнить брат с сестрой! От этих слов Хаджар засмеялся лишь еще громче. Так, привлекая внимания скачущих рядом с дилижансами и старенькой повозкой всадников, они и продолжили свой путь, пока не столкнулись с тем, что еще надолго останется в памяти Хаджара. А забудь он об этой встрече – у него всегда имеется несколько жутких шрамов, чтобы вспомнить… – Вижу, прекрасная Азалия рассказала тебе о вчерашнем событии. Хаджар, будь он на сотню лет младше, подавился бы своей похлебкой. Но вместо этого он лишь подвинулся в сторону, освобождая Адагею место около костра. Вот уже три дня они путешествовали куда-то на юго-юго-восток. Хаджар смутно ориентировался по местным звездам и если не “встроенный” компас нейро-сети, то давно бы потерял чувство направления. Но оно и не удивительно. Вокруг них лежали бескрайние степи, иногда сменявшиеся заливными лугами, зелеными покровами накрывавшие невысокие, скалистые холмы. Лишь вдалеке, куда дальше вела дорога, поднимались невысокие джунгли. Не такие густые и цветастые, как в Карнаке. Скорее просто своеобразный лес. Еще дальше, позади джунглей, линия горизонта накрывала обнаженные солнцу скалы, чем-то напоминающие клыки. – Не суди строго, Хаджар, других людей, – Адагей налил вина и протянул Хаджару, но тот отказался. В такие ночи и вечера он часто возвращался воспоминанием в тот то ли сон, то ли явь, навеянную шаманом орков. Те три года, что он провел в забвении на дне бутылки, часто давали знать о себе. – Твой взгляд похож на взгляд человека, находившего покой на дне кувшина. Адагей был немного удивлен. Что же – теперь они находились на равных. – Мой отец был братом моей матери. Нет, все же, Хаджар, подавился похлебкой. – Зачем ты мне об этом рассказываешь? – спросил Хаджар, утирая губы. – признаться, это не то, с чем стоит делиться с каждым встречным. – Вот и я об этом же, – вздохнул калека и отпил вина. – То, что одним кажется чем-то невероятным и срамным, для других – в порядке вещей. Наша долина, Хаджар, очень далеко. В неё ведет единственная трапа, десять месяцев в году закрытая из-за монстров и аномалий. Аномалии… Хаджар много про них слышал, но никогда не видел собственными глазами. Прям как про шаровые молнии, про которые ему рассказывали в госпитале на Земле. Вроде они и существовали – но никто их никогда сам не видел. Разве что по чужим рассказам. – Я хочу, чтобы ты понимал, что для нас значит возможность найти эту силу, – Адагей оставил кувшин и, поднявшись на ноги, направился обратно в свой шатер. – Для кого-то это просто власть или новые ресурсы – для нас же единственный способ разорвать, во всех смыслах – порочный круг. Это наш единственный путь к свободе. Хаджар остался один у костра. Лэтэя медитировала в повозке. Хаджар снова посмотрел на звезды. Проклятье… Глава 1497 В прямом смысле — вытянув короткую палочку, Хаджар самозабвенно рубил кустарники и странные растения, похожие на листья, растущие прямо из земли. Синий Клинок не встречал особого сопротивления, хотя и приходилось прикладывать немалые усилия. Вряд ли даже Пиковый Повелитель без Божественного артефакта смог бы так же продуктивно прорубать дорогу сквозь джунгли для “каравана”. А именно этим в данный момент и занимался Хаджар. Раз за разом, взмахивая мечом, он оставлял позади себя срезанные деревья, превосходившие по крепости стены Даанатана и прочую зелень, которая могла бы стать лучшей артефактной броней в Море Песка. — Почему ты делаешь это своим мечом? – внезапно спросил Артекай. Он составлял компанию Хаджару, но пользовался при этом странным артефактом, одновременно напоминавшим косу и топор. Явно старое орудие, знавшее не один десяток пар рук, владевшим им. Отгоняя гнус дымом, сочившимся из привязанных к их ремням тлеющим ароматическим свечам, они вдвоем прокладывали путь через заросли джунглей. Свод зеленого цвета над головой был таким плотным, что несмотря на яркий полдень, здесь царили сумраки. Звучали крики животных, которые Хаджар никак не мог различить — и это несмотря на его более, чем вековой опыт следопыта. Пели птицы. Их пение сложно было отличить от криков тех самых животных. Так что Хаджар даже не знал – это твари летали или птицы ползали по земле. Нетрудно догадаться, что джунгли он не любил почти так же сильно, как интриги. – Чем плох мой меч? – спросил Хаджар. Очередным взмахом клинка он перерубил дерево, диаметром в торс любящего пиво мужчины. Срез был настолько чистый, что его вполне можно было использовать вместо ювелирного стола. С громким треском, поднимая целые облака гнуса, дерево упало куда-то в сторону, давай возможность Артекаю срезать позади Хаджара достаточно широкую тропу, чтобы проехал дилижанс и колонна конных. Лэтэя в это время медитировала в повозке. После той… странной ситуации в шатре, она избегала встреч с юношей и его сестрой. Хаджар её не винил. Он не знал, как повел бы себя, если бы любвеобилие родственников было бы направлено в его сторону. – В том-то и дело, мастер Ветер Северных Долин, — Артекай орудовал странной косой ничуть не хуже, чем палашом. А им он пользоваться, все же, умел. В чем Хаджар сумел убедиться на недавнем привале, где юный потомок Геденид сошелся в тренировочном поединке с одним из умелых адептов. — Он прекрасен. И я не понимаю, почему ты не чтишь такое удивительное оружие. Кто бы его не выковал – он был одним из величайших мастеров. В этом я не сомневаюсь. Хаджар посмотрел на синее лезвие, по поверхности которого птица Кецаль летела в сторону облаков, скрывающих звезды. Хищное острие черного цвета резко контрастировало с рукоятью и лезвием, покрытыми белыми полосами. Действительно… его меч, по прошествии всех приключений, злоключений и битв, стал выглядеть несколько необычно. Вот только не было в этом мире мастера, что его выковал. Синий Клинок являлся частью души Хаджара. Того, что называют Зовом. Он никогда не знал ни наковальни, ни горна. Его не закаляли и над ним не пели молитву праотцам, чтобы те направляли оружие в руках владельца и берегли его от легких путей. Может именно поэтому Хаджар, порой, выбирал именно их.