— Веди себя хорошо. Все сделают быстро, если не будешь истерить, — шептала я, смотря как ветеринар достает лекарства и шприцы. Ляшки у песика тряслись, шерсть лезла, а взгляд такой жалобный, что самой стыдно стало за посещение этого места. — Держите собаку, особенно морду. — Да-да, — кивнула я, и схватила Царя, что есть мочи. Тот понял — дело пахнет керосином и стал злиться. Пока док пыталась влепить шприц, я старалась не дать Царю впиться в мою кисть, потому что настроен он был прямо-таки конкретно. Собака заскулил и заскользил по столу. — Какой он у вас настырный, — выдохнула врач, — я вспотела, думала, не попаду с первого раза. — Там еще лекарство есть? — Осторожно спросила у нее. — Да, держите, прям хорошо, потому что оно больное, — предупредила док. — Слышишь, Царь, терпи. И не кусаться, — пригрозила, — давай, сделаем бяку, а я тебе мяч куплю. Нет, уговоры на царька не подействовали. У меня из рук он вырывался, потом его взяла врач и зажала… Царь ее немного укусил. На помощь прибежала еще одна женщина и вот втроем, держа эту неугомонную трусишку, поставили укол. — Вам еще шесть дней ходить, — потирая прикусанную руку, проговорила врач. — Я завтра натяну на него намордник, — пообещала я и свинтила вместе с бодро удирающим псом из клиники. Выйдя на свет, узрела снежного человека. — Царь, побрею тебя блин! Несмотря на то, что мой джек гладкошерстный, сыпется с него будь здоров. Словно с дога! Не меньше! Я вся в его бело-рыжих иглах. Штаны, куртка, да даже на кроссовке виднеются волоски. Попыталась отряхнуться. Бессмысленно. Только скотчем или специальной липучкой. А вообще, если заводишь животное, будь готов, что его шерсть будет везде: в еде, в трусах, в носу, и даже в пятке! Несколько дней назад, вытягивала волосок и причитала, что дома уже ходить небезопасно, повсюду занозу можно получить. Собака невозмутимо на меня посмотрела и потянула в сторону травы, где безобразно подняла ногу на какую-то декоративную фигуру. Достала телефон из кармана. Выключала звук, чтобы не бесили пиликаньем. — Царь, ко мне! Так—с, посмотрим, что тут у нас… Пять пропущенных от шефини, три от шефа, от Леночки и Лерочки… Бабушка тоже пыталась дозвониться, как и мама. — Хорошо, когда ты нужна… Плохо, когда только для работы и решения проблем. Написала бухгалтеру, что приду сегодня увольняться. Лена сразу мне перезвонила. — Женя рвет и мечет, злющая ходит с утра, — тихо поделилась женщина. — А Рита хватается за голову, потому что ей весь мозг вынули. — Я сейчас собаку домой отведу, да приеду на такси. Лен, вы там рассчитайте меня, хорошо? — Две недели придется отрабатывать, ты ведь знаешь? — Да. Скоро увидимся. Я знала, что шефы упрутся рогом, и увольнять буду со скандалом. Не хочется, конечно, ругаться, но я права свои знаю и им на это укажу. Скотское отношение не должно спускаться. Уже дома покормила собаку, дала лекарства, переоделась и вызвала такси. В офис заходила с настроем дикой кобылы, которую пнули под зад. Задорненько. — Всем привет! — Широко улыбнулась девчонкам, которые отчего-то вздрогнули и вытаращили глаза. — Приветик! — Подала голос Лера. — Арина, признайся, ты пошутила? — Устало потянула Маргарита, потирая виски. — Расскажи, что случилось-то? — Лена отложила все бумаги и приготовилась слушать. Посмотрела на шефскую дверь. — Там? — Ага, тебя ждут, — Рита провела пальцем по горлу. — Если что, кричи, стучи ногами. — Заметано, — сделала пару шагов и, постучав в дверь, дернула ручку. — Можно? Я не боялась. У человека, которого оскорбляли, посылали в половое пешее, издевались и все это по телефону, вырабатывается иммунитет к ротовым выбросам из людей. Даже, если это начальники. — Кутузова, — выплюнула Евгения. Она сидела в черных сетчатых колготках, положив ногу на ногу. Ее красна мини юбка едва доходила до бедер, а шелковая белая блузка расстегнула до бюстгальтера, открывая вид на кружевное дорогое белье. Накрашенные губы скривились в ядовитой усмешке, а наманекюренные пальчики стучали по столу, отбивая ритм. — Явилась, — недовольно рыкнул Александр Михайлович, — как объяснишь опоздание? Закатила глаза, прикрыла за собой дверь и облокотилась об нее же. — Во-первых, здравствуйте. Во-вторых, я вчера вас предупреждала. В-третьих, я увольняюсь и об этом я вам так же вчера говорила. — Арина, не дури. Кому ты нужна будешь? С такой зарплатой… — С такой зарплатой, как вы мне платите, меня с ногами и руками оторвут, — перебила его. — Я уже нашла себе работу, поэтому не переживайте о моем трудоустройстве. Тут я, конечно, лукавила, но им об этом знать не обязательно. — И где же? — Взбешенно спросила Женя, вскочив со стула. — Вас это не касается. — Отчеканила я. — Так что будем решать? — Арина, поступим так. Мы поднимаем тебе зарплату на пять тысяч. — На двадцать и я подумаю. — Ехидно улыбнулась, когда увидела, как лица шефов вытягиваются. — А рожа-то не треснет? — Прошипела Евгения. — Да что ты о себе возомнила? — Я? Ту, которая вам делала неплохие продажи. Сомневаюсь, что они будут на такой же высоте после моего ухода. Мне кажется, странно платить классному менеджеру копейки, когда он втюхивает всякое говно втридорога. — А ты хотела миллионы? — Буркнул Александр. — Сама знаешь, у нас маленькое предприятие… — Благодаря которому вы три раза летаете отдыхать. И не в Египет или Турцию, а на острова. У вас в компании самые маленькая оплата труда. Или думаете, бухгалтера до сих пор двадцать тысяч получают? — Не утрируй. Для нашего города адекватные зарплаты. У нас кредиты, аренда и долги. — Слава богу, что они исключительно ваши, — съязвила я. — Я останусь у вас за пятьдесят тысяч в месяц без переработок и выходов в государственные праздники или по выходным. — Саш, она офигела просто, — Женя подошла к столу мужа и села на краешек. — Кутузова, слишком много хочешь. По закону ты должна отработать две недели. — Да, я в курсе, — пожала плечами. — Только давайте договоримся, оплатите мне сразу. И отпуск, и отработанное время, и праздничные дни, когда я выходила по вашей просьбе. Плюс к этому вы мне напишите прекрасную характеристику. — Размечталась. Две недели и вали отсюда. Оплата будет по договору. Вздохнула. Нет, вот вроде казалась умной женщиной, но только казалась. — Тогда вас очень обрадует мой поход в налоговую, трудовую инспекцию, роспотребнадзор. Вы знаете, что им есть до чего докопаться. Например, до того, что люди у вас работают много, а на бумаге отмечено мало. Или что, половина товара без сертификации , а вы ее продаете… Я много чего знаю. — Ты так на нас взъелась из-за долбаной собаки? — Спросила Евгения. Нет, не из-за нее, но шефиня выбесила сильно этой фразой. Никто не смеет так называть моего друга. — Нет. Из-за обдолбанных жмотистых вас. Поэтому, если вас успокоит, то я посижу на работе две недели, но если не получу все выплаты, то натравлю на вас все государственные органы, которые смогут вашу контору прикрыть. — Арин, — устало потянул Александр. — Ну и вали в жопу, Кутузова! — Жена, помолчи, — одернул жену шеф. — Арина, давай не будем ругаться. Мы тебе все выплатим, напишем характеристику, но можешь нормально поработать хотя бы неделю? Нам кредит закрывать… — Александр Михайлович, я могла и дальше на вас работать, но вы решили, что ваша шкура ценнее всего. Моя собака — член семьи. Друг. Вам этого не понять. Я согласна нормально поработать положенные две недели за двадцать пять тысяч. — А ничего не слипнется? — Женя вцепилась ногтями в колготки и сдерживала себя, чтобы не кинуться ко мне. — Тридцать тысяч, — мило улыбнулась. — Это много, — выдохнул шеф.