Будь я действительно мужчиной, мальчишка тотчас схлопотал бы оплеуху. Но я плюнула, развернулась к нему спиной и побрела к конюшням, надеясь, что ветер, доносящий до меня запахи конского пота и соломы, приведет в нужное место. Это были наспех сколоченные навесы с крышами из накиданных ветвей лиственниц. Здесь же стояли деревянные ведра, в каждое я могла бы встать обеими ногами, и еще хватило бы места для вредного мальчишки-конюха. О том, чтобы взять сразу несколько, не могло идти и речи, поэтому я подняла одно и, осматриваясь по сторонам, начала спускаться к реке. На полянке сражались несколько пар альтарцев. Сбросив френчи и оставшись в одних рубашках, солдаты самозабвенно рубились на клинках, только лязгала сталь и солнечные блики скакали по отточенным граням. В редком подлеске стреляли по мишеням, до меня доносились громкие хлопки, пахло порохом и гарью. Я с содроганием подумала, что когда-нибудь и мне придется точно так же тренироваться, и от этих мыслей по коже поползли мурашки. «Назвался груздем!» – напомнил Забияка. – Сама знаю, – буркнула я и зачерпнула воды. Не полное ведро, конечно. Полное я бы не донесла. И не две трети… даже не половину. «Ничего, – утешила я себя. – Мне не лень сходить и два раза». Оба дракона хихикнули, но благоразумно промолчали. Я потащилась обратно в лагерь, и боевой дух, так подстегивающий меня сегодняшним утром, все таял и таял, как облака над головой, которые постепенно истончались и пропускали все больше жаркого летнего солнца. В боку с непривычки покалывало, и я прижимала его ладонью, с шеи уже градом катился пот, поэтому я не увидела, когда навстречу мне из шатра вышел мужчина. Его увидели духи-драконы. «Поберегись!» – хором завопили они. Я подскочила, ведро в руках дернулось, и вода плеснула через край прямо на новые, до блеска начищенные сапоги и выглаженные брюки. – Гляди, куда прешь! – заорал вояка. – Простите, господин! – испуганно пролепетала я, подняла глаза и застыла. Я сразу узнала его: надменное выражение лица, френч с иголочки и голос, недавно произнесший: «Император Солнца охоч до чужеземных наложниц. Он обещал, что в награду лучшим воинам страны достанутся и лучшие девушки…» Капитан Фа Дэ-Мин! Тот самый, из-за которого я чуть не поссорилась с Дитером! – Так! – припечатал капитан, окатив меня презрительным взглядом с головы до пят. – Теперь помимо первого вопроса – какого демона ты не смотришь под ноги? – у меня появился и второй: что фессалиец делает в Железной гвардии Альтара? Отвечай! Я открыла рот, набрав в легкие воздуха, но изо рта вышло только тусклое блеяние: – Я… э-э… – Что-что? – нахмурился капитан. – Пищишь, как девчонка. А ну, отвечай по уставу! Я сглотнула и замерла, мучительно соображая, как именно нужно по уставу? «Адъютант альтарского посла», – напомнил Умник, и я повторила за ним: – Адъютант альтарского посла Ю Шэн-Ли, господин Фа! – Капитан Фа, – поправил Фа Дэ-Мин и поморщился: – Где тебя только учили? – В Альтарской военной академии, капитан Фа! – бодро ответила я, на этот раз голос не дрогнул. Он пристально рассматривал меня какое-то время, так что мне стало неловко и боязно. А вдруг узнает? Разглядит во мне женщину? Что станет со мной тогда? Что будет с Дитером и Шэном? – Я видел тебя раньше, – будто подтверждая мою догадку, сказал Фа Дэ-Мин. Сердце оборвалось. Бросило сначала в жар, потом в холод. Я сжала пальцы в кулаки, пытаясь унять дрожь, и осторожно заметила: – Конечно, капитан Фа. Если вы закончили ту же академию, вы можете помнить меня. – Вздор! – хмыкнул капитан и пожал плечами. – Чтобы я помнил всех желторотых кадетов? – Вы правы, – согласилась я. – Я на несколько курсов младше, где уж упомнить. Но, возможно, вы знали моего брата? Для вас, альтарцев, все фессалийцы на одно лицо… – Брата? – Капитан вскинул бровь. – Почему ты решил, что я могу знать его? – Потому что он – довольно известная личность, капитан Фа, – послушно ответила я, глядя невинными, широко распахнутыми глазами. – В Фессалии, да и в Альтаре тоже. – Известный насколько? – Настолько, что мне иной раз неловко об этом упоминать. – Я отвечала все смелее и ощущала, как одобрительно загудел кулон под рубашкой. – И кто же он? – надменно спросил Фа Дэ-Мин. – Генерал фессалийской армии Дитер фон Мейердорф, – на одном дыхании выпалила я. Миндалевидные глаза капитана расширились. Какое-то время он тупо глядел на меня, будто переваривая услышанное. Потом поджал губы и сквозь зубы выцедил: – Вот оно что! Брат василиска… это все объясняет. Как, говоришь, тебя зовут? – Мартин, капитан Фа, – быстро ответила я. – Как странно, – заметил Фа Дэ-Мин. – Я слышал, генерал убил своего брата на дуэли. – Так это какого убил! – присвистнула я. – Старшего! А я младший. – Странно, – все еще хмурясь, повторил капитан. – И оба – Мартины? Я вздохнула: – Оба, капитан Фа. Так принято в нашем роду: называть сыновей через поколение то Дитером, то Мартином. – Однако, – усмехнулся Фа Дэ-Мин. В его усмешке промелькнуло что-то нехорошее, и я тут же вспомнила ссору в саду императорского дворца. Как он сказал тогда про Дитера? «Любитель опиума и шлюх». Я скрипнула зубами и тут же поймала заинтересованный взгляд капитана. – В таком случае, – протянул он, – немудрено, что тебя взял на службу господин Ю. По протекции Фессалийского Дракона, значит. Что ж, этого стоило ожидать. – Он посмотрел так холодно, словно ледяной водой окатил. – Но на месте господина Ю я бы нашел адъютанта получше. Заложив руки за спину, Фа Дэ-Мин обошел меня кругом, и снова все во мне сжалось от дурного предчувствия. – Юнец. Хиляк. Рохля, – вбивая слова, как гвозди, проговорил капитан, и от каждого я внутренне сжималась, но не от страха, а от злости. Стычка грозила перерасти в открытую конфронтацию, и только этого еще не хватало. – И таких кадетов выпускает сейчас академия? Позор! – Я получил травму спины, капитан Фа, – сквозь зубы процедила я, стиснув кулаки. – Наверняка после какого-нибудь неудачного упражнения или падения с лошади? – с издевкой предположил капитан. – Но если ты вообразил, что в Железной гвардии можешь прохлаждаться и изображать больного, лучше тебе вернуться в альтарский госпиталь, принимать лекарства по расписанию и флиртовать с массажистками. Впрочем, – тут меня опять облили презрением, – ты, кажется, не столь развращен, как твой братец. Не так ли? Держу пари, мальчик, ты еще не познал женщину. «И он прав, – не вовремя хихикнул Забияка. – Как же тебе познать женщину, госпожа, когда ты сама женщина?» – А ну, заткнись! – прошипела я. И сразу же пожалела об этом. Фа Дэ-Мин услышал. Резко остановившись, он круто повернулся ко мне на каблуках. – Что-что ты сказал? – приглушенным от ярости голосом спросил он и, прежде чем я успела опомниться, рванул меня за плечо. Кулон вспыхнул, пробежали электрические импульсы, покалывая кожу и отдаваясь даже в кончиках пальцев. – Как смеешь, ты?! Наглец! Щегол желторотый! – Его лицо приблизилось, искаженное от злости. – Вообразил, что родство с василиском дает тебе какие-то права в Железной гвардии? Не мечтай! – Он встряхнул меня за ворот. – Не дает! – Пустите, капитан! Вы не так поняли… я никогда… Я извивалась, пытаясь вырваться. Он поймал мое запястье, прорычав: – Молчи! Я покажу, что значит армия! – И продолжил встряхивать с каждой новой фразой, отчего меня прокалывало насквозь, точно било током. Казалось, еще немножко – и волоски на коже вспыхнут, как бенгальские свечи. – Для хороших солдат армия – мать родная, а для тебя будет тещей! Будешь со слезами встречать каждый восход солнца и со слезами провожать его! Вот тогда пожалеешь, что не остался в госпитале или штабе, щегол! Его ладонь соскользнула с моего рукава. Сначала я почувствовала прикосновение к коже – крепкое, сильное. Он мог бы одним сжатием пальцев сломать мне кости, но в тот же миг из-под моей манжеты выскользнула электрическая змейка. Я услышала легкий треск, как будто переломилась сухая ветка, перед глазами вспыхнули белые пятна, а потом меня обожгло. По-настоящему, так, что я вскрикнула, потом меня отбросило назад. Не удержавшись на ногах, шлепнулась на траву и недоуменно следила, как покачивается Фа Дэ-Мин, с удивлением глядя на свою руку, покрытую мелкими красными пятнышками ожога. Он пытался что-то сказать, но с губ слетало только бессвязное «С-с-с…» Может, он хотел спросить: «Что это такое?» – или обругать меня последними словами, только непослушный язык с трудом ворочался во рту, а я отмахивалась от мельтешащих белых искр и судорожно сглатывала слюну, пытаясь вытряхнуть из головы обложивший уши звон. – Капитан! – донеслось словно издалека. – Господин Фа? Мартин?! Я ошалело моргнула и только теперь узнала человека, широким шагом спешащего к нам. – Капитан Фа, – повторил Ю Шэн-Ли, приближаясь. – Вот вы где! Я ищу вас по всему лагерю! А вы, значит, уже познакомились с моим адъютантом? – Познакомился, – натужно процедил Фа Дэ-Мин, засовывая руку под мышку и слегка поклонившись послу. – Пусть солнце освещает ваш путь. – И светит вам, капитан, – ответно поклонился Шэн. – Не хотел бы прерывать вашу беседу, но вас требует к себе в шатер командир Е Бо-Джинг. – Конечно, господин Ю, – с достоинством отозвался Фа Дэ-Мин, снова вытягиваясь в струнку и делая вид, что ничего не случилось. – Я тотчас предстану перед победоносным Е Бо-Джингом. Сложив ладони на груди, Фа Дэ-Мин коротко кивнул и, не глядя в мою сторону, зашагал прочь. Тогда я тоже поднялась, смущенно отряхивая штаны и не зная, куда девать глаза. Взгляд Шэна сверлил меня насквозь. Говорят, давние друзья становятся в чем-то похожи. Если так, сейчас в альтарце было что-то от Дитера. Тем не менее, когда он заговорил, голос прозвучал спокойно и доброжелательно: – А теперь, когда мы избавились от капитана, расскажи без утайки, что тут произошло? Я посмотрела на посла. Ю Шэн-Ли был безмятежен, морщинки разгладились. Если он и сердился, то совсем чуть-чуть, если и волновался – то хорошо прятал волнение за привычным добродушием. Это называлось «держать лицо», и Шэн обладал таким искусством в полной мере.