— Рейчел, — он привлекает меня к себе свой сильной рукой и целует в щеку, едва касаясь меня губами, что мне не верится, как настолько незначительный поступок может так сильно влиять на мое тело. Внутри я борюсь с самой собой, стараясь выровнять дыхание, когда он берет меня за руку и тянет к их столику в глубине зала. Я родилась девчонкой, у меня в доказательство даже есть свидетельство о рождении. Но никогда до этого момента я не чувствовала себя настолько женщиной, моя рука ощущается такой маленькой и хрупкой в его сильной ладони. Каллен и Тахо приветствуют меня, перекрикивая музыку: «Привет, Рейч!» «Привет, Рейч!» Я сажусь к ним, Малкольм устраивается рядом со мной, рубашка плотно облегает его в стольких местах, что от одного лишь взгляда мне становится тесно в своем же теле. Он заказывает напиток для меня, затем откидывается на спинку дивана, выглядя при этом настолько расслабленным, насколько я напряжена. Что-то произошло во время его визита в мою квартиру. То, что его заботило мое самочувствие, тронуло меня, а еще, открывшись, он удивил меня. Хотя, что более удивительно — я открылась ему. Мы поделились друг с другом своими историями, и самым важным. И теперь наши чувства настолько осязаемы, что каждый сантиметр моего тела вибрирует от желания оказаться ближе, настолько близко, как мы были в ту ночь. Позади меня, на спинке дивана я чувствую его вытянутую руку, а его друзья продолжают подшучивать друг над другом, не забывая при этом потихоньку спаивать своих подружек. — Как прошла неделя, Рейчел? — от его вопроса волнение теплой волной проходит по моим венам, а в его глазах я вижу искренний интерес. — Хорошо. На работе все в порядке. С мамой все хорошо. Я... ладно, не хочу тебе докучать, — но я улыбаюсь. Не припомню, чтобы кто-либо выглядел таким же внимательно слушающим, пока я описывала, как прошла неделя. Когда я спрашиваю его о поездке в Лондон (потому что, конечно же, я читала, что он пробыл там 48 часов), он говорит, что все прошло «хорошо», возвращая тему разговора ко мне. — О чем ты сейчас пишешь? — шепчет Сент. Он всегда так сосредоточен на всем, что я говорю — проходящие мимо хлопают его по плечу, зовут его по имени — но он ни разу не сводит с меня взгляда. Будучи так же поглощенной им, я не могу перевести разговор на более безопасную тему, поэтому отвечаю кратко: — Собираю информацию для статьи, которая выйдет на следующей неделе. Я чувствую, что одну руку он опускает позади меня, и в голове звучит «Ты — тема моей статьи». Желание заставляет мои мускулы сжиматься, вызывая почти болезненные ощущения. Ох. Почему сейчас? Я смотрю вниз на колени, стараясь собраться. «Почему, почему я теряю уравновешенность, оказываясь рядом с тобой?» «Потому ли, что я хочу заставить тебя расслабиться, когда ты такой серьезный и не дразнишь меня?» «Или дело в твоем отчаянном (по каким-то постижимым причинам) желании узнать, что меня трогает?» «Или может это от того, что ты заставляешь меня нервничать... а может просто потому, что ты спросил?» Я тяжело вздыхаю, опасаясь, что из-под густых ресниц за мной наблюдают эти бескрайние глубоко посаженные глаза, зеленые, словно лес, скрывающие секреты того, кто никогда не раскрывает свои карты, пока игра не выиграна. Коварный взгляд. Хищный. Заинтересованный. Я хочу закрыться и держаться подальше от него, раз он все еще мало что рассказывает мне о себе, но не могу удержаться от ответа, когда он спрашивает о чем-либо. Я смотрю на танцпол и медленно встаю, потянув его за руку. — Потанцуй со мной, — говорю я ему. Мне чертовски надоело сомневаться, нервничать, испытывать желание и бороться с ним. Я устала обдумывать каждый шаг, устала пытаться заглушить свои чувства. Внезапно все, чего я хочу, это потанцевать с ним. Провести один час, просто веселясь, один час побыть просто девчонкой рядом с парнем. Приподняв бровь он, ничего не говорит... но поднимается. Он медленно встает, как раскручивающаяся из клубка змея. Я смеюсь, сильнее тяну его за руку, ведя в соседний зал, где находится танцпол. — Потанцуй со мной, Сент. Его ладонь в моей руке такая большая, с длинными пальцами, я тяну его, а он позволяет мне себя вести, как ленивое дикое животное, которое поддается своей добыче, прежде, чем напасть. Он идет на танцпол, приподнимая руки к моим бедрам. Внутри меня вспыхивает огонь, когда я вижу, едва заметную усмешку в уголке его рта. Он наблюдает за тем, как я двигаюсь под его руками, вверх, вниз и в стороны, используя его, как шест. Шест, который я хочу поцеловать, как и все присутствующие девушки (что ж, стоит признать, что я, все-таки, человек). Он водит руками по обе стороны моей талии и бёдер, а в его глазах я вижу вспыхнувшее дьявольское пламя. Я беру его за руки и кладу их себе на шею, чтобы он мог притянуть меня ближе. Моя глупая голова отказывается думать, все мысли исчезли. Я хочу его обнаженным, вспотевшим, безрассудным, без ухмылки и умиления на лице, полностью утратившего контроль. — Это лучшее, на что ты способен? — подстрекаю я его, удивляясь, когда он резко притягивает меня ближе к себе. И тогда, все еще удерживая руки на моих бедрах, он начинает двигаться. Уау. Он твердый. Во всех местах. Люди прыгают в танце, врезаясь в нас, а Малкольм движется, словно его тело — продолжение моего. Без особых усилий с его стороны он прижимает меня к себе, своей щетиной на подбородке царапая мне затылок, когда убирает мои волосы в сторону, касаясь серебряными кольцами на руке моей шеи. Я настолько шокирована нежной чувственностью в его движениях и прикосновениях, гладкими и напряженными мускулами его тела рядом с моим, тем, что в его объятиях я чувствую безопасность и возбуждение, что я буквально опьянена этим чувством. Им. Этой ночью. Я украдкой касаюсь мест, которые можно счесть взрывоопасными, но мои руки живут своей жизнью. Часть меня сошла с ума. Его губы были созданы для поцелуев, а руки — для прикосновений. Единственное назначение его густой шевелюры — чтобы женщины погружали свои пальцы в его волосы, пока он жестко погружается в них самих. В его глазах есть проблеск рая (и кусочек преисподней), и все это лишает меня рассудка. Пальцами я пробегаю вверх по его рубашке, вокруг его накаченных плеч, наслаждаясь ощущением их каменной твердости. От желания прикасаться к нему, меня не остановило бы даже связывание! Песня кончается, и он берет меня за руку, уводя обратно к столику. В ложбинке между грудей у меня капельки пота. К нам обращены десятки взглядов, практически каждая женщина в зале изучает меня с головы до ног, большинство с выражением, на котором написано желание содрать с меня кожу. Я сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. В кабинке Каллен упоминает Сента, травя байки тусовщицам. — О, да, но Сент развеял эти слухи. — Развеял в пыль! — гордо откликается эхом Тахо, ударяя ладонью по кулаку. Игнорируя их, Малкольм тянет меня за собой, усаживаясь в кабинку, принимая прежнее положение — рука на спинке позади меня, голова наклонена в моем направлении так, что я чувствую его теплое дыхание на коже позади уха. — Эй... взгляни на меня, — просит он, опуская руку к моему бедру и мои мысли улетучиваются. От этого касания искрятся все мои нервные окончания, усиливая мое желание. Не знаю, копилось ли оно минуты, часы, дни, недели или всю мою жизнь, но знаю, что ощущаю это только тогда, когда он рядом. Ведомая импульсом, я разворачиваюсь и легонько опираюсь на него. Он придвигается, чтобы опустить руку мне на плечи, дрожащими пальцами блуждая в моих распущенных волосах. Его друзья разговаривают. Сент шепчет мне на ухо: "Ты прекрасно выглядишь". Мои щеки мгновенно вспыхивают, а в животе порхают бабочки. Музыкальный сет заканчивается и начинает играть “Kiss You Slow” Энди Граммера. Он касается ладонью моего лица, смотря из-под опущенных ресниц, и целует меня в уголок губ. Воздух огнем обжигает мне кожу. Он прижимает меня ближе к себе, проводит всеми четырьмя пальцами, украшенными серебряными кольцами, по моей щеке, следя взглядом за их движением. — Сегодня я здесь с самой сексуальной девушкой, — шепчет он, стирая помаду с моих губ невероятно эротичным движением пальца. И там, в глубине его прекрасных глаз, пылает яростное желание, словно в зеркале отражая то, что испытываю я сама. Желание, подобно которому я не испытывала никогда, сдавливает мое горло, подталкивая меня нежно прикусить его палец. Не стоит мне этого делать, но я уже не могу остановиться. В песне поется о медленных поцелуях... Я осторожно осматриваюсь по сторонам, переживая, что его друзья по ту сторону кабинки вытворяют нечто похожее со своими подружками. Беспокоясь о своих друзьях, зависающих где-то там. Думая о танцующих, о других, смотрящих в нашем направлении. И о своей жизни, каким-то образом меняющейся в этот самый момент, пока он смотрит на мое лицо. Цвет его глаз меняется как в калейдоскопе, будто он борется с теми же сбивающими с толку эмоциями, что и я. Он кладет руку мне на бедро и медленно направляет к себе на колени. Я слишком охотно на это соглашаюсь, расслабляясь, чтобы он мог усадить меня, с расставленными ногами по обе стороны от него, пока я изо всех сил цепляюсь за его шею. — Ты хочешь этого? — шепчет он, забираясь мне под юбку, и я чувствую тепло его ладони, ласкающее внутреннюю часть моего бедра. Сердце бешено трепещет у меня в груди, проводя пальцами по его шее вверх, в отчаянной попытке прижаться к нему ближе. У него такая мускулистая и мощная шея, и я наклоняю голову, чтобы вдохнуть его запах. Затем, отбросив сомнения, шепчу ему на ухо: «Я здесь с самым красивым мужчиной». — Ах ты ж, хитрец. Небось, задумал позже и с Рейс позабавиться! — окликает его Тахо со своего кресла, поднимая бокал, и указывая в нашу сторону, пока его шлюшка пытается привести в порядок свое платье. Сент убирает руку из-под моей юбки, но сжимая мое бедро, сокрушенно смотрит мне в глаза. — Я занят, Ти, — раздраженно отвечает он. Сент бросает на Тахо взгляд, способный содрать шкуру с костей. Я резко выдыхаю, вспоминая фотографии и слухи обо мне, которые уже повсюду, отчего моя работа становится еще более опасной. — Не здесь, — говорю я ему, ненадолго вернув себе способность мыслить. Обжиматься в клубе? Серьезно, Рейчел? С Сентом? Малкольм обхватывает мое бедро, помогая мне встать со своих колен. — Эй, а ты ему и правда нравишься, — говорит мне Тахо, поигрывая бровями, пока Малкольм подзывает официанта и просит о чем-то, отчего тот мгновенно убегает, но тут же возвращается и кивает. — Следуйте за мной, мистер Сент, — говорит официант. Малкольм подхватывает свой пиджак с кресла и берет меня под локоть, бормоча мне на ухо: «Иди за мной, Рейчел». Нас отводят в небольшую приватную комнату. В конце стоит стол с маленькими электрическими свечками. А также ведерко для шампанского, пара бокалов, ваза с одним розовым тюльпаном, в комнате с приглушенным светом. Музыка играет та же, но намного тише. — Желаете чего-либо, мистер Сент? — спрашивает официант, и, когда Малкольм протягивает ему несколько купюр, практически рассыпается в благодарностях. — Спасибо, — говорит ему Сент. Он ведет меня за руку к дивану, а официант закрывает дверь с тихим щелчком, от которого замирает сердце. Я с трудом держусь на ногах, и слава богу, Сент помогает мне сесть. Усаживаясь своим прекрасным подтянутым телом так, чтобы смотреть прямо на меня. Боже. Его глаза. Я не могу удерживать его взгляд дольше пары секунд; сердце колотится в груди, отдаваясь в голове, и между дрожащих ног. — Малкольм... — начинаю я. Кажется, на уме у него сейчас только одно, когда мы усаживаемся на диване, и он наклоняет голову, прижимаясь губами к моей шее. Я стону и запускаю пальцы в его волосы, чувствуя, какие они густые и мягкие, пока жгучее, кипящее желание циркулирует по моим венам. Я вздрагиваю, когда губами он касается точки у меня на шее там, где бьется пульс. Затем он пробует меня на вкус языком, медленно исследуя нежную кожу моей шеи, отчего у меня поджимаются пальцы на ногах, а тело дрожит. Он обхватывает мою грудь одной рукой и аккуратно ее сжимает, пока пальцами свободной руки гладит мне по плечу, вверх и вниз. — Ты не против? Он отстраняется, улыбаясь, пока смотрит на меня, а когда почти не дыша, киваю, он переносит руку мне на затылок и прижимается в медленном поцелуе к уголку моих губ. Он такой нежный. Слишком нежный. И минуты не прошло, как я пьяна, опьянена желанием, Малкольмом, не в состоянии делать что-либо. Только целоваться. Прикасаться. Чувствовать его поцелуи на мочке уха. В уголках рта. Он снова запускает руку мне под юбку. — Что у тебя тут? — произносит он хриплым голосом. — Кое-что, — мой голос дрожит от возбуждения. — Что-то, что ты хочешь мне показать? — на его губах вновь появляется улыбка. Я беззащитна под его изучающим взглядом, пока он поднимает мою юбку, открывая вид на мои трусики. Я не хочу дышать, я даже жить не хочу после того, как увидела, каким взглядом он на меня смотрит. — Малкольм, — умоляю я, чувствуя сильнейшее возбуждение и нервозность.