Две женские фигуры во всем черном у будки охранника она заметила сразу и хотела было проехать мимо, чтобы ее «Фольксваген» не опознали, но остановилась, понимая, что встречи с родственниками мужа ей все равно не избежать. Не выходя из машины, Берта поздоровалась, проехала в открытые охранником ворота и припарковалась на стоянке. После молча ждала, когда мать и сестра Олега подойдут к ней сами. Глядя, как торопится Наталья и с каким раздражением подгоняет изрядно отставшую мать, Берта вдруг задалась вопросом – а любит ли ее Наталья? В этой семейке вообще знают, что такое – любить родного человека? Ведь, по сути, именно из-за матери Наталья не вышла замуж, хотя парень по имени Виталик у нее был. Об этом рассказал Берте Олег, назвав любимого сестры плебеем и уродом. Берту тогда поразила ненависть, с которой муж говорил о нем. Фотографию парня Берта видела в альбоме – ну, правда, не красавец, но и Наталья внешностью пошла не в мать, как Олежек, а в отца. Тоже, по словам их матери, урода и бездаря… Первой до нее добралась все же свекровь, точнее, Наталья пропустила ее вперед, и в этом случае уступая главенство. – Почему мы о смерти Олега узнаем от посторонних?! – с ходу налетела на нее мать мужа, подойдя почти вплотную. Берта сделала шаг в сторону. – Я дала ваши контакты следователю, ему все равно нужно вас опросить, – спокойно ответила она. – Нас?! Мы-то при чем? – с визгом возмутилась Наталья. – Ты убила мужа, а нас допрашивать? Хотя пусть! Я все скажу, да, мам? И как ты издевалась над ним, потому что он не зарабатывал столько, сколько тебе нужно было на барахло, машину и квартиру! Как ты выгоняла нас, его самых близких людей, на улицу. Потому что мама и я вступались за него. Да, мам? И еще много разного о тебе можем рассказать следствию. Про то, как вам чужой дом обломился в наследство. И мужа своего твоя мамаша наверняка на тот свет отправила, с чего бы нестарому мужику вдруг умирать? Вы обе – убийцы! – О! Это серьезные обвинения. Повторить не желаете? Для суда? – Берта демонстративно включила запись на телефоне. – Ну, что же вы вдруг замолчали, Наталья Леонидовна? Кстати, вы зачем пришли? – Ты должна нам отдать вещи Олега. И подарки, которые он тебе дарил. С остальным имуществом, машиной и квартирой мы будем разбираться позже! – торжественно и с вызовом в голосе произнесла свекровь. – Ну, пойдемте, – еле сдерживая смех, согласилась Берта. Да, у Олега было много тряпок – любил он по бутикам ходить, первое время и она сопровождала его, ведясь на его слова, что нужен ее совет. Перед каждым «инвестором» Олежек, чтобы произвести впечатление, должен был показаться в новом прикиде. Если бы ее вещи в гардеробе не соседствовали с вещами мужа, Берта вышла бы из спальни вон, до того тошно было смотреть, как молча и сосредоточенно эти две женщины укладывают барахло в огромный чемодан. Берта сняла его с антресолей, как только увидела, как свекровь достает из пластикового пакета клеенчатые сумки в синюю и красную клетку. Сумок было штук пять, не меньше, потрепанные ручки и стертое днище выдавали их возраст. Берта тут же вспомнила, как муж рассказывал о том, чем занимались родители в девяностых – свекровь держала палатку на городском рынке, где продавала шмотки, привезенные из Турции. Берта по очереди открывала дверцы гардероба, стопками снимала с полок свитера и футболки, отдавала женщинам в руки. Костюмы сняла со штанги вместе с вешалками, обувь выставила в ряд, нижнее белье сложила в пакет. – Здесь закончили, – она обвела взглядом спальню. – Ах, да… подарки! Она с улыбкой смотрела на тревожно переглядывающихся женщин, принявших из ее рук обручальное кольцо и коробочку с серьгами, которые она так и не надела ни разу. Даже не потому, что у Берты не были проколоты уши, о чем мужу было известно. Сами по себе эти изделия являлись образчиком советского ширпотреба, и только в безумной фантазии Берта могла бы представить, как надевает их. – Мама, это же твои! – взвизгнула вдруг Наталья. – А ты Виталика в краже обвинила! – Ваш сын подарил их мне на первую годовщину свадьбы, – давясь смехом, сказала Берта. – Берите-берите, я не в претензии. Кстати, чтобы вам не думалось… Машина приобретена мной до вступления в брак с Олегом, квартира в ипотеке, а кредит я тоже оформила еще до свадьбы. Мебель, техника куплены сразу, двумя днями, чеки с датами я сохранила. А теперь пойдемте, я отдам вам дубленку и куртки. Более ничего ваш сын за наш недолгий брак не нажил. Проявляя добрую волю, скажу, что требовать с вас его долг я не стану. Хотя на руках у меня его собственноручная расписка. И представьте, десять тысяч баксов он занял у меня тоже незадолго до свадьбы. Впрочем, три года еще не прошло, я могу подать в суд. Вы как наследники… – Ты ничего не получишь! – вновь взвизгнула Наталья, теряя над собой контроль и поворачиваясь к матери. – Ты во всем виновата! Ты Виталика оговорила, мне жизнь сломала, Олега убедила жениться на этой! Сказала, что она богата… – О как! Так своему счастью я обязана вам, Жанна Валерьевна? Забавно… – А ты не лыбься! Такого мужика красавца отхватила, а сама – мышь серая очкастая. Вот Ксюша… – приблизилась к ней Наталья. – Молчи, дура! Пойдем! – подтолкнула ее к выходу из спальни мать. «Ну, вот и встало все на свои места. Мне готовилась замена на хорошо обеспеченную красавицу Ксюшу Голод. Получается, Олег ее уже и родственникам представил? В качестве невесты или как? – подумала Берта. – Вот сюрприз вышел бы всем троим, если бы Ксюха накануне свадьбы слиняла с новым любовником! А старуха с компанией осталась бы у разбитого корыта!» Она достала из шкафа-купе вещи Олега, даже помогла уложить дубленку и застегнуть молнию на сумке (чемодана все же не хватило). Берта торопилась выставить этих двух баб из своего дома и из жизни. – Ты не отвезешь нас?! – возмутилась Наталья, когда поняла, что они с чемоданом и сумками стоят на лестничной площадке, а Берта даже не переступила порог квартиры. Берта не ответила, просто аккуратно убрала руку сестры бывшего мужа с косяка и быстро захлопнула дверь. Глава 25 Аглая ошеломленно смотрела вслед женщине, которая шла к дому Глеба. Она только что впустила незнакомку в калитку, лишь одним кивком ответив на ее приветствие и вопрос, дома ли Глеб. Кто эта красавица? Его бывшая? Легкий акцент выдавал иностранку, или ей показалось, что это акцент? Женщина говорила на чистом русском, приветливая улыбка выглядела искренней, смотрела открыто. Эта красавица даже не сомневалась, что ей здесь будут рады. Ревности не было, но у Аглаи появилось неприятное чувство, что ее обманули. Кто? Да Глеб же, совсем недавно озвучивший ей свои планы на совместную жизнь. Которых она, честно сказать, испугалась. Или нелюбовь к Глебу ее остановила? А какая она, любовь? Аглая помнила лишь то, как «пропала», когда встретила Осокина. Стас поселился в ней самой, она, если его не было рядом, все равно чувствовала, что не одна. Это была грань помешательства, раздвоение личности. Аглая помнила, как рвалась домой, когда подозревала, что он уже там. Откуда знала? Тогда сотовых телефонов не было, но зато существовала невидимая ментальная связь. Которая, кстати, пропала сразу же, как Стас впервые не пришел ночевать. Аглая в ту ночь плакала, обзванивая морги и больницы, нарастающая паника не давала ей успокоиться и просто подождать. Утром Аглая вынесла кресло в коридоре, завернулась в плед, села, поджав ноги, и сидела так, боясь пропустить его возвращение. Она заснула в слезах и не слышала, как щелкнул замок входной двери. Стас разбудил ее поцелуем, она сначала с рыданиями рассказала подробно, как искала его, как было страшно, как болело сердце. А он внимательно, без улыбки смотрел на нее. «Где ты был?!» – вдруг спохватилась Аглая. «Летал в Москву по делам», – равнодушно ответил он. «Не предупредив меня?!» – возмутилась она. Он протяжно вздохнул. «Как все далеко зашло… – произнес задумчиво. – А я не должен перед тобой отчитываться, девочка. Ты, Агуша, хорошенькая, нетребовательная и приятная в сексе. Да еще и с хатой. Мне нравится тебя баловать, выполнять твои капризы. Считай это компенсацией за проживание на твоей территории. Но если бы я хотел жениться… впрочем, нет, этого не будет, – рассмеялся он. – Не забивай и ты себе этими бреднями голову. У тебя есть чем перекусить? Иди-ка, накрой на стол. А ужинаем сегодня в ресторане», – буднично закончил он свой монолог. Аглая тогда весь день провела словно во сне – что-то делала, куда-то ходила, спать легла… а утром даже не вспомнила, а было что? На кресле валялось вечернее платье, у двери спальни – туфли на шпильках. «Значит, мы все же были в ресторане», – всплыли в памяти отдельные эпизоды. Отметив, что Стас, видимо, ушел из дома рано или его ночью не было, Аглая вдруг поняла, что ей все равно. С тех пор они жили как чужие, но Осокин регулярно появлялся в ее квартире. Позже стало понятно, что у него проблемы. Любовь сменилась жалостью, затем отвращением. А потом Стаса арестовали… Только когда женщина вошла в дом, Аглая закрыла калитку. Она шла домой медленно, на самом деле ей хотелось вернуться к Глебу, чтобы окончательно убедиться… в чем? В его неверности? Или в том, что теперь свободна? Никаких обязательств… Но она понимала, что это будет выглядеть нелепо. «Вот если бы я что-то забыла… вот засада! Забыла! Телефон в спальне!» – развернулась она почти возле своего забора и быстро двинулась обратно. «Слава богу, не заперто», – порадовалась Аглая, толкая калитку. Постояв на крыльце и обдумав дальнейшие действия – просто возьмет телефон и уйдет, она уже была готова нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась сама. – Это вы? Как хорошо, что вернулись, пойдемте, у Глеба приступ, что-то с сердцем, а я даже не знаю, где у него лекарства. Он сказал, что в спальне, но где?! Пойдемте же скорее! Аглая, не заглянув на кухню, где недавно оставила вполне здорового Глеба, побежала в спальню. Она видела блистер с капсулами, подумала тогда, что, скорее всего, это препарат, который принимала Полина… А выходит, проблемы и у самого Глеба? – Я не знаю, как вызвать «Скорую помощь», – растерянно произнесла женщина. – Не нужно! – тихо, но твердо произнес Глеб. – Вот видите, он не разрешает! Как так можно относиться к своему здоровью? Голод, ты всегда был таким упрямым! – Алена, сядь, не мелькай! – уже громко прикрикнул на женщину Глеб. Аглая протянула ему лекарство. – Ты мне не сказал, что болен, Глеб, – не удержалась от упрека она. – Что, жалко стало? Поэтому вернулась? – Я забыла телефон, – поспешила она объяснить свое возвращение и вновь направилась к спальне. Ей было все равно, что о ней подумает незнакомка. Когда Аглая вернулась, картина почти не изменилась, только Глеб был уже не таким бледным, и Алена больше не суетилась вокруг него, а спокойно сидела на стуле. – Аглая, познакомься, это – Алена Белкина, бывшая жена Димы. – Алена Игоревна Батлер, если точнее, – с улыбкой поправила красавица. – Вы простите, Аглая, что я на вас так налетела. Вошла, увидела его такого… полуживого, растерялась. И вас напугала. Я не знала, что у Глеба регулярно бывают приступы. – Для меня это тоже новость. – На самом деле я приехала в страну ненадолго, оформить наследство – мамина сестра зачем-то оставила моему сыну дом здесь. И еще хочу поблагодарить тебя, Глеб, за помощь. Твои деньги нам очень помогли… Я готова их вернуть… – Не выдумывай! Все, закрыли тему. Девочки, давайте-ка все-таки чаю выпьем. Десерт… – Я пойду, пожалуй, – перебила его Аглая. – Вам, видимо, нужно поговорить. – Подождите, Аглая. А вы насколько хорошо знали Дмитрия? Ведь я правильно поняла, вы были знакомы? – неожиданно остановила ее Алена. Вот поэтому она и старалась сбежать, когда услышала, кто эта красавица. Испугалась расспросов о Маркове. А что она могла ей рассказать, если до сих пор даже себе не могла ответить на вопрос – а что между ними было? Тогда она думала, что влюбилась, позже – что просто не смогла не ответить на его признание в любви, оно казалось таким искренним! Ту ночь с ним она, без сомнений, не забудет. Но что она узнала о нем? Только то, что Дмитрий счел нужным ей рассказать. Об афере, подельниках и больном отце. И ни слова том, что был женат и есть сын. Да и она не спрашивала… – Почти не знала, – выдавила она из себя. – Дмитрий предложил мне работу сиделки при его отце, я согласилась. Это случилось в девяносто седьмом году. В следующий раз мы встретились на похоронах Осипа Макаровича. Это все. Больше в поселок он, как я думала, не приезжал. – Жаль… А почему вы сказали, что «так думали»? А на самом деле? Аглая беспомощно посмотрела на Глеба. – Аглаюшка, хочешь, я сам расскажу Алене о том, что тут произошло? Ты пока займись чаем. Аглая с облегчением кивнула и отошла от стола. «Наверное, Алене нужно знать, что случилось с бывшим мужем. Есть какая-то причина. Но не к нему же она приехала? Или к нему? Не знала, что Дмитрий пропал? Нет, не о нем речь, Алена же упомянула, что наследство получил сын… Значит, и он здесь. Взрослый уже наверняка, лет тридцать ему, а то и больше», – рассуждала Аглая. Вернуться к столу она не торопилась, но вскипяченная вода в чайнике начала уже остывать, кроме того, Аглая в какой-то момент обернулась и поймала взгляд Глеба. Он молчал, но что-то тихо, но эмоционально выговаривала ему Алена. Когда Аглая подошла к ним, та протягивала Глебу отпечатанный снимок мальчика лет десяти. – Ты помнишь Ника, Глеб? Ты же видел его, когда мы приезжали с ним в девяносто девятом, – спросила она. – Да, помню, – почему-то смутился Глеб. – Нам тогда повезло, донора мы все же нашли. Когда вернулись в Москву, в клинику, нас обрадовали, что нужно срочно выезжать в Израиль. Там Нику и сделали операцию. И не одну… Он теперь здоров! Ну, почти… Алена достала из сумки мобильный и, открыв галерею с фото, положила его на стол. – А это он сейчас такой. – Димкин? – с сомнением в голосе спросил Глеб. – Совсем не похож. – Конечно Маркова, Голод! Ты меня еще обвини, что изменяла твоему дорогому другу! – возмутилась Алена и посмотрела на Аглаю, словно ища поддержки. – Глеб, ты что, не видишь, что парень – копия Алены? – оправдала ее ожидания Аглая, всматриваясь в фотографию. Нику на вид было не больше двадцати пяти. Темно-карие, слегка навыкате глаза разрезом повторяли Аленины, но у нее радужка была светло-голубой. Зато длинные ресницы были точно от нее, прямой аккуратный нос тоже. – Никак не заставлю состричь этот кудрявый казацкий чуб! – вдруг с досадой воскликнула Алена. – Увидел как-то старый снимок моего деда, где из-под папахи такой же чуб торчит, так с тех пор и отрастил. Я даже думала, что над ним смеяться будут в колледже. Но нет, в Америке вообще никому дела нет до твоей внешности и до того, что на тебе надето. Мой муж Джеффри одно время даже пытался и себе отрастить это безобразие, но не вышло – со лба свисали жиденькие волосенки, лезли в глаза, он не выдержал и постригся налысо. У них прекрасные отношения, у Ника и Джеффри. Но сын, когда мы собирались сюда, стал настойчиво расспрашивать об отце. А потом заявил, что не прочь с ним встретиться. Придется ему все рассказать… – Где он сейчас? – В гостинице, в городе. Ник целыми днями где-то бродит. Оказывается, у него здесь живут друзья по интернету, даже, кажется, девушка… – А он мог быть вчера вечером в поселке? – неожиданно задала вопрос Аглая и посмотрела на Глеба. – Понятия не имею. А почему вы спрашиваете, Аглая? – Я подумала, может быть, он начал поиски отца самостоятельно, без вас?