Настина мать всегда так улыбалась этому чучелу, всегда!.. — Я не совсем поняла, — Марина Тимофеевна налила Тонечке чаю. — Что значит — призрак? Что значит, не существует? — Ба, это значит, его нет ни в каких соцсетях, — мрачно проинформировала Настя. …Интересно, если и вправду нет, как она станет его искать?.. — Да мало этого! — с энтузиазмом подхватил сосед. — Этот сын вообще нигде, никогда и никем не упоминается!.. Должно быть, папаша специальную службу завел, которая отслеживает!.. В сети фотографий нет. Где отдыхает, непонятно. Где учится, никто не знает. Где живет, в Лондоне или, может, в Монако, никаких сведений!.. Где одевается, у каких кутюрье, с кем дружит, спит — не известно ни-че-го! А может, его в подвале держат, этого сына?.. И сосед Дима отправил в рот еще один пирожок. Настя попыталась вспомнить, во что Даня Липницкий был одет. В какие-то вельветовые штаны, пожалуй. Они были ему великоваты, съезжали, он время от времени поддергивал. Еще… футболка белая… на пузе пятно, он сказал, что мороженое ел и уронил, а сверху рубаха клетчатая накинута. Да, и кеды!.. Синие с белым или красные с синим, что ли. Дружит с Ромкой, который в прошлом году завалил прослушивания во все театральные вузы. Теперь ходит с ним для моральной поддержки. Настя этого Ромку так и не увидела. Учится в институте для африканцев. Читает «Тихий Дон». Вон сколько всего!.. — Даже про подружку никто ничего не знает, — продолжал сосед Дима. — В прошлом году его сфотографировали с какой-то французской моделькой, но тоже непонятно, фейк или нет. Фотки со всех сайтов тут же удалили. А может, он голубой! Может, отец его поэтому и прячет! У нас, в посконной и домотканой, мировые тренды не в чести, нам танки подавай и «катюши» на Красной площади!.. Все помолчали. — И вдруг сегодня этот принц китайский, на которого даже смотреть нельзя, оказывается на месте убийства знаменитой артистки… забыл фамилию. И никакой информации! Словно не было его!.. А он точно был и скорее всего замешан! Иначе зачем тогда всю инфу из Сети удалять?.. Настя опять хотела было завопить про кадку, на которой они сидели вместе с «принцем китайским», но бабушкина уверенная рука не дала. Сухие пальцы пожали Настину влажную ладошку, и Настин рот послушно закрылся. — А может, у него с ней и был роман, с этой артисткой… как же фамилия… и он ее убил… Ну, надоела, он и убил. — Это вряд ли, — быстро и твердо сказала Марина Тимофеевна. — Уверена, что его отец, если уж он на самом деле такой большой человек, как вы рассказываете, нашел бы другой способ избавить сына от нежелательного знакомства, скажем так. — А вдруг он псих, этот парень? Может, он и мать того… прикончил?.. Нужно в Сети почитать, что пишут, сегодня только про это убийство и говорят! — Почитайте, почитайте, — напутствовала Марина Тимофеевна. — А потом нам расскажете!.. Сосед понял, что пришла пора откланяться, мать пошла его провожать, и бабушка с внучкой остались вдвоем. — Ба, — сказала Настя, помолчав. — Но ведь это все… бред. И вранье!.. — Что именно, Настя? — Про Даню! Никого он не убивал, мы с ним все время вместе были! Учится он в этой Африке вашей, а не в Лондоне и не в Монако. На футболке пятно, и кеды грязные!.. Бабушка убрала со стола тарелку и чашку соседа. — Во-первых, мы даже не знаем, о ком идет речь. Ведь это все нам Дима рассказал, а он может… напутать! — Ничего он не напутал! — перебила Настя. — Там все заметались, когда приехал «сам Липницкий»! — Во-вторых, — тут бабушка пристально взглянула на внучку, — ты на самом деле веришь тому, что пишут в этом вашем интернете? — А что такое?! — моментально завелась Настя. — Можно верить только тому, что говорят из этого вашего зомбоящика? Из телевизора?.. — Боже сохрани, — пробормотала бабушка, и мать засмеялась. Оказывается, она не амурничала с соседом на темном крылечке под шум дождя, а вернулась в дом и теперь качалась в старинном кресле. Кресло поскрипывало. — Для того чтобы разбираться хоть в чем-то, — начала Марина Тимофеевна, и Настя закатила глаза, — ну, например, в людях, не нужен ни телевизор, ни интернет. Нужно… — Книжки читать, — перебила Настя, — знаю, знаю, давно в зубах навязло!.. А информация? Откуда мне брать информацию, если не из интернета? Нет, ты ответь!.. — Дима, — и бабушка кивком указала на дверь, — черпал информацию о Липницких исключительно из интернета. И начерпал!.. И ты сама возмущаешься, что все это ложь. — Так случайно получилось! — Ты уверена?.. — Я пойду работать, — сказала мать со вздохом. — Мне еще написать надо… много, в общем. — Зачем ты работу домой прешь? — не удержалась Настя. — Вам, небось, в офисе заняться нечем ва-а-а-абще!.. На прошлой неделе ты воспоминания Геринга с собой таскала, а до этого еще биографию… как его… — Ты выражаешься как наш сосед Дмитрий, — заметила бабушка. Настя топнула ногой. — Борода лопатой еще!.. И я не сосед Дмитрий! — Биографию Курчатова я читала, — мать опять вздохнула. — Ужасно, что я вырастила тебя таким темным человеком, Настюха. Просто ужасно. — На работе биографии читаешь, а свои отчеты таскаешь домой! Покасики, у меня послезавтра следующее прослушивание!.. Настя понеслась по лестнице, споткнулась впотьмах, сильно ушибла ногу, хотела завыть, чтоб мать прибежала ее жалеть, и не стала. Все-таки они с бабушкой ничего не понимают. Старые. Матери сорок лет — ужасно! Она помнит какие-то дикости, вроде пионерской организации, и что в школу обязательно нужно было таскать учебники и еще бумажный дневник!.. Сейчас, слава богу, дневник электронный. Какое унижение, попрание в правах — бумажный дневник! Мать рассказывала, что туда записывали всякие замечания, например, если она плохо себя вела!.. Разговаривала на уроке или выходила из класса! А бабушка ей потом устраивала выволочки!.. Вот Насте никто не смеет устроить выволочку! Ну… кроме бабушки, пожалуй! Ах, если б отец был жив! Он бы и бабушке не позволил! Бабушка его не особенно любила, кажется. Об этом никогда не говорили, но все же внучка чувствовала что-то такое… словно застарелую обиду или раздражение. Время от времени, довольно часто, Настя доставала книги отца — вот их она перечитала по десять раз каждую! — любовалась, вытирала пыль, вытряхивала и всегда дожидалась момента, когда бабушка Марина Тимофеевна говорила сдержанно: — Убери выставку, пожалуйста. Тут Настя давала всем жару. Она кричала, что без папы жизнь — сплошное мучение. Что в семье был талантливый человек — единственный, — и он единственный, кто смог бы понять свою талантливую дочь. Но его не стало, он ушел, покинул дочь, а мать и бабка совершенно с ней не считаются. Они не пестуют и не растят ее талант. Они не помогают ей ни в чем. Они гиены — да, гиены, которые пристроились возле человеческого жилья и таскают самые сладкие куски, ведь за отцовские книжки до сих пор платят, понемножку, но платят!.. Ни мать, ни бабушка никогда с ней не спорили в такие минуты, и от этого их молчания Настя чувствовала себя отвратительно!.. Мучительно было, что они обе словно… предают отца. Никогда не восхищаются им. Не разделяют Настин восторг. Не говорят о его книгах. Это же… предательство! Худшее из возможных, потому что человек умер и не может защитить себя. Его защищала Настя — изо всех сил, как могла. Став постарше, она придумала историю, что они с отцом с другой планеты, из параллельной вселенной. Здесь они оказались случайно, и отец не выдержал испытаний — улетел к себе, туда, где все правильно и надежно устроено, никто не предъявляет идиотских требований, не высказывает дебильных мыслей! Только зачем, зачем он бросил здесь Настю — одну? Совсем одну?! Как ей биться и сражаться с окружающим миром, если латы и меч так часто ее подводят, отказываются слушаться?.. Она вроде бы и надевает на себя всю необходимую амуницию, как в японском аниме, но дело не идет, никак не идет! …Нет, мать с бабкой неплохие люди, можно даже сказать — хорошие. Мать добрая. Бабушка… н-да. Ну, бабушка… Нет, она образованная, конечно!.. Иногда приходит на помощь — вот как сегодня, когда Настя хотела пинками выгнать соседа из дома! …Ну что, бабушка?.. Старая совсем и отца не любила, кажется… Посредственности часто втайне презирают и боятся гениальных и странных людей. Просто от непонимания боятся… В тишине и темноте своей комнаты Настя немного повздыхала на луну, думая об отце, — как он там, в своем идеальном мире, вот она ему порасскажет, когда они встретятся! — открыла интернет и стала искать Даню. …Когда она снова взглянула в окно, луны уже не было, свалилась за крышу дома, за голые ветки весенних деревьев. Никакого Данилы Липницкого в интернете не было. Чучело-сосед врал-врал, а тут не соврал!.. На любые запросы все приложения отвечали одинаково — портретами статного седовласого красавца — вот про кого решительно нельзя было сказать «старик»! — перечислением его должностей, регалий, прежних мест работы, глупейшими фотками, например, с Папой Римским или министром иностранных дел! …На что они нужны, этот Папа или министр?! Самые хитроумные заходы тоже не помогали, как Настя ни ухищрялась. Самые продвинутые приложения отзывались все теми же портретами красавца, министрами и вице-премьерами. Настя порассматривала портреты Даниного отца — ну, очень похож, просто удивительно!.. …Как она теперь найдет сына?.. Господи, у нее мог бы появиться друг, самый настоящий, и она его… проворонила. Как когда-то проворонила отца!.. Настя открыла окно — сразу стало холодно, почти морозно, — раскопала в куче барахла на диване какую-то толстовку, напялила, накинула капюшон и принялась смотреть в темноту. …Все же, несмотря на глубокое и искреннее отчаяние, она немного видела себя со стороны и даже поправила волосы, чтобы они красиво свешивались из капюшона. Чтоб как в японском аниме. Она его не найдет, это ясно. Наверняка после всего, что случилось, всесильный отец — загорелое и строгое лицо на мониторе — запретит сыну шататься на прослушивания в театральные вузы. А встретиться на улице или в кафе… надежды нет никакой. А может, он тоже из параллельной вселенной, этот самый Даня?.. Вдруг он прилетал посмотреть, как здесь идут дела, и уже вернулся обратно? И сейчас, сию минуту рассказывает ее папе, что дочери плохо, страшно, что ей даже не дали прочитать про «скобки года», что ее никто, никто не понимает и ей не с кем поговорить, как хочется — всласть, излить душу, вытащить из себя все самое трудное, не предназначенное для посторонних, что там, внутри, болит и ноет?.. Немного наблюдая за собой со стороны, Настя заплакала перед открытым в ночь окном. Потом забралась под одеяло, в несколько приемов спихнув на пол курган китайского ширпотреба. В ногах лежал плед, аккуратно и красиво сложенный, судя по всему, бабкой. Плед Настя натянула на себя. За распахнутым окном было тихо-тихо, только потрескивало едва слышно — это лопались почки. — Я совсем одна, — сказала Настя, и теплая слеза попала ей в рот. Через три минуты, когда внучка уже крепко спала, в комнату вошла бабушка, закрыла окно, выключила компьютер, сочувственно поцеловала страдалицу и удалилась.