Шэн молчал, тогда я заговорила с еще большим жаром: – Вспомни, как я прикинулась служанкой королевы, когда искала доказательства ее вины в смерти кентарийского посла! Вспомни, как не побоялась подлить зелье подчинения королю, чтобы спасти Дитера. Я не какая-нибудь изнеженная принцесса, Шэн! – Но ты все же женщина, – вздохнул Ю Шэн-Ли. Я закусила губу. С этим не поспоришь, ни в альтарской, ни в фессалийской армии женщинам нет места. Даже если Шэн согласится, меня с позором изгонит высшее командование. Как убедить его? Как добраться до Дитера? Прикинуться куртизанкой или… Я посмотрела на развешанные по стенам кинжалы, оценила сложение Ю Шэн-Ли – подтянутый, не слишком высокий. «Вы почти с него ростом», – поддакнул ехидный голос. Слегка мешковатая одежда, скрадывающая очертания фигуры, волосы до плеч, всегда стянутые в узел на затылке. Если одеться как альтарец, то вполне могу… «Уверены?» – шепнул мягкий бесплотный голос. – Да! – Я вскинула подбородок и смело поглядела на собеседника: – Шэн, я умею ездить верхом, Дитер меня немного научил стрелять из оружия, ты научишь рукопашной схватке. Шэн, я поеду с тобой не как женщина или куртизанка, а как воин и твой ученик. «Малютка-воин», – вспомнились слова Оракула, и меня обдало ознобом, но кулон успокаивающе запульсировал на груди, и оба голоса одновременно дохнули мне в уши: «Получится… получится!» – Это… Небесный Дракон знает что такое, – медленно произнес Ю Шэн-Ли. Его грудь тяжело вздымалась, он отошел на шаг и оперся ладонями о край чайного столика. Я не понимала, гневается посол или нет, но черные брови хмурились. – Это плохая идея, Мэрион… – начал Шэн, но я пылко перебила его: – Это очень хорошая идея! Ведь ты посол, тебе не нужно быть на передовой! И я могу всегда быть рядом. Я не буду бесполезной, о нет! Я умею немного писать по-альтарски и очень хорошо – по-фессалийски, могу исполнять поручения в качестве гонца. Могу готовить, мыть полы, ухаживать за ранеными… да много чего еще! Никто никогда не узнает! Никто не раскроет, если ты согласишься прикрыть меня! – А если раскроет, мы оба пойдем под трибунал, – мрачно ответил Ю Шэн-Ли, потерев переносицу. – Я обещал другу заботиться о его жене, и вот… Нет-нет! Это безумная затея! Не позволю… Я вскинула руки в жесте отчаяния, внутри клокотал огонь. – Тебе известно, что такое любовь? – срывающимся голосом спросила я. – Что значит пустой миг без родного прикосновения, взгляда, без теплого слова? Однажды я чуть не потеряла Дитера и не хочу потерять его снова! Ты должен меня понять, Шэн! Если ты когда-нибудь любил… Сложив ладони перед собой, я умоляюще поглядела на альтарца. Он молчал, непрошибаемый, как статуя. Его глаза темнели, глубокие, как колодцы. И я почувствовала, что почти проваливаюсь в них. Кулон снова кольнул шею, точно подтолкнул меня к падению. И вдруг границы черноты раздвинулись, и я увидела женщину. Альтарку. Она сидела в задумчивости под облетающим сливовым деревом, а у ее ног играла девочка, складывая пирамидку из гладко отшлифованных голышей. – Я маленькое яблочко, – напевала она. – Душистое и сладкое, с красными щечками. Кто любит меня больше всех? Конечно, мама и папа! «Ее зовут Ю-Мин, – подсказал мягкий голос. – И она похожа на мать». «Больше на отца, – возразил ехидный голос. – Посмотри-ка на форму подбородка! Такой же острый и упрямый». – Ю-Мин, – едва слышно повторила я. Изображение смазалось и исчезло, оставив после себя только легкую зыбь. – Что? – услышала я как сквозь вату. – Что ты сказала?! – Она похожа на маму и папу, – сонно произнесла я. – Маленькое яблочко с красными щечками. Кто любит ее больше… – Откуда?! – вдруг закричал Ю Шэн-Ли. В какой-то момент показалось, что он накинется на меня и хорошенько встряхнет за плечи. Но я не отступила, а он взял себя в руки и только дышал тяжело, сверля меня отчаянным взглядом. – Откуда ты знаешь это имя? – снова спросил он, и голос дрогнул. – Увидела, – ответила я, стряхивая дремотную слабость. – Только что… У нее упрямый подбородок, как у отца… как у тебя, Шэн! Кто она? Твоя… – Догадка кольнула в висок вместе с комментарием: «Его дочь». Альтарец выдохнул и пригладил ладонью блестящие черные волосы. – Никто не знает о ней, – сказал он. – Даже Дитер… Я не говорил ему никогда, это моя самая большая тайна. – Почему? – удивилась я, подходя ближе и заглядывая в лицо. Теперь оно немного осунулось, стало печальным и бледным. – Ты никогда не рассказывал о себе, Шэн. Почему даже Дитер не знает, что у тебя есть дочь? – Потому что Ю-Мин – мой внебрачный ребенок. – В глазах Ю Шэн-Ли замерцала грусть. – Это давняя история… – Расскажи? – Я взяла его за руку и приготовилась слушать. – Давно, когда я еще был совсем молод, – начал Шэн, – я полюбил девушку из очень богатого и очень знатного рода. Мы познакомились на балу, который ежегодно устраивает Альтарская военная академия. Любовь… ты говорила о любви, Мэрион, но ведь и я знаю, что это такое. Она вспыхнула между нами быстро и была слаще меда, крепче вина. О, это был самый чудесный год! – Ю Шэн-Ли улыбнулся, погружаясь в воспоминания. Я ждала, не выпуская его руку. Мне чудилась тихая-тихая песня, звучащая вдали, виделись силуэты лодок, скользящих по ночной реке, огромная луна, плавающая в черном небе, как желтая круглая рыба. Наверное, я считывала воспоминания Шэна… но как? Пока я не находила объяснений. Я чувствовала только магию, от которой слегка потрескивал кулон, и слышала странные голоса. Наверное, была тут какая-то связь. – Отец моей возлюбленной не обрадовался, узнав, что его драгоценная дочь путается с простым курсантом, – горько усмехнулся Ю Шэн-Ли. – Он давно нашел ей партию – такого же богатого и знатного государственного мужа, как и он сам. Шэн замолчал, хмурясь и собираясь с мыслями. Его пальцы подрагивали, но я и так знала, что произошло дальше. – Ее выдали замуж насильно? – участливо спросила я. Альтарец согласно кивнул: – Да. Моя возлюбленная стала женой другого. – Но вы все равно продолжали встречаться? Шэн вздернул подбородок. Теперь в его взоре горел непонятный мне огонь. Посол заговорил отрывисто, бросая слова, как отравленные стрелы: – Ее муж – старик! А она… она молода и прекрасна, как сама луна! Да, мы встречались тайно. Пока она не зачала от меня малышку Ю-Мин. Это самый большой позор и самая сладкая тайна. Я храню ее здесь. – Шэн стукнул себя кулаком в грудь. – Возле самого сердца. И умру с этой тайной! Горе неверной жене! И горе тому, кто соблазнил ее. Мою возлюбленную протащат по самой большой площади столицы, а потом возведут на погребальный костер. Мою малышку… – Он встряхнул головой, и черная прядь выбилась из гладкой прически. – Мою Ю-Мин отправят в рабочий дом, где она будет до скончания веков тачать башмаки или собирать рис на полях богачей. Или сделают гунци… «Проституткой», – поняла я и содрогнулась, вспомнив милое личико ребенка и нежный голос. По телу пробежала дрожь. – Шэн, – позвала я. – Я никому не расскажу об этом. Клянусь! Эта тайна останется со мной так же, как до этого она хранилась в твоем сердце. Ты веришь мне? Ю Шэн-Ли молчал. Что-то плескалось в его темных глазах – надежда? Страх? Любовь к дочери? «Поклянитесь на крови, – шепнул мягкий мелодичный голос, обладателя которого назвали Умником. – Тогда поверит…» Я лихорадочным взглядом обвела помещение, заметила нож для вскрытия писем. – Верь мне! – сказала, быстрым движением схватила нож и полоснула по ладони. – Я знаю, что такое любовь и что значит жертвовать во имя нее. Короткая вспышка боли! – Мэрион! – бросился ко мне альтарец. Закусив губу, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, стараясь не смотреть на рану, из которой сочилось что-то теплое. – Клянусь, – повторила я. – Я не предам! Никогда! Он остановился рядом, раздувая ноздри и глядя, как в пригоршне собирается алая жидкость. Я держала руку на весу, пристально глядя на альтарца и чувствуя, что еще немного, и упаду в обморок. – Я… верю, – наконец произнес он. – Спасибо, Мэрион. Теперь я в долгу перед тобой. Не успела моргнуть глазом, как Ю Шэн-Ли выхватил у меня нож и нанес себе такую же рану. – И я клянусь, – сказал он, – сделать, как ты просишь. Никто не узнает, юная госпожа. Это мое слово. Он сжал мою кровоточащую ладонь своей, я глубоко вздохнула и почувствовала, как пол едва не уходит из-под ног. Но вместе со слабостью пришло облегчение: он поверил! Он поможет мне! – Спасибо, – слабым голосом проговорила я и всхлипнула, сглатывая слезы. Посол сразу повеселел и, усмехнувшись, произнес нарочито грозно: – Отставить слезы! Воину плакать не пристало! Беги немедленно умываться! А я прикажу подготовить для тебя альтарскую форму. На сборы, – Шэн сощурился и глянул на настенные часы, – полчаса. – Милый, милый Шэн! – заулыбалась я. – Нужно отвечать: «Так точно, господин Ю!» – поправил Ю Шэн-Ли. – Так точно, господин Ю, – послушно повторила я. Не обращая внимания на саднящую ладонь, я подобрала юбки и следом за служанкой выбежала из комнаты. В груди разгоралась радость, и мне напевали прямо в уши: «Получилось, получилось! Мэрион теперь малютка-воин!» «А ты сомневался? – ехидно поинтересовался Забияка. – А еще называешься Умником». Задержав дыхание, я влетела в большую, со вкусом обставленную ванную и, захлопнув дверь, выпалила: