И я взрываюсь. — Скажи мне, что ты только что не поставил свои машины на то, что сможешь меня... — я замираю, и, когда он кивает, ухожу за своей сумкой. — Ладно, достаточно. Мы уходим. Спасибо за чудесно проведенное время, Сент, — тихо произношу я, спеша к лифту. Он подходит следом. — Вернись обратно, Ливингстон. Уходят все, кроме тебя... Я продолжаю идти, и он сдвигается, чтобы своим большим телом преградить мне дорогу. — Ты не слышала, что я только что сказал парням? — спрашивает он нежно. В его взгляде любопытство, кажется, он полностью озадачен моим поведением, будто я должна была быть в экстазе от того, как он заявил на меня свои права. — Слышала, и именно поэтому ухожу. Я проношусь мимо, оборачиваюсь в лифте и смотрю на него в последний раз, но его взгляд такой же закрытый и нечитаемый, как и выражение лица. *** Девчонки заходят в лифт следом за мной. — Рейчел, ты увязла по уши. Ведь ты уже пообещала статью Хелен. — Уинн, я знаю, — я качаю головой, потому что обе мои подруги выглядят обеспокоенными моей ситуацией. Я только сейчас понимаю, насколько безответственной стала. Я расхаживаю туда-сюда по кабине лифта. Мучаясь от того, как ушла. Даже не верится, какие эти влиятельные бизнесмены на самом деле, мальчишки. Но мне все равно нравится один из этих мальчишек — безжалостный и амбициозный. Тот, которому не нравится проигрывать. Мне нравится этот мальчишка, мне все еще хотелось сегодня остаться с ним и, прежде, чем заявились его болваны-друзья, я знаю, он тоже хотел быть только со мной. — Он повел себя с тобой как мудак, правда ведь? — говорит Джина, словно читая мои мысли, оборачиваясь к Уинн за поддержкой. — Все это плохая идея, Уинн. Ты согласна? Я не даю ей ответить. — Вы двое, вечно давили на меня, чтобы я начала с кем-нибудь встречаться. Что ж, я выбрала Сента. — Который так же твой объект исследования, — добавляет моя соседка. — Спасибо за напоминание, Джина. Ладно, что ж, у меня был момент слабости. Или... несколько. С ним так легко. Он отличается от того, что я себе представляла, и я потеряла голову, — я хмурюсь. — Послушайте, все по-честному. Он ведь ни с кем не встречается, так? Они обе молчат. — Ты переспала с ним и не сказала мне? Мне так обидно, Рейчел, — шепчет Джина. — Что я могла сказать? Влияние Сента подчинило и меня? — Вы тут ночь напролет разбирали фасоль от гороха, а ты, Золушка, даже не подумала нам рассказать! Я вздыхаю, когда мы доезжаем до холла, понимая, что не хочу уходить. Я останавливаюсь и говорю: «Я возвращаюсь обратно». Мои подруги становятся кружком возле меня. — Рейчел, я всеми руками за интрижку, но есть причина, по которой он не встречается ни с кем больше трех раз... — говорит Уинн. — На самом деле, четырех. Он помешан на цифре «четыре». — Я все это делаю не потому, что стерва, — говорит мне Джина. — Я делаю это, потому что ты моя лучшая подруга, и я тебя люблю. У тебя было не так уж много свиданий, ты никогда этого не хотела, так что я предупреждаю тебя сейчас — я ни за что на свете не хочу, чтобы ты чувствовала то же самое, что чувствовала я, когда Пол меня бросил. Я бы и злейшему врагу не пожелала почувствовать себя такой использованной, никчемной, ничтожной, непривлекательной и полнейшей дурой, какой я себя чувствовала из-за того, что любила его. Мы смотрим друг на друга. — Ты знаешь, если ты решишь идти до конца с Сентом, я буду там, чтобы передавать тебе платочки, как в свое время делала ты. Но надеюсь, ты в курсе, что я так сильно волнуюсь за тебя, что, если ты пойдешь туда и тебе разобьют сердце, мое тоже будет разбито. У меня начинает щипать глаза. Есть поддержка, о которой просишь, а есть та, которую тебе просто оказывают без вопросов. Мы обнимаемся, и я обещаю, что у меня все под контролем, когда захожу в лифт и еду обратно в пентхаус. Я вхожу внутрь. Все мое тело покалывает, когда один его взгляд сексуальных зеленых глаз отрывается от того, что кажется началом игры в покер, и находит меня. Сент бросает карты и встает, а в его глазах вспыхивает настоящее хищное желание. Я ощущаю его всем телом. Мой голос становится хриплым, когда я шепчу: — Джентльмены, — обращаюсь я к двум шокированным парням, — если вас не затруднит, оставьте ключи от своих автомобилей у консьержа. Дьявольская ухмылка Сента — я никогда ее не забуду. Я становлюсь влажной, когда Малкольм говорит своим друзьям уйти. — Сейчас. *** Я становлюсь влажной из-за него. Из-за того, как он указывает мне на спальню, пока смотрит, как лифт опускается вниз и вводит код, чтобы никто не мешал нам, пока мы здесь. Все мои чувства обостряются, когда он идет следом за мной в спальню, и, когда я разворачиваюсь спиной к кровати, Сент подходит прямо ко мне. Он ничего не говорит, только смотрит на меня, а потом обхватывает руками мою талию, и я заливаюсь ярким румянцем. Я чувствую нежные, словно перышко, прикосновения его губ, теплые, легкие, затем давление усиливается, когда он снова прижимается губами к моим, идеально сочетаясь, настолько, что заглушает мое «боже»... Это поцелуй, который превращается из сухого во влажный, из медленного в быстрый, из легкого в глубокий... Я начинаю задыхаться, скользя пальцами между пуговиц его рубашки. А Сент продолжает целовать меня, медленно и влажно. Обжигающий поцелуй. Поцелуй, который (я знаю точно) многое для него значит. Он обхватывает ладонью мою грудь, и ласкает ее, легонько потирает пальцем сосок, а его искушенное прикосновение обещает, что никто и никогда не сможет насытить, взять и удовлетворить меня так, как это сделает он. — Скольких женщин ты целовал? — спрашиваю я у его великолепного рта. Я ревную ко всем тем женщинам, что расспрашивают его друзей о нем. Стоит Сенту просто опустить взгляд на мои влажные, покрасневшие, им зацелованные губы, как я отстраняюсь и пячусь к кровати. Сколько женщин расспрашивают о Сенте...? Я кусаю нижнюю губу, чувствуя, как желание внизу живота поднимается вверх. Я задаюсь вопросом, делали ли эти женщины то, что я, будучи шокирована своими желаниями, тайно хотела сделать, когда встретила его — сорвать с него рубашку. Он источает сильнейшие сексуальные феромоны, сводя меня с ума от желания понюхать его, прикоснуться, попробовать на вкус эту широкую плоскую грудь и накачанные руки, и полные губы. Спорю, эти женщины пробовали больше, чем я смогу решиться. Спорю... — Иди сюда. Он берет меня за руку, останавливая, не давая отдаляться от себя. Я не могу дышать. Он смотрит на меня вниз своими блестящими зелеными глазами из-под полузакрытых ресниц... Смотрит на мои волосы, в глаза, на мои губы и на наши сплетенные руки. — Кого целовал? — наконец-то спрашивает он. Большим пальцем он медленно поглаживает тыльную сторону моей ладони, притягивая меня обратно к себе, касаясь губами моего лба. — Кого целовал, где? Вот сюда? — дразнит Сент меня огрубевшим, хриплым голосом. — Нет, — стону я и смеюсь, уткнувшись лицом ему в грудь. Он пахнет чистотой, мятой и... просто мужчиной. Все еще удерживая меня, он переплетает наши пальцы. Другую руку он поднимает, кладя ладонь мне на щеку, целуя меня в кончик носа. — Может сюда? — он опускает голову и начинает целовать мне шею, легонько поддразнивая меня поцелуями, начиная с ключицы до уголка челюсти. — Нет, — выдыхаю я. Моя грудь быстро поднимается и опускается, я вся дрожу. Я просто хочу, чтобы он продолжал касаться меня, обнимать меня, целовать меня. — Сколько мужчин целовали тебя сюда? — его улыбка гаснет, а глаза загораются огнем, когда он проводит серебряным кольцом на большом пальце по моим губам. Я поднимаю голову, подставляя рот для поцелуя. — Двое... и ты. — Но ни один не был здесь? — одним движением он погружает палец внутрь. — Никто не был в этом рту. — Нет... — я вытаскиваю его рубашку из пояса брюк. — Я хочу, чтобы ты был. Я поднимаю ткань его рубашки вверх по груди, и он снимает ее через голову резким рывком. От этого его роскошные волосы взъерошиваются, он словно только что из постели, отчего в моих глазах Сент становится еще более притягательным, потому что выглядит доступным. Властным, но человечным. Настолько, что я могу чувствовать жар его тела. Пытаясь отдышаться, я тянусь и глажу его твердые мышцы груди, посасываю его сосок. Провожу руками вверх по его бицепсам. Он ладонями обхватывает и слегка приподнимает мое лицо для поцелуя. Я подчиняюсь без возражений, позволяя ему действовать по своему желанию. От его поцелуя моя кровь словно становится горючим, бегущим по венам. А губы Сента — огонь, разжигающий во мне пламя. Я позволяю ему ласкать себя, его язык легонько касается моего, затем он жарко целует мое горло, вершинки моей груди. Она становится тяжелой, а между ногами начинает нереально ныть. Он оставляет поцелуй прямо между грудей, после чего дразнит вершинку соска через топ. Прикосновение его языка возбуждает меня. Дрожа, я не шевелю ни одним мускулом, и он не останавливается. Он прокладывает себе путь обратно к моим губам. Я тут же открываю рот и обхватываю руками его шею. С остервенением я отвечаю на его поцелуй, не сдерживаясь, пока обеими руками он прокрадывается мне под мой топ. Удерживая меня рядом, Сент поворачивается спиной к постели и падает на нее, увлекая меня следом. Быстро перевернувшись, он оказывается сверху. Приподнявшись на одном локте, он смотрит вниз на меня. Такой красивый. Я смотрю на него снизу вверх, его ресницы опущены, а глаза темные от возбуждения. Подняв голову, я сплетаю наши языки, кружа, надавливая, пробуя. Толкнувшись вперед, он старается не раздавить меня, но придвинуться ближе так соблазнительно. Так приятно ощущать его, на вкус он - чистое блаженство. Я опускаю руку и провожу по его прессу, желая коснуться его. Его член был создан для оральных ласк и секса, я чувствую его твердую длину под своими пальцами. Затем он опускает руку мне между ног, и дразнит меня пальцем, спрашивая: — Хочешь этого? Покачивая бедрами в ответ на его прикосновения, я выдыхаю: